Александр Варго - Закопанные

«Я не могу так взять и оставить их», – с болью подумал он, нежно гладя пальцы любимой. Они были слегка шершавыми и исцарапанными, но очень теплыми.

– Не уходи, – повторила Олеся, и глаза женщины наполнились слезами. – Будет… плохо.

– Я должен, родная, – сказал Сава, в душе ненавидя себя за эти слова. – Понимаешь? Мы скоро увидимся. Ты и Гена приедете домой через неделю.

– Домой?

– Конечно.

Губы сумасшедшей тронула слабая, неуверенная улыбка.

– Хочу… домой.

– Тебе просто нужно немного подождать. Мой друг поможет тебе. Помнишь дядю Володю? С бородой такой и в кепке. Он здесь хозяин. Его иногда называют Диким. Наверное, потому что он живет в лесу, как Маугли.

Сава говорил неторопливо, нараспев, как если бы рассказывал ребенку сказку на ночь. И он видел, что это действовало – черты лица Олеси постепенно смягчались, лоб, до этого иссеченный морщинами, снова стал чистым и гладким.

– А вы с Геной поиграйте во что-нибудь. Расскажите друг другу сказки. Загадайте загадки.

В дверь настойчиво постучали.

– Женя, пора! – послышался голос Дикого.

Олеся протянула ему Гену.

– Поцелуй, – шепнула она. – Поцелуй… сыночка.

Сава с величайшей осторожностью взял на руки сверток, разглядывая сморщенное личико. Один стеклянный глаз провалился внутрь черепа, и Сава озабоченно цокнул языком. Нужно будет исправить этот недостаток. Обязательно. Но не сейчас.

«Теперь ты тоже одноглазый, сынок. Как и твой папа», – подумал он с грустью. Прислонившись губами к высохшей мертвой коже, он вдохнул запах сына.

– Все будет хорошо, Олеся, – решительно сказал он. – А ты держи нос выше. Вместо меня. Точнее, за нас двоих, у меня-то его пока нет. Договорились?

Он рассмеялся, и, глядя на него, Олеся тоже улыбнулась.

– Мне надо ехать.

Поцеловав жену, он торопливо вышел из комнаты.

– Тебя только за водкой посылать, – пробурчал Дикий.

Сава не стал оправдываться. Взяв из рук егеря небольшую сумку с провизией, он вдруг обратил внимание, что впервые за все время пребывания здесь Дикий выглядел неважно. Лицо хозяина дома осунулось, кожа на скулах натянулась, покрасневшие глаза окружены темными овалами.

– Паспорт я тебе вернул. Помни, что теперь ты Евгений Сбежнев. А Савичев Дима до сих пор шарахается где-то в лесу. Скорее всего, его не найдут. А может, его уже и в живых нет. Деньги тебе даст мой человек, на первое время хватит. Самое главное – избегай ментов. Вашими ориентировками обклеено полстраны. Если влипнешь – тебе хана. Пробьют твои «пальчики», и адью, Женя. Вернешься на нары. Да, еще. В сумке мобильник. Как приедешь, отзвонись.

– У тебя усталый вид, – сказал Сава. – Не пора бы перекур сделать, Дикий? Может, стоит сбавить обороты?

Егерь усмехнулся:

– На том свете отосплюсь.

– Береги Олесю.

– Само собой.

Они обнялись, и в это же мгновение за воротами раздался нетерпеливый звук клаксона.

– Тебя ждут, – сказал Дикий, открывая ворота.

Сава сделал шаг вперед и остолбенел.

– Ну? Чего забуксовал? – нетерпеливо сказал егерь. – Иди, садись в «бобик».

– Кто это? – вполголоса спросил Сава, исподлобья глядя на темно-зеленый «УАЗ». Из него, выставив локоть в окно, высовывался полный мужчина в темно-синей форме.

– Это Игорь. Капитан местный, я же говорил тебе, – раздраженно объяснил Дикий. – У нас с ним общий бизнес, все схвачено. Не ссы, Женя. Все будет в ажуре.

Медленно передвигая внезапно потяжелевшие ноги, Сава направился к машине.

– Добрый вечер, – без каких-либо эмоций поздоровался он, и капитан снисходительно кивнул в ответ. Убрав с переднего сиденья фуражку, он махнул рукой, предлагая Сава занять свое место.

Пока автомобиль разворачивался, беглый уголовник посмотрел на Дикого. Перехватив его взгляд, егерь сцепил в воздухе свои жесткие ладони, изображая рукопожатие. Сава выдавил улыбку, помахав ему рукой.

– Ну, двинули? – пробасил водитель.

– Двинули, – отозвался тот.

Глядя на однообразно мелькающие в сгущавшихся сумерках деревья, Сава задремал.

Вскоре дрема перешла в сон, и он был странным. Саве снилась поляна грибов, огромная поляна, самый настоящий ковер из грибов. Грибы повсюду, и живые. На него с мольбой смотрят сотни лиц с разноцветными широкополыми шляпками – плоскими, шарообразными, коническими, яйцевидными, цилиндрическими… И все эти несчастные взывают о помощи.

Сава пытается убежать, но, глянув вниз, с ужасом осознает, что не сможет сделать и шага, чтобы не наступить на чью-то кричащую голову.

«Спасите! Спасите!»

Рыдание и истошные вопли заползают в ушные раковины, прожигая мозг, и с каждой секундой и без того громкий гвалт становится все более громким и невыносимым.

«Сава».

Он поднимает голову, пытаясь понять, кто мог позвать его. И отшатывается, хрипло дыша. Прямо на него, размахивая громадной косой, идет Дикий. Идет прямо по человеческим головам еще живых людей, закопанных в землю, давя их, словно перезрелые сливы. Голый торс безумца по самую шею забрызган кровью и ошметками плоти.

«Раз грибок… Полезай в кузовок! – рычит егерь. Один короткий взмах, и в воздух, нелепо кувыркаясь, взлетают четыре головы. Из перерезанных вен и артерий бьют фонтаны крови. – Мухомор – с глаз долой!»

Он идет, срезая косой головы, словно буйную траву, и вскоре все небо было алым от кровавой пыли.

«Зэня».

Сава вздрагивает и опускает взор.

Олеся. На ней шляпка сыроежки. А это…

Боже, нет.

Рядом с его женой покачивается голова Гены. Гены-гриба. Как хрупкий, тоненький цветок, готовый надломиться даже от легкого дуновения ветерка. На нем шляпка опенка.

«Папа», – звучит в мозгу голос сына, и Сава дергается, как от удара током.

«Нет, не папа», – шипит Дикий. Егерь стоит совсем рядом, замахиваясь косой. Сава кричит, осознавая всю абсурдность и безысходность ситуации, а в следующий момент острие косы пронзает его грудь.

– Эй, очнись!

Сава разлепил веки, заворочавшись на сиденье. На лбу выступила испарина, к влажной от пота спине липла рубашка, выданная егерем.

– Ты в порядке, старик? – поинтересовался капитан.

– Да.

Сава вытер рукавом лоб, вглядываясь в окно. Затем посмотрел на часы, тускло мерцающие на массивной руке сопровождающего. Потер глаза, окончательно приходя в себя.

Что-то здесь не так.

Время.

Где-то глубоко внутри затренькал тревожный колокольчик.

«Сейчас уже восемь вечера. Даже больше, пять минут девятого… А мой поезд в восемь десять».

Он медленно повернул голову. «Бобик», подпрыгивая на кочках, неспешно катился по разбитой лесной дороге. Даже если предположить, что за деревьями сейчас мелькнет здание вокзала, он в лучшем случае запрыгнет в последний вагон уходящего поезда…