Майкл Маршалл - Мы здесь

С ними на Ангелов обращали внимание и животные: кошки, собаки, одна неестественно большая лиса, а еще маленькая девочка с кукольной головкой…

Затем внимание вроде как возвратилось к группе в черном, и уже основательно запыхавшаяся Кристина, почувствовав, наконец, замедление, заковыляла вслед за Лиззи, которая сейчас нырком свернула с авеню на улицу одного из спальных районов. С бега на шаг перешли и Ангелы, смеясь и чокаясь друг с другом ладошками, в то время как Крис, припав спиной к какой-то изгороди, стояла внаклонку и пыталась отдышаться, а заодно проморгаться от плавающих перед глазами искр. Вот это забег так забег! Хотя остальные, похоже, нисколько не утомились. Значит, они или в несравненно лучшей форме, чем она, или…

– Ой, гляньте, – негромко сказал один из них, коренастый приземистый парень, до этой поры находившийся на периферии группы. – Вон туда.

Все повернулись в ту сторону, куда он показывал. Дорогу с обеих сторон обступали дома. У одного из них – четвертого отсюда – передняя дверь была распахнута. А впереди на улице топал враскорячку к машине какой-то субъект, несущий перед собой объемистый, проседающий снизу картонный ящик.

– Как за нефиг делать, – хмыкнула пампушка.

– Гм. Друзья, – начала было Лиззи, но те, кто стоял спереди, уже спешили через улицу к дому. Кристину по инерции понесло вместе с ними. Те, кто был сзади, не желая отставать, тоже пришли в движение.

Взлетев по лестнице, вся братия тем не менее остановилась на пороге в нерешительности. Лиззи чуть замешкалась, но инициатива вскоре вернулась к ней, и она ею привычно воспользовалась.

Поглядев вслед бедолаге, что топал по улице с коробкой, брюнетка озорно улыбнулась.

– Давайте, быстро, – скомандовала она, и все забрались внутрь.

Бойко и весело Ангелы заполонили прихожую. Пол здесь был без коврового покрытия – просто голые доски. Слева на этаж уводила лестница, тоже не застеленная. По ней вприпрыжку взбежал тот залетный, что не так давно прочесал пластиночный магазин.

Коридор вел в заднее помещение, где негромко вещал телевизор, – видимо, там располагалась кухня. Справа находилась дверь, в которую сейчас один за другим входили Ангелы. Кристина шла следом за Лиззи, не в силах поверить в то, что происходит, – ведь дураку понятно, что им сейчас (а уж в особенности ей ) надо как можно скорей уносить отсюда ноги, пока не вернулся и не застал их здесь тот мужик.

Что они смогут ему сказать? Да, понятное дело, их здесь больше, и, может, удастся как-то протолкнуться мимо и убежать, но все это как-то… нехорошо. Очень нехорошо.

Понимать-то она это понимала, но при этом все равно шла за Лиззи. В гостиной пампушкин дружок подошел к окну и поглядел вдоль улицы, вероятно становясь на стреме – хотя к тому моменту, как он заметит мужика, уйти из дома незамеченными им уже не удастся: будет поздно. Так какой же у них план: просто пронестись мимо, полагаясь на скорость и на то, что хозяин, ошалев от неожиданности, не пустится вдогонку? Да и вообще, есть ли здесь хоть какой-то план? Думают ли они вообще уходить, или ей вместе с ними предстоит участие в незаконном, язви его, проникновении в жилище?

Большую часть пола устилал большой мохнатый половик. На другой стороне возле пошарпанного телика притулилась бугорчатая софа. Напротив телика стояло кресло. Стены пестрели плакатами прошлогодних концертов и выставок вперемешку с рекламой модных интерьеров в духе квартиры Уорренов, чей дом находился в тридцати кварталах отсюда. Мысли об уборке того парня, похоже, донимали не очень сильно. На пустых пятачках книжных полок по ту сторону комнаты серела пыль, и вообще это помещение не мешало бы как следует протереть, а затем еще и перекрасить.

Половину стены под задним окном занимал деревянный стол, заваленный книгами, ручками, а также внутренностями разобранного ноутбука.

А на полу под столом лежала детская игрушка.

«О боже!» – подумала Кристина, беспомощно глядя на нее.

Из прихожей донесся шум. Сердце обмерло. Ну вот, кто-то идет!

Кристина рывком обернулась, в отчаянии ища какой-нибудь способ укрыться. Бесполезно. Она стояла посередине комнаты с единственным выходом. А шаги из прихожей уже близились к двери, и не было никакой надежды проскочить мимо незамеченной. Надо было как-то прятаться в этой комнате – где-нибудь, каким-то образом.

Пока молодая женщина лихорадочно высматривала место, в дверном проеме показалась женщина с младенцем у плеча.

Крис застыла. Все, попалась!

Но женщина, как ни странно, без задержки прошла по коридору мимо и что-то крикнула на улицу – видимо, тому типу с картонным коробом. Он, оказывается, жил здесь не один.

Понимая, что эти секунды форы – единственные, которые у нее есть, Кристина в четыре широченных шага подлетела к единственному более-менее сносному укрытию – софе, – стараясь шагать максимально быстро при минимуме шума. На последнем шаге ее самообладание иссякло, и Крис нырком шлепнулась за спинку софы, подтянув к груди свои длинные ноги.

Находиться позади какого-никакого укрытия было громадным облегчением, которое, впрочем, продлилось не дольше секунды, сменившись тревожным осознанием, что укрытие это курам на смех и обнаружить ее за ним – дело минут, если не секунд.

Более того, эта жалкая попытка спрятаться лишь усугубляла всю безнадежность ее положения. Останься Крис стоять посреди комнаты, то, может, получилось бы прикинуться невменяемой, которая-де в минуту обострения случайно забрела сюда с улицы. Но даже этот заведомо безнадежный розыгрыш не шел ни в какое сравнение с игрой в прятки за софой: тут уж ей оправдания нет, и отвечать придется по полной.

«Вот, блин, влетела так влетела».

Снова послышались шаги, но теперь они направлялись не мимо по коридору, а непосредственно в комнату.

«Ну все, попала окончательно!».

– Козлина ленивый, – входя, в сердцах сказала хозяйка. – Пятьсот, нет, шестьсот раз ему надо повторять, пока он наконец пошевелит задом. А потом еще три раза объяснить, как это сделать правильно. Так ведь, золотце? – переспросила она дружелюбно.

Младенец что-то проворковал, реагируя больше на сердечность тона, чем на смысл сказанного. Мать тяжело бухнулась задом на среднюю подушку софы, прямо перед круглящей глаза Кристиной. Слышно было, как из подушек вырвался воздух.

При этом женщина издала тяжкий, исполненный патетики вздох страдалицы, обреченной на бессонные ночи и постоянные наставления своему тугодуму-недотепе, который вечно в них нуждается, – а вселенская справедливость, черт возьми, где?!

Крис невольно затаила дыхание.

Минуту спустя по ступенькам снаружи дома послышались шаги, и передняя дверь закрылась.