Элджернон Блэквуд - Огненная Немезида (сборник)

Через несколько секунд он вернулся в студию и лихорадочно осмотрел ее. Там по-прежнему стояло кресло на фоне все тех же выцветших обоев с деревьями; рядом был круглый столик, на нем – ваза с цветами. Меньше минуты назад здесь еще сидел мистер Томас Уилсон, являя собой саму Смерть. «Не могло же мне все это просто померещиться, – мелькнуло в его расстроенном, усталом сознании. – Что-то я все же видел!» Он припомнил газетные статьи, в которых давались мистические советы – как бороться с привидениями, как вести себя при встрече с потусторонним миром, что делать, если вас одолевают ночные кошмары и тому подобные. «Быть может, – подумал он в смятении, – что-то должно случиться со мной !» Обескураженный, Дженкин некоторое время продолжал осматривать помещение в ожидании того, что мистер Уилсон вот-вот появится также таинственно, как исчез. Он вновь и вновь мысленно воспроизводил загадочную сцену, реконструируя ее в мельчайших подробностях. И вдруг ясно вспомнил две детали, которым до сих пор не придавал значения и которые теперь казались весьма и весьма странными. За все время, проведенное в студии, посетитель не произнес ни одного слова, а сам он, в свою очередь, ни разу к нему не прикоснулся. Не теряя времени, Дженкин надел пальто, шляпу и направился в соседнюю лавку за чернилами и канцелярскими принадлежностями, хотя и не испытывал в них ни малейшей надобности.

В «Букинисте» все было как обычно, однако мистер Уилсон отсутствовал за прилавком, на котором в беспорядке лежали книги. Другой продавец вполголоса разговаривал с высоким джентльменом. Мистер Дженкин кивнул им при входе и принялся рассматривать коробку дешевых стилографических перьев, ожидая окончания их беседы. Не принять в ней пассивного участия он не мог. Магазин, насколько он знал, имел постоянных клиентов, и высокий джентльмен, очевидно, был одним из них. Дженкин уловил только обрывки разговора, но до сих пор помнит все, что тогда услышал. «Примечательно, не правда ли? Это были последние слова умирающего, – сказал высокий джентльмен. – Весьма примечательно. Помните, у Ньюмена: “Да воцарится свет!” – так, кажется?» Продавец удрученно вздохнул. «Верно, – подтвердил он, – именно так». Далее последовала пауза. Дженкин еще ниже склонился над перьями.

«Этот случай тоже в некотором роде характерен, – добавил джентльмен, направляясь к выходу. – Давнее обещание, понимаете ли, невыполненное, но не забытое, неожиданно всплывает в предсмертном бреду. Любопытно, весьма любопытно. Достойнейший был человек, благородный и порядочный – до самого последнего вздоха. Я знал его двадцать лет – он ни разу не нарушил своего обещания…»

Автобус, промчавшийся мимо магазина, заглушил конец фразы, а потом Дженкин услышал уже слова продавца, идущего по направлению к двери: «Только представьте, он уже наполовину спустился по лестнице, когда его нашли, и все повторял: “Я обещал жене, я обещал жене”. Мне говорили, было нелегко затащить его обратно наверх. Он отчаянно сопротивлялся. Это, полагаю, и погубило его так быстро. Через четверть часа он скончался, повторяя все те же слова: “Я обещал жене”…»

Высокий джентльмен откланялся, и мистер Дженкин, забыв, зачем пришел, бросился к продавцу.

– Когда это произошло, – хрипло спросил он, с трудом узнавая собственный голос.

Ответ гремел и гудел у него в ушах, когда минуту спустя он возвращался домой: «Около шести часов – да, незадолго до шести. Да, болел уже две недели. Свалился с тяжелой лихорадкой, когда собирался идти к вам, мистер Дженкин. Сильно переживал, что не успел договориться с вами о портрете. Да, очень печально, действительно очень печально».

Мистер Дженкин не вернулся в тот вечер в студию. Всю ночь там горел свет. Он пошел в свою маленькую комнату, выспался, а на следующий день отдал фотопластинку ассистенту для проявки.

– Тут какой-то дефект, сэр, – сообщил ассистент, проявив пластинку. – Ничего кроме вспышки света – необычайно яркого света.

– Сделайте, тем не менее, отпечаток, – попросил Дженкин.

Через шесть месяцев, рассматривая пластику и отпечаток, фотохудожник обнаружил, что удивительные потоки света исчезли и там и там. Сверхестественный блеск совершенно погас, как будто его никогда и не было.

Немезида (Немесида) – богиня греческой мифологии, олицетворение судьбы. Воздает людям сообразно их вине наказание.

Осирис – египетский бог мертвых и плодородия, тесно связанный с теологическим истолкованием египетского понятия о царе. Изображался в виде человека с мумифицированным телом и знаками царской власти.

Тот — египетский бог мудрости и письма, ведал движением Луны по небосводу, внешне напоминал ибиса или павиана. По верованиям египтян, Тот приводил умершего на суд, записывал решение суда и отводил умершего к Осирису.

Сет — брат Осириса, хитростью лишивший его жизни; египетский бог пустыни, оазисов, чужих стран. Обладал чудовищной силой, отсюда – бог бури и землетрясений. Изображался в виде мифического животного либо человека с головой такого животного.

«Книга Мертвых» — заупокойные тексты Нового царства, написанные на свитках папируса (до XVIII династии – на стенах пирамид или на стенах гробниц либо саркофагов). Название «Книга Мертвых» было предложено Липсиусом (Липсиус Рихард [1810–84] – немецкий египтолог, классификатор, открывший Древнее царство. Считается основателем современной научной египтологии и хронологии), который в 1842 г. полностью опубликовал поздний «Туринский папирус» в работе «Das Todtenbuch der Aegipter».

Гор – сын Осириса и Исиды, отомстивший Сету за отца и на суде богов получивший власть над Египтом. Бог неба и солнца, изображался в виде Сокола.

Ка – имеет различные значения, но все они так или иначе связаны с личностью. Согласно Масперо, Ка – двойник человека, внешне и по существу тождественный ему. Согласно Эрлану, Ка – жизненная сила, отличающая одушевленные предметы от неодушевленных. Ка рождался и рос вместе с человеком, имел его недостатки, являясь одновременно духовной силой и гением-хранителем человека.

Анубис — египетский бог смерти. Изображался в виде лежащего шакала или собаки, а также в виде человека с шакальей или собачьей головой. Анубис покровительствовал мумификации.

Дети Гора – боги-хранители четырех сторон света (Дуамутеф, Амсет, Кетексенуф и Хапи), олицетворявшие север, восток, юг и запад. Внутренности умерших бальзамировались и помещались в 4 сосуда, так что каждый из них находился под защитой одного из этих богов.