Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Плакаты лагерные что ли? — спросил я Фрица.

— Да, мы их тут много нашли. Те, что получше, я решил оставить — пусть висят! Дисциплинируют, знаешь ли. Когда смотришь на эти плакаты, невольно задумываешься о свободе, о тяжести труда — по сравнению с которым твой труд это ни что; задумываешься о безнаказанности и о наказании, о жизни и её пользе окружающему тебя обществу. Становится проще работать, поддерживать дисциплину среди солдат, да и самому дисциплинироваться проще. Эти плакаты создают своеобразную ауру, да что я объясняю — ты и сам это почувствовал, потому и спрашиваешь!

Мы подошли к очередной двери, с позолоченным и до блеска натёртым номером «35». Фриц приостановился, запустил правую руку в карман, и извлёк из него связку ключей. Быстро найдя нужный, он вставил ключ в замок, и несколько раз провернул его. Лязганье механизма замка эхом отозвалось в длинном коридоре. Мы прошли в большую комнату, обставленную в классическом стиле лакированной мебелью из красного дерева. Не один слой лака нужно нанести на дерево, чтоб оно имело такую зеркальную поверхность. На боковой стене висела большая карта — во всю стену; в центре комнаты стоял огромный лакированный стол, на нём немного не вписывающийся в классическую атмосферу аккуратный ноутбук, огромная латунная пепельница, чернильница, перо. На стенке, противоположной входу, висело белое полотно, подняв голову, я увидел подвешенный к потолку небольшой проектор. В углах стояли вытянутые вверх лакированные деревянные тумбы, с вмонтированными в них динамиками. Помещение обставлено довольно богато, и надо признать — со вкусом. Фриц открыл барный шкафчик, в котором загорелся свет, освещая многообразие различных бутылок у зеркальных стен. Он достал красивый графин с прозрачной жидкостью, и кивком головы в сторону стульев пригласил нас сесть. Деревянные стулья, облицованные мягкой кожей, оказались очень удобными — судя по всему, делались на заказ.

— Будешь? — спросил он, глядя на меня и слегка приподняв в руке графин.

— Не, нам ехать ещё; — ответил я.

Он недовольно хмыкнул:

— Ну как знаешь — многие мечтают о том, чтобы выпить со мной! — А ты? — с пренебрежительным холодом в голосе, обратился он к Борису.

Казалось, что Фриц только заметил Левинца. Борис посмотрел на меня, я еле заметно кивнул.

— Да, я бы выпил! — излишне-бодро, произнёс тот.

«Кто бы сомневался!» — подумал я. Фриц разлил спиртное по стаканам, и протянул один Борису. Тот жадно выпил его содержимое, после чего лицо его сморщилось так, будто бы он свежий лимон целиком съел. Фриц выпил и даже не моргнул глазом.

— Шнапс, местный, — сказал Фриц, — Всё по старинной технологии, отсюда и крепость! Есть и виски, и хорошая водка, да много чего есть. Так что если передумаешь…

И он многозначительно посмотрел на меня и постучал указательным пальцем по красивому графину.

— Да, забыл сказать, — вдруг оживился Фриц, будто бы вспомнил что-то очень важное, — Вы мне должны сорок тысяч долларов — по двадцать кусков за каждого ушатанного отморозка!

От этих слов у меня на миг пропал дар речи. Конечно, наивно было полагать, что Фриц просто так нас отпустит. Но и способ снятия «хвоста» был неожиданным, и о плате за него я не думал. Он оценил жизни двух бедолаг в двадцать штук «бакинских» — что по меркам современного криминального мира даже не дорого. Конечно, это были не просто «бедолаги»; это были подготовленные боевики, готовые и умеющие убивать, такие не думают, забираю чужую жизнь, и не боятся отдать свою. Цена была обоснована, и спорить с этим было бесполезно.

— Мы так не договаривались; — ответил я, после паузы, растянувшийся в минуту.

— Вот прямо сейчас договариваемся! — повысив голос, чётко проговаривая слова, сказал Фриц, — Работа выполнена, и требует оплаты! Мне надо людям платить — из своего кармана я это делать не намерен, из принципа! Ты думаешь, патроны, истраченные на твоих «друзей» на деревьях растут? По 200 штук на каждого! Да и вообще, постановка засады, и прочий гемор — всё это действия, который должны быть оплачены!

— Это было лишним. Я не знаю, зачем вы так много стреляли!

— Для верности! Слыхал про контрольный выстрел?! Это именно он и был, многократно дублированный! Жизнь научила в подобных ситуациях не жалеть патронов, ибо цена одного из них может стоить тебе жизни! Плюс выработка оружия, плюс люди, отвлечённые от службы, плюс потраченное мною моё личное драгоценное время и внимание! Считай, что платишь мне за свою спасённую жизнь, и за жизнь своего друга. В общем, вы мне должны, и это не обсуждается! Мы не на базаре, и торговаться не будем. Я итак тебе сделал порядочную скидку — поверь, сумма взята не из воздуха! Давай бабки, и катитесь ко всем чертям!

Фриц налил себе ещё, и откинулся в кресле, что-то разглядывая в кристально чистой жидкости, которой был наполнен его стакан.

«При всём желании я не могу достать такую сумму, — думал я, — Моя машина, снаряжение, всё что у меня есть не потянет и на половину этой суммы!»

— С собой у нас таких денег нет! — озвучил я свои мысли.

— Вы не первые, кто оказался в лесу без денег! — он громко рассмеялся, — Что ж, товар, можно сказать, куплен, а платить мы не можем — нечем! — последнее слово он произнёс чуть громче, чем следовало, с нескрываемой издёвкой.

Так, будто мы рыночные воришки, стащившие пирожок, и пойманные за руку честным торговцем, лично выпекающим эти пирожки. «Вырасти хлеб, собери, промели, испеки — и ешь! — поучительно говорил представившейся моим воображением продавец, держащий за руку чумазого мальчонка, в грязной и рваной одежде. — Да, всё так, но вот только в этих «пирожках» крысятина!»

— Придётся отрабатывать! — продолжил Фриц, нарушая повисшую в кабинете тишину, пристально посмотрев мне в глаза. — У вас два варианта: первый — договорится с родными или друзьями, нашими словами, по моему мобильному, о том, чтоб они перевели деньги на один из наших счетов, через наших людей, разумеется. Если у них нет таких денег, то можете написать на моих людей доверенность, на право распоряжения недвижимостью, которую мы заверим нотариально. Мы поставим минимальную цену на ваши квартиры — чтоб долго не ждать, продадим, нужную сумму вычтем, минус стоимость работы моих людей — но там не так много. Все остальные деньги переведём на банковский счёт, который откроют специально для вас. Может, оставшихся денег хватит на то, чтобы купить другую квартиру, немного поменьше, подальше от центра, в домике с «бородой» — но главное, вы будете живы, и никому ни чего не должны. Это дорогого стоит, поверь мне! Зачастую люди не думают об этом, и часто совершают разные безрассудные поступки. Берут кредиты под нереальные проценты, которые они заведомо не в силах погасить. Да ещё и деньги тратят непойми на что: дорогие машины, которые они не в силах будут обслуживать, дорогую мебель — которую они быстро уничтожат — ведь к этой мебели нет бережного отношения, поскольку она куплена на «чужие» деньги. Да, именно так — это уже чужие деньги, за которые им предстоит расплачиваться своими бабками! Некоторые, молодёжь в основном, тратят деньги на всякую чушь — модную одежду, которая через месяц выйдет из моды; на дурацкие смартфоны, которые они потеряют по пьяни или разобьют об стену при ссоре со своими тёлками. На идиотские планшеты, компьютеры которые они используют во вред себе. Компьютер создан для того, чтоб помогать человеку думать — решать свои проблемы! А что они делают? Сутками сидят за этими электронными коробками, тратя самое дорогое, что есть в мире — время, да на что тратят!? — размышлял Фриц. — Игры — заменяющие человеку реальность, компьютерные модели жизни; пишут в каких-то форумах таким же как они сами людям, злятся, радуются и любят — но это всё не настоящее, это лишь компьютерная модель социума, придуманная для того, чтоб забрать у людей свободное время, которое они не умеют использовать! Это то же, что трахаться с резиновой куклой! Люди сами хотят, чтоб другие владели их временем, люди хотят быть кому-то должны, чувство свободы лишнее в современном мире! — Фриц размахивал руками, видно это была его тема.