Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка

Проговорив последнее, он тут же сам и проделал то, о чём только что сказал.

–

Бабулечка! – усмехнулась мама, уже снимая свою дублёнку.

–

Ма! Тут вроде не жарко, – зябко потирая друг об друга кисти рук, предостерегла её Оксана.

Изо рта её при этом, и теперь они все обратили на это внимание, довольно густо пошёл пар.

–

Ну да, бабка-то стекло нам ночью высадила, – с досадой проговорил папа, тоже прекращая расстёгивать на своём полушубке пуговицы.

–

Ну и ладно, – мама снова накинула дублёнку и, застёгивая её, направилась в кухню. – Не знаю, как вы, а я жутко проголодалась!

–

А руки мыть? – вслед ей нравоучительно и чётко проговорила Оксана.

–

А я здесь помою, – отвечала ей мама. – Не хочу ходить лишнее. Устала.

Вслед за её голосом из кухни послышался звук льющейся в раковину воды. А в прихожей, непонятно откуда, показался где-то прятавшийся до этого Мячик. Недовольно посмотрев на Оксану и её папу, он сразу же направился вслед за мамой.

–

Анют, ты и на нашу долю поесть что-нибудь придумай! – прокричал в сторону кухни папа, потирая друг об друга руки и направляясь в гостиную.

Там он собрался чем-нибудь заделать некогда застеклённый в двери на балкон проём, который, стараниями бабки-покойницы, превратился в большую брешь на улицу. Ведь с холодом в квартире нужно было что-то делать! Начав вытаскивать вмиг немеющими на холоде пальцами из двери остатки ещё торчавших в ней острых стеклянных осколков, он уже и придумал, чем эту брешь залатать. К их общему счастью, в его запасах имелся довольно большой кусок полиэтиленовой полупрозрачной плёнки. Его-то он и решил сейчас использовать. Подоспела на помощь Оксана, и они вдвоём принялись за дело. Вырезав из плёнки два нужных размеров куска, они быстренько приклеили их скотчем с обеих сторон двери, почти воссоздав в ней некогда защищавший их квартиру от холода стеклопакет. Получился этакий плёнкопакет.

Управились они довольно быстро. И в комнате, как им показалось, сразу стало теплее. А может и не показалось, ведь в заделанную дверь перестало дуть. Теперь, пусть даже вот так, не раздеваясь, им вполне можно было расположиться на стоявших в гостиной диване и креслах отдохнуть. Папа в следующую минуту в одном из тех кресел и развалился. При этом как-то неосознанно не став располагаться в том из них, в котором ещё недавно сидела их бабуля. Блаженно расслабившись, он молча, кивком головы, пригласил Оксану последовать его примеру. Та с наслаждением устроилась на диване.

–

Заделали? – спросил у Оксаны папа, указав глазами на залатанную дверь.

–

Заде-елали! – улыбнувшись, ответила ему та, подтверждая свои слова ещё и кивком головы.

–

Олег! Оксан! – голос мамы донёсся до них с кухни совершенно внезапно, так, что они оба вздрогнули. – Идите есть!

Они уже почти забыли о том, что мама была на кухне и «придумывала что-нибудь поесть», как совсем недавно попросил её папа. Расслабившись после «весёлой ночки» и наслаждаясь отдыхом, они, как им самим тогда казалось, уже и есть-то перехотели! Посмотрев на дочь, папа бессильно развёл руками. Ничего не поделаешь, надо идти. Вздохнув, он первым поднялся с кресла. Вслед за ним с таким же вздохом поднялась и Оксана. И они оба поплелись на кухню.

На столе там уже дымилась ароматная яичница, рядом с которой красовались полнёхонькие кружки чая. И даже хлеб был уже нарезан.

–

Мойте руки и за стол, – скомандовала мама, сама уже усаживаясь у своей порции.

По полу кружился, с громким мурчаньем натираясь об ноги, ставший при запахе яичницы особенно ласковым, Мячик. Он с нетерпением ждал своей порции, и это было немудрено, особенно, если учесть, что никто из его хозяев уже и не помнил, когда за последние, наполненные кошмаром, дни и ночи его последний раз кормили.

Через пару минут все они уже уплетали свой завтрак. И никто и не обращал ни малейшего внимания даже на то, что делать это им приходилось всё так же не снимая верхней одежды, – в квартире ещё было очень прохладно, – из-за чего было немного неудобно. Досталось и Мячику, – он с ворчанием наворачивал свою порцию из миски на полу у стены.

–

Сейчас доедим – и спать, – жуя, мечтательно проговорил папа, которому, судя по его не прекращавшейся зевоте, этого сейчас хотелось как никому из них.

–

Размечтался! – вредненько вставила мама. – Скоро уже бабка придёт.

–

Чего? – зачем-то сделал вид, что не понял, папа.

–

А ты сам не знаешь, – ехидно улыбнулась мама, прихлёбывая из кружки. – Кого вы с Оксаной собирались здесь подождать?

Она, видно, уже досадовала, что дала мужу и дочери себя уговорить приехать сюда.

–

А мы её не пустим, – папа пробовал шутить.

–

Так она опять через балкон залезет, – всё так же вредненько продолжала мама, и вдруг осеклась. – Кстати, о соседях сверху… Ты так и не рассказал, что с ними.

При последних маминых словах, которые та проговорила каким-то зловещим полуголосом-полушёпотом, папе и Оксане стало не по себе.

–

А ведь и правда! Мёртвая бабка ведь что-то говорила… – испуганно прошептала Оксана. – Да и ты потом что-то такое сказал…

–

Она говорила, что не будет «оживлять» их своей игрой, – напомнил жене и дочери папа, голос которого сделался вдруг каким-то глухим. – А я потом, после того, как выбрался на лестницу через их квартиру, сказал, что пальмочка им всё равно уже не нужна.

–

Да мы помним! – в мамином голосе появились нотки нетерпения. – Что с ними?

Мама спрашивала, хотя, каким будет ответ на этот вопрос, она уже поняла и так. Как поняла это и Оксана. Это было, в общем-то, понятно им ещё тогда, сразу после тех бабкиных слов, о которых папа только что напомнил. В них всё ещё жила какая-то слабая надежда услышать, что с их соседями всё хорошо. Что все они живы.

–

Говори, па! – Оксана сидела как на пружинках.

От предчувствия того, что папа сейчас скажет, вся кожа на её теле сделалась будто гусиной. Она попробовала эти предчувствия гнать из своего сознания прочь, да только тут же прозвучавшие папины слова все эти её попытки начисто смели.

–

В общем… Они мертвы, – ещё более глухим голосом проговорил папа в ответ.

–

Все?! – в ужасе воскликнула мама, призрачная надежда которой оказалась разрушена.

Оксана с таким же ужасом смотрела на родителей и не говорила ни слова. Она просто не могла ничего сказать. То, что творилось в тот миг у неё на душе, было не передать никакими словами. В те мгновенья ей хотелось выть. Дочь соседей Наташа была всего на пару лет младше неё, они дружили и частенько бегали друг к другу по каким-то своим девичьим делам…

–

Все, – папа понуро опустил голову. – Они все лежали на полу без малейшего признака жизни. Я потому и задержался немного, что осмотрел каждого из них. Пульса ни у кого не было.