Райчел Мид - Серебряные тени

– А ты не встречал парня по имени Кит? Одноглазого?

Дункан помрачнел.

– Как же! Я его помню. Но мы не очень-то дружили. Он был как раз из тех… кто возвращался в ужасном состоянии, – добавил Дункан и замолчал.

Наступил час исповедания, и я наконец-то увидела Джона. Он был слишком подавленным и не произнес ни единого слова. Даже Шеридан махнула рукой на то, чтобы вызвать на откровенность остальных, удрученных почти столь же сильно. Нас угнетала мысль о том, что с ним стало. Я думала, что Шеридан заставит Джона заговорить и я смогу оценить его состояние, но, наверное, она решила, что с него на сегодня действительно хватит. Джон просто сидел и слушал с остекленевшим взглядом, выражение его лица было пустым. Я пала духом.

Когда период исповедания завершился и нас отпустили пообедать, поведение Джона не изменилось. Дункан велел ему сесть за наш стол – как сделала я после возвращения Рене. Джон молчал, пока мы притворно болтали о каких-то глупостях. Мы были взвинчены до предела, но боялись спросить его обо всем напрямую. Однако манера Джона прекрасно согласовалась с воздействием мощной дозы подавляющей волю татуировки. Вопрос состоял в одном – играет ли Джон свою роль? Если да, то попытка с ним общаться может всем нам только повредить. Если нет, он вполне способен на нас донести.

Обед прошел тихо. Дункан доел десерт – вишневый пирог, который, похоже, грели в микроволновке.

– В принципе, он лучше, чем можно было ожидать, – пробормотал Дункан себе под нос.

– А знаете, что еще лучше, чем можно было ожидать?

Мы изумленно уставились на Джона. Он заговорил в первый раз после обновления татуировки. Звонок возвестил об окончании трапезы, и присутствующие встали из-за столов. Джон поднялся, прихватив свой поднос.

– Я отлично себя чувствую, – еле слышно произнес он. Я в полном порядке. – Он адресовал мне улыбку, которая исчезла почти мгновенно. – Ты спасла мне жизнь, Сидни. Спасибо.

Джон прошествовал мимо меня и встал в очередь к мусорным бакам. Я же застыла на месте с открытым ртом.

Наконец, я последовала за Джоном, все еще не опомнившись. Он хранил молчание, но я заметила, как блестели его глаза, когда он улыбался. Джон был с нами! Его личность и разум остались незатронутыми. Алхимики не дотянули до него свои лапы, а мой магический состав помог ему уберечься. Эта мысль придавала мне сил в течение вечера. Долгие месяцы мои тюремщики издевались надо мной, заставляя думать, что я никогда не смогу им противостоять. Но сегодня я одержала над ними вверх. Моя маленькая победа была самой что ни на есть реальной.

Я гордилась собственным хитроумием и, пребывая в эйфории, начала готовиться ко сну. В женском туалете я оказалась с несколькими девушками и, не обращая на них внимания, продолжала мысленно гладить себя по головке. Моя рассеянность меня подвела – я не засекла приближение Эммы и не смогла ей сопротивляться, когда она впечатала меня прямо в угол. На секунду я подивилась тому, что она посмела устроить атаку прямо возле камеры наблюдения, но потом поняла, что Эмма оттеснила меня в тот участок туалета, где как раз не было никакого обзора.

Эмилия и еще пара ее приятельниц стали громко переговариваться, заглушив угрожающий голос Эммы. Продолжая прижимать меня к стене, она прошипела мне на ухо:

– Джону сегодня обновили татуировку. По-крупному: сделали такую, от которой люди забывают собственное имя. Но говорят, что тушь на него не подействовала. Похоже, это ты постаралась.

– Что ты несешь! – огрызнулась я. – По-моему, он сегодня ничего не соображает.

Она навалилась на меня – неожиданно сильно, поскольку была гораздо ниже меня.

– Признавайся! – приказала она.

Я возмущенно посмотрела на Эмму.

– А зачем? Хочешь накатать на меня жалобу и выйти досрочно за примерное поведение?

– Нет, – отчеканила она. – Хочу, чтобы ты и со мной такое сделала.

Хотя с момента моего отъезда минуло всего несколько недель, но у меня возникло ощущение, что я отсутствовал в Палм-Спрингсе уже полгода.

Переступив порог своей квартиры, я и понятия не имел, чего мне ждать. Может, Ангелина переселилась к Трею?.. Конечно, я ошибся. Несмотря на замашки мачо, Трей оказался слабаком: я обнаружил его в гостиной, обложенного учебниками. Это было так похоже на Сидни, что я едва не сломался под напором чувств. Однако в следующую секунду ко мне вернулась новообретенная решимость, и я отбросил лишние эмоции.

Трей поднял голову и уставился на мой чемодан.

– Вернулся? Как прошли каникулы?

– Познавательно, – заявил я. – Я нашел след, ведущий к Сидни. Все едут сюда.

Он заморгал.

– Ты – что?

Я не успел ответить, потому что уже прошел полкоридора по пути к своей спальне. Открыв дверь, я обнаружил, что в комнате поселился Трей – что, наверное, было логично в свете моего внезапного отъезда. Пожав плечами, я потащил чемодан обратно в гостиную и задвинул в угол. Я буду запросто ночевать на диване – если вообще тут останусь. Я толком не знал, куда меня уведут поиски Сидни или сколько я пробуду здесь.

Спустя десять минут звонок возвестил о приходе Джилл, Эдди, Ангелины и Нейла. Они бросились меня обнимать, даже сдержанный Нейл, но Джилл висела у меня на шее и едва не задушила.

– Я ужасно волновалась! – тараторила она, устремляя на меня сияющие глаза. – При дворе все было настолько сумбурно: мне удавалось понять не больше половины…

– Теперь все позади, – заявил я. – Между прочим, у нас есть настоящая зацепка!

– Ты уже говорил об этом, – вставил Трей. – Но ничего пока не объяснил.

– Дело в том, что я…

Но я не успел продолжить: опять раздался звонок. Я открыл дверь, впустив в квартиру Маркуса. Я так ему обрадовался, что, к его глубочайшему изумлению, тоже его обнял.

– А ты вовремя, приятель! – провозгласил я.

Кстати, с Маркусом оказалось связаться сложнее всего. Я позвонил ему сразу после покупки билета до Палм-Спрингса и с облегчением узнал, что он до сих пор в Калифорнии – в своей любимой Санта-Барбаре. Когда я рассказал ему, что мне удалось узнать, он пообещал, что приедет и как можно быстрее встретится со мной. Приближались сумерки, и долгий перелет должен был казаться мне утомительным, но, как ни странно, я ощутил, что полон энергии. Вот он, решающий момент.

Мы все собрались – те, кому Сидни дорога, – и мы своего добьемся.

– Готов ввести нас в суть проблемы? – спросил Трей, когда мы уселись в гостиной кружком. – Где Сидни? Что с ней?

– Не знаю ни того, ни другого, – произнес я. – То есть она чувствовала себя более-менее сносно, раз я настроился на ее волну, но не вдавалась в подробности. Поэтому я даже не представляю, где ее держат. И еще Сидни… она была такой же, как раньше.