Александр Варго - Закопанные

Он разинул рот, словно намереваясь заглотить голову женщины целиком, не прожевывая, и ее обдало волной зловонного дыхания.

Зажим предпринял попытку встать, но ударом ноги Сава вновь опрокинул его на землю. Другой ногой наступил зэку на сломанную руку, и Зажим взвыл от пронзительной боли.

– Больно? – с деланым сочувствием полюбопытствовал Сава, убирая ботинок.

– Ты… на ремни порежу, гнида! – взревел Зажим. Перед глазами сверкали багровые всполохи, застилая обзор.

Встав на колени, Сава сжал кисть левой руки уголовника.

– Я могу и ее сломать, – сказал он. – Но не буду. Потому что человек, который ждет встречи с вами, просил ничего вам не делать. Хотя следовало бы вас убить. Но я обещал. Поэтому мне приходилось терпеть до последнего.

– До последнего? – глупо переспросил Зажим. Он ровным счетом ничего не понимал, и все происходящее начинало казаться ему идиотско-нелепым сном. О чем толкует этот долбаный жирдяй?!

– Ты похож на пустую тыкву, Зажим, – между тем говорил Сава. Он наклонился над Зажимом, и кровь, вытекающая из багрового кратера на его лице, оросила грудь уголовника тяжелыми каплями. – Знаешь, их еще на Хеллоуин делают? Ты точно такая же тыква. Внешне вроде бы не по себе и даже страшно. А внутри – одинокая свеча и ошметки подсохшей мякоти с семечками. Пройдет время, и тыква скукожится, начнет сохнуть. А потом и вовсе развалится. Кстати, Зажим. Ты грибы любишь?

Где-то сбоку шевельнулась тень, и Зажим машинально повернул голову. Рядом с Савой кто-то стоял.

– Доктор? – проблеял Зажим, надеясь на чудо, но Сава покачал головой:

– Нет. Не Доктор.

Что-то тяжелое обрушилось на голову Зажима, и его окутала липкая тьма.

– Иди… иди ко мне… сладкая, – хрипло шелестел Нос.

Он протянул руки, чтобы сорвать одеяло с женщины, но она внезапно сама подалась вперед, яростно шипя. Нос отпрянул, почувствовал обжигающую боль на щеке. Взгляд выхватил тускло блеснувшую крышку от консервной банки, которую остервенело сжимала сумасшедшая.

– Это даже интересно, – захихикал Нос, трогая пальцем глубокую царапину. Грязным нестриженым ногтем он намеренно отвернул край раны, усиливая кровотечение. – Это даже… Необычно. Я люблю, когда больно.

Женщина попятилась назад, уткнувшись спиной в стену. Одеяло нехотя сползло с ее тела, как старая змеиная кожа.

– Давай ете раз, – вдохновенно проговорил Нос. – Ну же.

Она замахнулась.

Зэк без труда уклонился от зазубренной пластины, после чего нанес молниеносный удар женщине в подбородок. Черные волосы зэчки взметнулись тяжелой копной, голова со стуком ударилась об стену, и она медленно сползла вниз. Консервная крышка вывалилась из ослабевших пальцев.

Нос насупленно выпятил нижнюю губу, став похожим на обиженного ребенка.

– Нет. Так мне скучно, – протянул он. Наклонившись над поверженной, он просунул указательный палец в сквозную рану в ее щеке, покрутил им, словно желая расширить отверстие. Вытащив палец обратно, Нос целую минуту с зачарованным видом глазел на испачканную кровью подушечку. Затем встал на четвереньки, словно собака, и, нагнувшись, облизнул рваную щеку женщины.

– Знаеф, какие самые вкусные ранки? – заговорил он, отстраняясь от ее лица. – Не повериф. Самые вкусные – с дуфком.

Его глаза-монетки блеснули, будто по ним прошлись тонким наждаком.

– Когда за ними не ухаживают и они начинают нарывать. Они пахнут по-особенному. Вроде вяленого мяса с пряностями…

За спиной людоеда раздался шорох, и он, резко обернувшись, увидел перед собой… Саву. Только он был другим. Без одного глаза, с сочащейся кровью из раны на лице и перекошенным от испепеляющей ярости лицом.

– Не наелся, гнида? – процедил он, с размаху опуская на голову Носа полено.

Мужчина в камуфляже заглянул в землянку.

– Ну и срач развели, – с укором сказал. – Скоро ты там?

Наружу высунулась взъерошенная голова Савы.

– Она без сознания. Этот урод чуть не убил ее.

– Я дам нашатырь, – предложил «камуфляж». – Нос тоже там?

Сава ничего не ответил. Упираясь руками в землю, он выбрался наружу.

– Нос внизу? – повторил незнакомец, но вместо ответа Сава неожиданно коротким ударом свалил его с ног. «Камуфляж» резво поднялся, вытирая кровоточащую бровь. На его загорелом лице, заросшем густой рыжей бородой, не было злости, лишь легкое удивление.

– Берега попутал, Сава? – спросил он, сплевывая кровь. – Смотри, не обожгись.

Сава шагнул вперед, и рука бородача легла на рукоятку охотничьего ножа.

– Не советую, – предупредил «камуфляж». – Сбавь обороты, парень. Я тебе не враг.

– Не враг? – усмехнулся Сава. Он отошел назад, расставив в стороны руки, как если бы намеревался заключить бородача в объятия. – Поговорим о врагах, Дикий?

«Камуфляж» осклабился, но руку с ножа убрал, хотя и с неохотой.

– Как я тебе? Хорош жених? Отхераченный, как боксерская груша, да еще без носа? – проскрипел Сава. – Хорошо, что еще по кругу не пустили, как петуха. Нравится?!

– Сава…

– Мою женщину трахнули, как вонючую шлюху, – не дал ему договорить зэк, и его единственный глаз мстительно сверкнул. – Ты это осознаешь, Дикий? Этот психопат прогрыз ей дыру на лице! Как мышь в мешке с гречкой! А ночью чуть не сожрал мой нос!

– Нос сожрал нос, – вполголоса произнес Дикий и прыснул. – Извини. Каламбур, однако. Мне очень жаль, Сава, но это просто форс-мажор. Ничего в этой жизни нельзя предугадать заранее.

– Почему ты изменил планы? – крикнул Сава, с отчаянием сжимая кулаки. – Мы же договаривались, твою мать! Что все закончится вчера вечером!! Ты не представляешь, что мне пришлось пережить за эти сутки!!

– Ты все правильно сделал, – закивал Дикий. Он сорвал с ветки листок и, свернув его вдвое, промокнул им разбитую бровь. – У меня вчера появились неотложные дела. Пришлось срочно заняться грибами, хе-хе. Сезон-то еще не окончен.

Он снова хихикнул, и Сава окинул его ненавистным взглядом.

– В любом случае наш план выгорел. Ты на свободе, твоя Олеся тоже. Вы вместе. Чего еще надо? Ну, произошли некоторые потери. Стоит ли обращать внимание на подобные мелочи?! Выше нос, Сава, – сказал Дикий.

Произнеся последнюю фразу, бородач спохватился, покосившись на уродливую дыру, которая зияла посреди лица уголовника.

– Очень к месту, – угрюмо отозвался Сава. – Всегда ценил твое чувство юмора.