Кейт Хэмер - Девочка в красном пальто

– Да, все верно. Распродажа закончилась. Впрочем… Почему бы тебе не поискать, Хлоя? Взгляни-ка под витриной. Я туда все убираю.

Хлое очень не хочется утруждать себя, это видно невооруженным глазом. Но она начинает открывать одну за другой зеленые коробки, которые стоят под витриной, и каждый раз, поднимая крышку, она произносит: «Нет. Нет. Нет». Словно ее вынуждают заниматься бессмысленным делом, заранее обреченным на неудачу.

– А почему вы пришли без девочки? Обувь же нужно примерять, – говорит Хлоя, открыв последнюю коробку и произнеся свое «нет».

Пожилая женщина резко ее обрывает:

– Хлоя, ступай, посмотри в кладовке. Может быть, они там.

И я понимаю, что Хилари меня узнала, просто из деликатности не подает виду.

– Не волнуйтесь, мы непременно найдем их. Если они остались.

У меня перехватывает горло от ее доброты, от ласкового голоса. Я стою и жду, пока Хлоя закончит весьма беглый, как я подозреваю, осмотр кладовки.

– Я пойду помогу ей. – Хилари исчезает в темной глубине кладовки и там, я полагаю, делает внушение Хлое, потому что в дверном проеме мелькает ее изменившееся лицо.

Какое-то время из кладовки доносится шорох открываемых коробок, потом появляется Хилари, которая торжественно несет в руках свою находку, а за ней следует Хлоя, которая пристально смотрит на меня из-за ее плеча.

– Я, конечно, не уверена на все сто процентов, но вы их искали? – Она поднимает крышку, и я вижу пару упитанных туфелек, они уютно устроились в коробке, словно птенцы, которые досыта наелись, пока сидели на жердочке в витрине, и теперь улеглись спать в гнезде, выстланном белой папиросной бумагой.

Я прижимаю одну руку к губам, а другой хватаюсь за прилавок, чтобы не упасть.

– Да, эти самые.

– Вот видите, какая удача. Вы успели в последний момент. В кладовку мы складываем всю непроданную обувь, которую отправляем обратно.

– Я могу их купить?

Я снимаю с плеча сумку, запускаю в нее руку в поисках кошелька. Хилари считывает штрих-код.

– А как же примерить, вы, что ли… – начинает было Хлоя, но пожилая леди перебивает ее:

– Двенадцать девяносто пять. Карточкой или наличными?

– Карточкой.

Мне даже удается вспомнить свой пин-код, и Хилари осторожно, нежно укрывает туфли папиросной бумагой и закрывает коробку.

– Прошу вас. Вот видите, нам удалось их найти, – говорит она.

«Нам удалось их найти». Я прижимаю коробку к груди. Можно ли считать это знаком? Если да, то что он означает? Я рассчитывала найти их на витрине, или если не их, то хоть что-нибудь красное. Но нашлись именно они, те самые, только в глубине, в темноте.

Я еще крепче прижала коробку к груди, чуть не раздавила ее.

– Благодарю вас. От всей души благодарю.

Домой я шла с коробкой в обнимку, не отпуская ее от груди. «У меня есть туфли, у меня есть туфли », – твердила я про себя, и сам факт обладания ими подстегивал меня, заставлял шагать быстрее. На этот раз я прошла мимо школы из красного кирпича – в первый раз за все время прошла так близко, – итак, целых два начинания в один день.

На игровой площадке уже никого не было, и школа была окутана дремотной тишиной, пока я стояла и смотрела на нее через ограду. Я представляла, как уставшие к концу уроков дети сидят за партами, ждут, когда прозвенит звонок. Скоро на игровой площадке начнут собираться родители, и, подумав об этом, я поспешила уйти.

– Ну что же, – разговаривала я сама с собой, обнимая коробку. – Все не так уж плохо, правда? Ты еще покажешь, на что ты способна!

Я понимала, что причиной всему туфли, эта невероятная удача, которая позволила их найти.

Я почти не бываю одна.

Когда все вышли из фургона и занялись какими-то делами снаружи, я, наконец, остаюсь одна и смотрю на зеленое озеро, возле которого мы разбили стоянку на этот раз, и тихонько напеваю.

Я прислушиваюсь к себе – не шевелится ли у меня внутри этот камень, похожий на тяжелое яйцо, но нет – в том месте, где он обычно находился, я чувствую только ссадину. На одну секундочку мне становится стыдно, но я говорю себе: это не значит, что я забыла маму. Это значит, что я должна жить, потому что этот камень медленно убивал меня.

Оставшись одна, я снова подумываю о том, чтобы повести себя как непорядочный человек. Этот фургон – настоящая шкатулка с секретами, он ими битком набит, и все они обращаются ко мне и хотят что-то рассказать. Черепа, Мёрси – все так перемешалось, что иногда мне кажется – если я открою маленькую зеленую книжечку, то вместо фотографии Мёрси увижу череп. От этого по коже бегут мурашки.

– Детектив Уэйкфорд снова тут, – говорю я, и от этих слов мурашки проходят, зато я начинаю дрожать от волнения. – Мёрси, где же ты?

Я ищу глазами на полке зеленую книжечку, но она такая маленькая, что затерялась среди других книжек. Одну за другой я выдвигаю их, чтобы проверить, нет ли ее между ними. Я касаюсь дедушкиной записной книжки и чувствую, что она зовет меня даже громче, чем все остальные. Осмелиться или нет? Я не знаю, сколько времени есть у меня. Я закусываю губу и вынимаю записную книжку.

Дедушка пишет крупными буквами, размашисто, сплошь петли и завитушки, и таким почерком исписаны целые страницы. Я очень хорошо читаю, как-никак в классе по чтению я была лучше всех. Вообще, дедушкины писания похожи на молитвы. И вдруг в глаза мне бросается мое имя – я впиваюсь в него и перестаю дышать. Я читаю и не могу остановиться – дедушка пишет обо мне, и от того, что я узнаю, меня начинает колоть иголками.

«Это ты, Господи, повелел мне отправиться на этот туманный остров.

Долгое время я не понимал зачем. Но как только я увидел Кармел, я все понял. Я разгадал твой замысел, Господи, разгадал, разгадал. Благодарю тебя, Боже. Я пребывал в таком смятении и томлении духа. Прости мне мои сомнения. Меня одолевала мысль: мне предуказан божественный путь, но как мне сделать первый шаг, Господи, ведь ты не снабдил меня картой? Как же я заблуждался. Я был подобен Фоме неверующему. Признаю это сейчас. Но едва я увидел ее, я понял – вот она, моя карта, я нашел свою карту, свой компас, свой путь. И возможно, со временем она излечит меня от моей боли? Может быть, это эгоистично с моей стороны? Несправедливо? Нет, я уверен, что нет.

Это потребовало времени. Это потребовало тщательного планирования. Моя встреча с ней в этом городе, именуемом Бостон, явилась знаком, я не сомневаюсь. Ведь я даже не подозревал о существовании еще одного Бостона – кроме того, в котором я родился, и что второй Бостон находится на этом благословенном острове, хвала Господу. Но я не смог забрать ее тогда, сразу. Спокойно, спокойно, говорил я себе после первой встречи – может, тебе придется ждать месяц, может, год. Может, всю жизнь. Она воистину мое дитя, и она принадлежит мне по праву. Я направил свое внимание на ту идиотку, которая была с ней, все запястья у нее были в браслетах, похожих на косички, они, без сомнений, выдавали жалкую безбожную попытку наладить собственную жизнь. «Пол и Бет, – говорила она, – Пол и Бет, конечно, не отнеслись бы к этому всерьез». Чуть погодя я догадался, что речь идет о родителях девочки. Эта идиотка разболтала все, что мне требовалось, я узнал про расставание родителей и все прочее, так что она, сама того не зная, явилась орудием в твоих руках, о Господи. Я изменил облик до неузнаваемости, у меня уже тогда созрел план, идея зародилась мгновенно, как происходит зачатие ребенка… Мой голос стал звучать глуше, чтобы не выделяться, лицо я прикрывал рукой, когда говорил. Малышка Кармел сидела возле алтаря, среди цветов, и когда она подошла ближе, у меня перехватило дыхание, я отступил в тень и затаился там – в темном углу, как паук, и оттуда созерцал чудо ее явления.