Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Фриц, ты видавший жизнь человек, — начал я, — Я тоже — и ты знаешь это! Ты старше меня, да и кабинетная жизнь не способствует развитию быстроты реакции и мускулов. Ты знаешь меня, пусть и поверхностно, но всё же. Скажи, ты не боишься, что я тебе твоей прекрасной пепельницей проломлю череп? Прямо сейчас? — в лоб спросил я, слегка подвинувшись к массивной пепельнице. Фриц склонился к столу и пристально посмотрел на неё, будто латунная пепельница — живая, — и он хочет увидеть её реакцию на мои слова. Будто он мысленно спрашивал кусок латуни: «А не предашь ли ты меня, подруга, не встанешь ли ты на его сторону?»

— Нет! — он резко распрямился, встал со стула и немного отошёл в строну. — Во-первых: тут камера, за нами с тобой сейчас наблюдают несколько человек; во-вторых — на минусовых этажах этого здания тревожная группа, самые лучшие солдаты заступают в неё, для них это как награда! И в-третьих — я часто тренирую свою реакцию! — и он молниеносно выхватил из незаметной наплечной кобуры пистолет.

Дуло его смотрело на меня, это был современный с виду пистолет, похожий на «Walther P99», кобура была кожаная, по видимому сшитая на заказ для Фрица местными умельцами. Его лицо неожиданно озарила добродушная улыбка, и он убрал пистолет в кобуру, «забыв» застегнуть хлястик кобуры:

— У тебя нет шансов, дружище!

В дверь без стука ворвалось несколько бритых наголо солдат, в чёрной форме. Один из них резко бросился на меня, словно хищный зверь на долгожданную добычу. Я попытался отпрыгнуть в сторону, но враг предвидел этот момент, и ловко подсёк мой уход. Я упал, туша противника рухнула на меня. Из глаз посыпались искры, солдат резко перевернул меня на живот, стянув руки за спиной чем-то жёстким, похожим на пластиковый «браслет». Другой рукой он ухватил меня за короткие волосы, подняв голову над полом. Я увидел Бориса, с раскрасневшимся лицом, лежащего в той же позе, что и я. Сверху склонился Фриц, с довольной улыбкой на лице. Он внимательно смотрел на меня, как бы наслаждаясь созерцанием моей беспомощности.

— А ты прыткий! — сказал он мне, и не видимым мне жестом приказал солдатам отпустить нас.

Солдаты обрезали пластиковые хомуты, до боли сильно стянувшие запястья, помогли подняться с пола, и молча покинули помещение.

— Круто ты выдрессировал своих бойцов! — сказал я. — Но спецназ «ГРУ» разнёс бы всех твоих полицаев!

— Симак, неужто обиделся? — спросил Фриц, злорадно улыбаясь, — Интересно, когда в «чуваках» окажешься, как ты тогда запоёшь!? — он рассмеялся.

— Ты знаешь, Фриц! — ответил я, — Некоторых людей нельзя сломать. Я разхуячу всю твою систему изнутри, перебью твоих надзирателей, найду тебя и заставлю говно жрать! А потом убегу в лес, и твоим бойцам, при всей их подготовке не угнаться за мною. Лес — это моя стихия!

— А если не получится? — спросил он.

— Тогда лучше смерть. Как собака я жить не умею!

Фриц задумался. «Электричество», питающее его, вновь отключилось, на несколько минут. Затем, наконец, он сказал:

— Я хотел тебе кое-что предложить, друг! «Вот она, долгожданная вторая часть его подготовленной заранее речи!» — подумал я.

— Мне нужен такой человек как ты. Я много слышал о тебе, от бывалых копарей и от простых ходоков, заходивших ко мне в гости. Я знаю, что ты не предашь — а у меня дефицит с верностью, нет у меня на сто процентов надёжных людей! Человеческая верность — это единственное, в чём я испытываю дефицит! Я изначально хотел предложить тебе стать инструктором по подготовке моих бойцов. Ты должен будешь учить моих бойцов тому, как ориентироваться в лесу, как маскироваться, как выжить без продуктов, как развести огонь без спичек и прочему. Я буду очень хорошо платить тебе, у тебя будут лучшие бабы и любое бухло. Весь этот лес будет твой! Ты сможешь построить себе отдельный дом и жить там в одиночестве, если захочешь. Ты заработаешь сумму вашего долга за полгода — и дальше будешь работать уже на себя!

— Нет, Фриц. Я — свободный человек, и без свободы я как без воздуха!

— Что же нам делать, а Симак? — спросил он, почёсывая указательным пальцем острый подбородок, — Ты мне должен! В цепи тебя не заковать, денег у тебя нет, работать на меня ты не хочешь. Простить тебе долг я не могу, если так буду прощать всем — то сам без штанов останусь!

— Я отдам тебе деньги, как только смогу. Конкретные сроки назвать не могу, но в том, что я с тобой рассчитаюсь, можешь не сомневаться! Пожалуй, это единственный вариант для тебя получить от меня деньги!

В дверь снова постучали, и на пороге появился испуганный парень, заходивший к нам десять минут назад.

Маша заканчивала сборы. Спортивная сумка была набита разными необходимыми для месяца автономного проживания, вещами. Она решила брать лишь самое необходимое, то, чего нельзя будет купить там, — на даче родителей подруги. После звонка Андрея она сломала сим-карту на двое, вытащила из мобильного батарею, и выбросила сам телефон в мусоропровод. «Андрей — я знаю, что ты веришь мне — и я не подведу тебя! — думала Маша, — Я сделаю всё так, как ты хочешь! В моём сне папа сказал мне, что если я не смогу тебя остановить, тогда ты уйдёшь в свой последний поход — тогда меня спасёт только покаяние и вера — поскольку тело моё будет обречено на гибель…» До подруги — час езды на общественном транспорте, или полчаса на такси. Девушка решила поймать машину у дороги, чтоб не испытывать судьбу лишними звонками. Да и телефона у неё теперь не было — он находился где-то в горе подъездного мусора, и позвонить с него при всём желании было уже невозможно. «Ничего, вот вернётся Симак — уж я его заставлю новый купить!» — думала девушка, и при этой мысли, на душе стало светлее: «Только б вернулся… живым!» Она подхватила сумку, посмотрела в зеркало — вид у неё был усталый, белки глаз покрасневшие, мешки под глазами, болезненно-бледное лицо. Вид был не слишком презентабельным, и в другой ситуации она ни за что не вышла бы на улицу в таком вот виде — но сейчас Маше было плевать на свою внешность. Главное было покинуть это место, уйти от нависшей опасности. Она открыла входную дверь своей квартиры — в подъезде пахло сигаретами и слегка подтухшими картофельными отчистками. В это время в подъезд, открыв кодовую дверь с помощью электрошокера, бодро вбежал мужчина, небольшого роста, кавказской внешности, и дымящей дорогой сигаретой, небрежно торчащей изо рта. Карман его кожаной, пахнущей сигаретным дымом и одеколоном куртки, оттягивала внушительная связка ключей — отмычек. Ещё куртка прикрывала спрятанное за нею оружие — пистолет «Glock-17», имеющий в магазине боезаряд, из семнадцати патронов «9×19» миллиметров, и запасную обойму в скрытой кобуре. За поясом, висел вставленный в ножны кинжал, острое лезвие которого было испещрено тонкой гравировкой, разобраться в которой не мог и сам его владелец. Другой нож, — размером поменьше, — в ножнах из толстой кожи, закреплённый изнутри брюк, — был скрыт от посторонних глаз, и в то же время он был всегда под рукой. Вошедшего в подъезд звали Була, и он пришёл сюда по воле ненавистного бугра — Крапа. Задание, данное ему боссом, было простым — поймать тёлку и привезти её на прави́ло [30] Разбор, подведение к ответу к Крапу.