Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)

В ту же секунду BMW с визгом тормозит, и дверь по инерции захлопывается.

— Какого черта? — растерянно выкрикивает Максим. — Ты спятила?!

Я не отвечаю. Хватаю сумку, и вырываюсь из машины. Испуганно переставляю ноги, и спотыкаюсь. Врезаюсь руками в столб, обнимаю его, облокачиваюсь об бетон головой.

Главное дышать, дышать, дышать…

— Что с тобой? — голос Максима близко. — Ты…

— Не подходи ко мне, — тихо отрезаю я. — Только посмей.

— Лия? — теперь меня спрашивает Стас. — Это всего лишь маленькая ссора.

— Маленькая ссора? Да, вы оба — конченные идиоты! — ору я, и отрываю голову от столба. Смотрю на братьев, не могу сдержать в себе злость. — Чокнутые! Ненормальные психи! Вам поиграть захотелось!?

— Перестань. — Макс улыбается. — Покричала и хватит. Поехали дальше.

— Кретин! Надоело жить, так скинься с крыши, но не обрекай других на гибель!

— Ну чего ты?

— Боже мой, — опускаю глаза на свои руки. Они трясутся. — Господи… я думала, мы погибнем. Я думала…

Мне до сих пор страшно. Прерываюсь, и прикусываю губу.

— Успокойся, — устало отрезает Шрам. — Дороги пустые! Сейчас уже утро.

— Я спокойна, Стас, — шепчу я. — Я абсолютно спокойна…

Тут мой взгляд встречается с взглядом Максима. Он недоуменно изучает меня. Прищуривается, намеревается что-то спросить, но замолкает. На его лице внезапно появляется новое выражение, и он тяжело выдыхает.

— Черт…

— Что? — Стас смотрит на брата. — Что с тобой?

— Чужачка, прости, — Макс приближается ко мне, но я отступаю назад. — Я совсем забыл об аварии.

— Ничего страшного. Я не удивлена.

— Правда. Мне очень жаль.

— А в каких ситуациях, ты не испытываешь сожаления? — холодно спрашиваю я, и смотрю на парня. — В каких ситуациях ты действуешь так, как нужно? Как правильно?

Он не отвечает, и тогда я усмехаюсь.

— Катитесь оба к черту.

Разворачиваюсь и ухожу.

Я чувствую, как Максим прожигает мне спину, и слышу, как Шрам спрашивает, о чем это я. Но мне плевать. Руки до сих пор трясутся. Я засовываю их в карманы шорт и придавливаю к ногам.

Удаляюсь от своей стаи дальше. Как можно дальше.

Просыпаюсь, и удивленно смотрю перед собой. До сих пор не могу поверить в то, что пришла домой раньше мамы и благополучно избежала скандала.

Смотрю на часы и поднимаюсь с кровати. Голова ноет, перед глазами прыгает шкаф, зеркало, стол. Жмурюсь и облокачиваюсь о стену. Перевожу дыхание.

Сегодня я не буду сидеть дома. Не собираюсь больше играть в бедную овечку. Надоело чувствовать себя слабой и такой же тонкой, как лед весной. Пойду в школу.

Тело наливается свинцом, когда я выхожу из комнаты и иду в ванну. Сейчас около семи утра: мой сон продлился чуть больше часа. Но это незаметно. Такое ощущение, будто я и вовсе не ложилась. Дома тихо, спокойно. Я даже соскучилась по подобной атмосфере.

В ванной смотрю на себя в зеркало. Под подбородком остался небольшой шрам, синяки впитались в кожу и больше не видны, красноватое пятно на лбу едва заметно. Мну щеки и удивляюсь, своему скорейшему выздоровлению. Возможно, и, правда, несмотря на обилие неудач и неприятностей, я счастливица. В каком-то смысле.

Протираю руками лицо и выдыхаю. Вчерашний алкоголь отразился на моей физиономии: выгляжу я, как заядлая алкоголичка с серыми кругами под глазами и характерным усталым видом. Больше никакого Джека. Больше никакой Белой Лошади.

Улыбаюсь. Вряд ли данное обещание проживет долго, но я хотя бы должна постараться его выполнить.

Моюсь, чищу зубы и иду на кухню. Делаю чай, пока он закипает — одеваюсь, и недоуменно усаживаюсь за стол. Оглядываюсь вокруг. Слишком все гладко и спокойно. Так не бывает.

Решаю сходить за Кариной. Она давно уже должна была выйти, чтобы поесть или умыться.

Открываю дверь в её комнату, и удивленно замираю: там пусто. Кровать не тронута, сумки нет. Ищу её телефон: тщетно.

Разворачиваюсь и стремительно иду обратно на кухню.

Как же мне надоело тревожиться! Надоело быть ответственной, старшей сестрой, ведь, по сути, Карина уже взрослая. Она сама в состоянии следить за собой, сама может контролировать свои действия и поступки. Но нет. Что-то в моей голове срабатывает, какой-то механизм, и я не могу сидеть на месте. Сразу начинаю волноваться, искать подвох. Осточертело это чувство ответственности, словно, если она пострадает, в этом будет лишь моя вина, и ничья больше.

Пью чай и встревоженно смотрю перед собой. Как бы мне хотелось проснуться и позабыть обо всем, что происходит. Как бы я хотела, чтобы мы с Кариной начали общаться так же, как прежде. Она моя сестра, в конце концов. Ссориться с ней нелогично, неправильно. Мы должны поддерживать друг друга, а не точить ножи в соседних комнатах.

— Не верю своим глазам, — с сарказмом протягивает сонный женский голос, и, развернувшись, я вижу маму. Она укутана в плед и зевает. — Ты добровольно решила пойти в школу?

— Надоело сидеть дома, — всё ещё взволнованно, поясняю я. Нужно успокоиться и взять себя в руки.

— А где Карина?

— Она уже ушла.

И снова ложь. Мне противно слушать то, с какой легкостью я обманываю маму. Это не я. Это кто-то другой. Хотя с другой стороны, я прикрываю сестру. Может, в такой ситуации приврать не является преступлением?

— Почему вы не поехали вместе?

— Да, мы до сих пор не помирились, — объясняю я. — Разговариваем, перекидываясь фразами. Как чужие.

— Ничего страшного, — мама улыбается и наливает себе кофе. — Скоро вы позабудете обо всех ссорах.

Я киваю. Хочу поскорей уйти из кухни, так как больше не могу сдерживать внутренние эмоции, но не успеваю.

— Как вчера прошел день? — мама пристально смотрит на меня. — Ты позанималась, как я тебя просила?

— Я… — опять врать? Господи. — Я сделала несколько тестов по русскому. И ещё написала сочинение по английскому. Отнесу сегодня его учительнице на проверку.

— А что с биологией и химией?

— Мам, давай придем к компромиссу. Если до нового года ты не увидишь, что я серьёзно настроена поступать на факультет журналистики, то можешь спокойно послать меня учить ваши медицинские штучки.

— Этот компромисс бессмысленный. Пока я буду следить за тобой, пройдет много времени.

— И всё же, дай мне шанс, — прошу я. — Мне не по душе, становиться врачом, и ты это прекрасно знаешь. Потратить годы на то, что совершенно не нужно — не менее бессмысленно.

Мама задумывается и неуверенно пожимает плечами.

— Как хочешь. Это твоя жизнь.

В её голосе звучит явное неодобрение, но я не обращаю внимания. Киваю и выхожу из кухни. У меня и так достаточно проблем. ЕГЭ кажется просто спичкой в огромном разбушевавшемся пожаре.

На остановку я прихожу как раз в тот момент, когда нужный автобус срывается с места. Недовольно выдыхаю и сильней закутываюсь в пальто. Отмечаю, что оно не такое теплое, как пальто Макса, и корю себя за подобные мысли.