Райчел Мид - Серебряные тени

– Ты читал мою почту? – воскликнул я.

– Я ему велела, – заявила Джилл, как будто у нее было на то право. – Читай!

Я растерянно извлек оттуда плотный лист бумаги и обнаружил, что смотрю на свой первый табель успеваемости учебы в колледже. Поразительно, но мне зачли все предметы. Я увидел столбик баллов – три, четыре с минусом… При виде последней оценки я замотал головой.

– Каким образом я получил четверку за живопись маслом? Что вы сдали в качестве моей финальной работы? – озадаченно спросил я.

– Я ее выбрал, – похвастался Трей. – То здоровенное полотно, стоящее в углу, с таким странным желто-лиловым облаком.

У меня перехватило горло.

– Аура Сидни! – пробормотал я. Отложив табель, я обнял Джилл и Трея. – Ребята, вы меня спасли. Меня без вас исключили бы.

– Ты сам себя спас, – прошептала Джилл мне на ухо. – А теперь ты спасешь ее.

И Джилл тоже удалилась вместе со своими защитниками: в Амбервуде приближался комендантский час.

Задержавшийся Нейл подошел ко мне.

– Адриан, – сказал он, не глядя мне в глаза, – Оливии во дворце не было… наверное.

Я сопереживал всем влюбленным, и мне стало обидно за него.

– Не было, но я встретил Нину. Оливия игнорировала сестру, но Нина нашла ее во сне. Оливия в порядке. Ей просто захотелось побыть одной и все осмыслить. Возвращение из стригоев дается нелегко.

Резкие черты лица Нейла чуть смягчились от чувства облегчения.

– Правда? Замечательно! То есть… жаль, что она переживает. Но я подумал, что это как-то связано со мной. Мы сблизились, держали связь… а потом – молчание.

– Не-а, – протянул я. – Нина заявила, что Оливия ото всех отгородилась. Потерпи. Она придет в себя. И если судить по ее поведению, она от тебя без ума.

Нейл густо покраснел, и я со смехом закрыл за ним дверь.

Трей углубился в учебники, а я принялся периодически проверять состояние Сидни. Через час Трей сказал, что может переехать в гостиную, а мне предоставить мою же бывшую комнату, но я ответил, что мне и так хорошо. Сейчас я буду то засыпать, то просыпаться. А ему надо как следует отдохнуть перед экзаменами и добиться стипендии.

Я продолжил сидеть на диване в гостиной и после полуночи смог наконец достучаться до Сидни. Мы встретились на вилле Гетти, и я крепко обнял ее, только в этот момент осознав, насколько я боялся, что прошлое наше сновидческое свидание оказалось случайностью.

– Прежде чем я начну тебя целовать и забуду обо всем, скажи, когда ты заснула?

Она положила свою золотистую головку мне на плечо.

– Ну… меньше часа назад.

– Гм. – Я отвел с ее лица чудесные локоны и начал подсчитывать. – Когда ты проснулась, я решил, что твоя тюрьма находится в тихоокеанском поясе. По-местному это примерно… пять. Очень короткий сон. Шесть часов. Максимум семь.

– Но для них это идеально, – отозвалась она. – Вот – один из способов дергать нас за ниточки. Мы спим достаточно, чтобы функционировать, но никогда не чувствуем себя совершенно выспавшимися. В результате мы ужасно взвинчены и очень восприимчивы к их приказам и расписанию.

Я чуть было не оставил данную тему, но ее формулировка меня насторожила.

– Один из способов? – переспросил я. – Что еще они делают?

– Неважно, – отмахнулась она. – У нас есть более…

– Еще как важно! – возразил я, прижимая ее к себе теснее.

Я попытался получить ответ, но Сидни говорила уклончиво.

– Ты недавно утверждала, что Кита оболванили. И я вижу, какое выражение лица делается у Маркуса всякий раз, когда он упоминал перевоспитательный центр.

– Небольшой недосып – просто пустяк, – произнесла Сидни, по-прежнему не отвечая прямо на мой вопрос.

– Что еще они делают? – требовательно повторил я.

На мгновение ее глаза вспыхнули.

– А если я тебе расскажу, тогда… что?.. Ты будешь усерднее меня искать?

– Я уже…

– Именно, – прервала она меня. – Не умножай свои тревоги – ведь у нас практически нет времени.

На мгновение мы замолчали, буквально столкнувшись друг с дружкой лбами. До ее похищения мы редко ссорились, и было как-то странно конфликтовать сейчас, в свете всего случившегося. Я не мог согласиться с ее утверждением, будто ее испытания – «пустяки» и «неважно», но мне было крайне неприятно расстраивать Сидни. Зато она оказалась права относительно сроков, поэтому в итоге я неохотно кивнул и сообщил ей о своем намерении посетить Карли вместе с Маркусом.

– Неплохо! Даже если Кит не осмелился с ней поговорить, Карли – член семейства алхимиков… Вероятно, у нее получится что-то для вас выяснить.

И Сидни прильнула ко мне. Хотя меня это, конечно, сильно огорчило, но я ощутил волны тревоги, исходившие от нее, – она словно боялась меня отпустить. Она старалась бодриться, но подонки уже что-то с ней сделали, и я их за это ненавидел. Я обнял ее еще крепче.

– Подкинь мне идею, Сидни… Как мне убедить Карли, что я с тобой виделся? – спросил я.

Сидни на минуту задумалась и улыбнулась.

– Спроси, не потеряла ли она в колледже решимости в своем отношении к жизни следовать примеру Цицерона.

– Ладно, – согласился я.

Я ничего не понял из ее слов, но в этом-то и был весь смысл.

– И еще… – Улыбка Сидни померкла. – Уточни, знает ли она, как дела у Зои? В порядке ли она?

– Заметано, – пообещал я, поражаясь тому, что для Сидни настолько важна сестра, которая ее предала. – А как насчет тебя? Ты можешь хоть что-то рассказать о себе? Я о тебе беспокоюсь.

Она не на шутку встревожилась. Я испугался, что она снова упрется, но внезапно Сидни нарушила паузу.

– Я нормально. Правда. И, возможно, я даже кому-то помогла. Я сделала магическую тушь и защитила одного заключенного от алхимического зомбирования.

Я отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Ты колдовала в алхимическом центре перевоспитания? Разве ты не говорила, что у тебя будут неприятности, если ты нарушишь правила?

– Меня не поймали! – возмутилась она. – И тушь помогла!

Я притянул ее к себе.

– Думай о себе, Сидни.

– Ты говоришь точно как Дункан.

– Дункан? – ревниво переспросил я.

Она улыбнулась:

– Не беспокойся. Это друг. Но он постоянно предупреждает меня, чтобы я не влипала в неприятности. А я ничего не могу поделать. Ты же знаешь: если я чувствую, что сумею помочь, я не способна остановиться.

Я собрался напомнить ей о наших многочисленных спорах по поводу моей магии духа. Я вечно твердил, что не хочу даже думать о собственном риске, если действительно смогу помочь другим. Сидни же упорно требовала, чтобы я заботился о себе, – ведь если я не буду осторожен, то вообще не смогу никому помочь.

Однако я не успел открыть рот. Внезапно Сидни притянула меня к себе двумя руками, и наши губы соединились. Меня затопили тепло и желание – такое же реальное и сильное, какое я испытывал в реальном мире. Ее губы скользнули к моей щеке, а потом – к шее, и у меня появилась возможность говорить.