Константин Образцов - Культ

Домой он вернулся расстроенным и молчаливым.

Вечером они читали о том, как Хаген убил Зигфрида. Карина переживала: кусала губы, называла Кримхильду дурой и даже чуть не расплакалась. Аркадий Леонидович обычно давал к прочитанному пояснения. Вот и сейчас, упомянув ради академической добросовестности про вассальную преданность и мотивы поступка Хагена, сказал, что суть событий «Песни о Нибелунгах» в том, как проклятый клад сводит в могилу всех, кто к нему прикасался, как нарушение человеком незримых, но четких границ дозволенного для смертных неизбежно приводит к страданиям и гибели. Карина слушала, а потом вдруг спросила:

– Скажи, а ты в это веришь?

– Во что? – вначале не понял он.

– В проклятия. В темные силы. В то, что они могут действовать здесь и сейчас… вот так, как в этой книге, или даже еще страшнее и хуже?

Она смотрела ему в глаза, очень пристально и внимательно, и Аркадий Леонидович понял, что вопрос этот для Карины вовсе не праздный и ответ много значит – для нее, а может быть, и для них. Он подумал немного и решил сказать правду.

– Да, я верю. Даже не просто верю, а знаю.

Ответ предполагал продолжение разговора, и бог весть куда он бы мог завести их, но Карина не стала ничего больше спрашивать, а только сказала:

– И я знаю.

И все.

Он тоже решил обойтись без вопросов. Пока сказанного было достаточно.

Ночь была беспокойной. Уже ставшие привычными звуки плотского соития, доносящиеся с верхнего этажа, стали другими: больше ярости в мужском хриплом рыке, больше боли, чем наслаждения, в женских стонах, больше отчаяния в последних вскриках, а потом, когда все стихло, послышались слабые, едва слышные всхлипы.

– Слышишь? – прошептала Карина.

– Да.

– Она плачет.

– Похоже.

Но плач скоро стих, и Аркадий Леонидович забылся тревожным, поверхностным сном. Ему то слышались шаги в коридоре, то ощущалось внезапно и совершенно отчетливо чужое присутствие, то он падал в глубокий колодец – и вздрагивал, просыпаясь. Пробудившись очередной раз среди ночи, он открыл глаза и увидел, что Карина не лежит, а сидит рядом, обняв согнутые колени, выпрямившись и прислушиваясь к чему-то. Ему стало не по себе.

– Ты чего не спишь? – спросил он сиплым спросонья голосом.

Она повернулась и чуть улыбнулась во тьме. Черные глаза влажно блеснули, как болотные окна. Она положила ему на лоб прохладную узкую ладонь, погладила и прошептала:

– Все хорошо, дорогой мой, я просто вставала, а сейчас снова лягу. Спи, все хорошо, все хорошо…

И он уснул, успев подумать, что Карина так и не легла, а осталась сидеть, вслушиваясь в темноту.

Карине кошмары не снились – во всяком случае, в привычном понимании этого слова. Самые жуткие ночные видения, которые только можно вообразить, были для нее друзьями детства, спутниками юности, помощниками и союзниками; она привыкла к ним, как заклинатель змей привыкает к устрашающим и опасным обитателям своего серпентария, умеет управлять ими и даже по-своему любит. Она и сама была ночным кошмаром для многих. Но этой ночью ее разбудил не страх, а тревога. В темноте что-то пряталось, там, за гранью доступной взгляду реальности, и Карина обеспокоенно пыталась нащупать природу явления, то бодрствуя, то засыпая сидя, пока не уснула под утро уже окончательно, как обычно, крепко и без сновидений.

Утром воскресного дня Аркадий Леонидович и Карина проснулись едва ли не единственными жителями Северосумска, не знавшими о событиях в ночном клубе. Телевизор они не включали, Интернета в квартире не было, близких знакомых, которые бы позвонили и рассказали им о кровавых событиях субботнего вечера, у них не водилось. В квартире было холодно: оказалось, что ветхая форточка в кухне ночью открылась, наверное, от порыва ветра, и дома едва ли не шел пар изо рта. Тусклый утренний свет заглядывал в окна, как опостылевший попрошайка. Все было не так, как-то неправильно, словно за ночь мир чуть сдвинулся, изменив границы, линии и очертания вещей, нарушив гармонию. Так иногда покосившаяся картина на стене комнаты вызывает раздражающее ощущение беспорядка.

Аркадий Леонидович, засучив рукава, в который раз занял себя попытками починить подтекающий сливной бачок унитаза, а Карина отправилась в магазин. Вернулась она побледневшей, с тревожным блеском в глазах и с опущенными уголками губ.

– Давай посмотрим новости, – сказала она. – Я слышала, ночью что-то случилось в городе.

Они включили телевизор. За полгода это был единственный раз, когда Северосумск упомянули в федеральном выпуске новостей на Центральном канале. «Страшная трагедия… неизвестный преступник устроил кровавую бойню в ночном клубе… открыл огонь, предположительно из карабина «Сайга»… взрыв гранаты… тринадцать погибших, более двадцати раненых, из них пятеро в критическом состоянии…» На экране раз за разом показывали одни и те же кадры: фасад «Селедки» с выбитой дверью и двумя вылетевшими от взрыва окнами, машины «Скорой помощи», желтые ленты, озабоченные люди в форме, возбужденные, перепуганные свидетели происшествия.

Аркадий Леонидович оделся и отправился в ближайший салон сотовой связи. Казалось, что на улицах стало больше людей и все куда-то спешили. Машины проносились по мокрым дорогам озабоченные и встревоженные. Серые неказистые дома склонялись друг к другу, как старухи на лавочке у подъезда, и шептали: «А вы слышали?..»

Все правила полетели к чертям. Если у тебя склонность к дракам с невидимыми для всех чудовищами и великанами – не подходи к ветряным мельницам. Лучше вообще избегай всего, что большое и вертится. Отличный способ сдерживать собственные порывы. Проблема в том, что ты совершенно точно знаешь: великаны и чудища существуют и очень сложно сдержаться, когда они опять начинают размахивать своими лапами на горизонте. А в природе последних трагических происшествий в Северосумске Аркадий Леонидович не сомневался. Оставалось разобраться в причинах и следствиях, а потом начать действовать.

Он купил интернет-модем, вернулся домой, достал из сумки старый сложенный ноутбук и подключился к Сети. Главные статьи на всех новостных ресурсах начинались с заголовков:

«Неизвестный преступник расстрелял людей в ночном клубе…»

«Террорист перестрелял десятки людей и подорвал себя гранатой…»

«Бойня в ночном клубе: основная версия – террорист-смертник…»

Ближе к обеду стало больше конкретики, а вместе с ней и путаницы:

«Обезумевший пенсионер расстрелял «золотую молодежь» в ночном клубе Северосумска…»

«Безработный застрелил двенадцать человек и подорвал себя гранатой…»

«Преступником, расстрелявшим людей в ночном клубе «Селедка», стал 56-летний ветеран труда…»