Роберт Маккаммон - Лесной Охотник

Франциска продолжила беседу, которую они вели до того, как заголосили сирены — о проспектах для немецкого Гран-При, которые будут восстановлены после войны, и о ее намерении стать частью новой команды. Она знала устройство машины и снаружи, и изнутри, разбиралась в различных характеристиках двигателей, в тормозных системах, шинах и во всем остальном. Майклу было комфортно в этой беседе, ибо в ней он мог больше слушать, чем говорить, поэтому был избавлен от риска совершить глупую и грубую ошибку, хотя Франциска и предпринимала попытки поговорить с ним о его детстве и семье. Если бы она знала правду , подумал он, о том, что я с самого начала рассказываю ей только ложь, которую мне продиктовали в Англии…

Тогда не было бы никаких вопросов о его браке, о военном опыте. Не было бы вопросов с частотой раз в день о том, не поступил ли еще новый приказ отправляться на Восточный Фронт.

Примерно через полторы минуты бомба, которая — боялся Майкл — могла прекратить существование и его, и Франциски, упала в дальнем конце парка. В то же мгновение, когда они услышали свист падения и звук взрыва, раздался еще один громкий шум, напоминавший выстрел из пистолета. Майкл вздрогнул. Пол задрожал и затрещал, в воздухе взметнулась кирпичная пыль, а все фонари в ресторане угрожающе качнулись из стороны в сторону. Майкл повернулся на стуле и увидел первые трещины, которые прошли через окно по диагонали. Дальше он увидел, как гаснут фонари парка, а вдалеке пылает ярко-оранжевым пламенем загоревшееся здание, на которое упала бомба.

На востоке раздался новый взрыв — возможно, даже несколько, смешавшихся в один вихревой рев.

Затем снова были скрипы, хлопки и треск потерпевшего здания, осевшего чуть глубже в своем фундаменте. Воздушный налет, сирена тревоги и выстрелы зенитных пушек продолжались. Вскоре послышались сирены скорой помощи и пожарных машин. Выстрелы прекратились, и воздушная тревога замерла на середине своего заунывно-тревожного стона.

— Когда-нибудь я хотела бы заняться парусным спортом, — сказала Франциска, когда управляющий и перепуганные посетители начали выходить из убежища. — В открытом море. По крайней мере, мне хочется попробовать. Как это звучит?

— Мокро, — ответил он. Примерно так же он мог описать сейчас состояние кожи на своем затылке. — Но с тобой я не рискнул бы пропустить такое приключение.

— За наше влажное приключение! — воскликнула она, поднимая свой бокал для нового тоста. — Когда-нибудь это случится. Ура!

Вечеринка журналистов «Сигнала» и его важных покровителей проводилась в частном особняке на Грабертштрассе. Место, как счел Майкл, выглядело так, будто архитектор в детстве слишком любил антураж пряничного домика лесной ведьмы, поэтому стены своих проектов превращал в подобие белой глазури, не стесняясь добавлять ее всюду: на дымовые трубы и башенки, которые словно были посыпаны корицей. По пути туда на «BMW» с открытым верхом сквозь зимнюю ночь Франциска рассказала Майклу кратко о тех, кто будет присутствовать на этом мероприятии: барон фон Поймал-Хлоп о к и его четвертая жена — долговязая шестнадцатилетняя Девушка-Паук, ловелас Зигги, который испробовал зигзаги по всем направлениям, герцогиня Ничего-не-Стоящая и так далее, плюс всякие телоспасатели и рукодержатели [18] ® Охранники и помощники, на самом деле, но учитывая весь этот наркоманский абзац… для всей этой братии (или кого там еще они решили с собой протащить ради бесплатного шампанского и легких закусок, вроде сосисок в тесте с кунжутом).

Сам вечер был ужасным, но шампанское лилось рекой и оказалось вполне сносным на вкус. Ансамбль камерной музыки тоже был не так уж плох. Груда бревен в огромном камине поддерживала нужное тепло, а люстры весело сверкали, создавая нужное настроение.

Майклу и Франциске пришлось разделиться вскоре после прибытия: ее украл седовласый мужчина — кто, Хлоп о к? — уведя ее через плотную толпу, желая поговорить с ней о ночном воздушном налете. Внезапно Майкла окружили четыре девушки, три из которых даже могли считаться весьма привлекательными, но у четвертой, к сожалению, была отторгающая кроличья улыбка, которая, впрочем, не мешала ей активно участвовать в беседе и изучать его железный крест. Они смеялись, держась на удивление близко друг к другу, как раскрашенные вагоны феерического товарного состава. Майкл изо всех сил пытался быть обаятельным, но каждая попытка давалась ему с большим трудом. И дело было даже не в том, что эти четыре девушки были не совсем в его вкусе. На деле… он понимал, насколько отличается от них всех Франциска, и осознал, что взглядом ищет ее. Он буквально чувствовал ее среди всех этих накаченных шампанским грустных людей-теней. Он хотел увидеть хотя бы блеск ее волос или игривое оголенное плечо, пока не сомкнулась толпа и не украла ее у него. Но и тогда Майкл понимал, что будет чувствовать, в каком направлении она движется. Он смеялся и разговаривал с дамами, но подспудно продолжал следить за тем, где находится Франциска. Между ними будто была протянута нить, способная преодолеть любое расстояние и не разорваться. По ней они могли снова найти друг друга.

Дамы продолжали болтать. Затем сквозь толпу он увидел, что Франциска стоит среди группы нескольких людей в униформе с бокалом шампанского в руке. Все военные были разного возраста, а она стояла в центре их компании, спокойно попивала шампанское и слушала их так, словно множество ловеласов нахваливало ей свой пах, а ей предстояло выбирать лучшего по техническим характеристикам.

Он не ожидал мысли, которая пришла ему в голову:

Это моя женщина.

И — словно она услышала эту мысль через всю комнату, сквозь говорящих наперебой собеседников — Франциска посмотрела на него, ловя блики огня очага в его взгляде, и коротко подмигнула ему правым глазом.

Моя женщина , подумал Майкл снова.

В следующий момент ему пришлось отвернуться, прошагать мимо хихикавших девушек, мимо массивного камина и гобелена с изображением немецкого рыцаря на белом коне, мимо людей, которых он не знал и никогда не захотел бы узнавать, просто идти как можно дальше. Потому что он чувствовал, что угодил в ловушку. И в этой особой волчьей яме уже были расставлены шипы. Это было неправильно, ужасно неправильно…

Он остановился, чтобы резко схватить новый бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта. Как только он сделал глоток, он тут же уловил запах сигар и кожаного седла, а затем рука в белоснежном костюме схватила его за плечо, и Майкл повернулся к снежной глыбе краснолицего человека, который левой рукой держал Франциску, словно та была невовремя раскрывшимся чемоданом, полным важного багажа.