Райчел Мид - Серебряные тени

– Да уж извольте! – огрызнулась она. – Запишите-ка мой номер!

– Спасибо! – поспешно отозвался Маркус.

Пока мы вбивали ее контакты, я сообщил Карли:

– А пока очень важно, чтобы ты не говорила никому, в особенности кому-то из родственников, что мы здесь побывали.

Она фыркнула:

– Ты про папу и Зою? Без проблем. Они меня избегают, особенно после развода.

– Так он уже состоялся? – уточнил я.

Мне стало интересно, но у нас с Сидни в нашем сне не было времени поболтать.

– Документы окончательно подписаны и оформлены! – сурово отрубила Карли. – Я старалась помочь маме в вопросе об опеке, но «факты», представленные отцом, оказались очень весомыми. Я еще гадала, почему Сидни не выступала свидетельницей ни для одной из сторон… теперь мне все ясно. Если алхимики на нее ополчились, то даже папа не мог ее выгородить.

Карли не догадывалась, какую заметную роль ее папаша сыграл в том, что у Сидни начались неприятности, но я не собирался раздувать семейный скандал и подливать масла в огонь.

– Сидни пришла бы, если бы смогла, – заверил я Карли. – Она тоже хотела поддержать маму.

Карли кивнула.

– Жаль, что так получилось. Хотя я и понимаю, почему алхимики бывают настолько требовательными, иногда их действия ставят меня в тупик. Они перестают видеть картину в целом и перехлестывают через край. А теперь, когда Зоя все время проводит с папой, я боюсь, что для нее ситуация только ухудшится. По крайней мере, Сидни, когда я с ней разговаривала, вроде бы начала смотреть на жизнь реалистично. Не представляю, что на нее повлияло, но она казалась мне уравновешенной. И счастливой. Я думала, что она поможет Зое. Но, похоже, ей самой теперь нужна помощь.

«Она казалась мне уравновешенной. И счастливой». Реплика Карли пробудила во мне бурю эмоций, но я промолчал. Трансформация, которую Карли заметила в сестре, была связана со мной. Карли полагала, что все у Сидни складывалось к лучшему, и мне тоже хотелось так думать… однако нельзя было отрицать и то, что именно из-за этого Сидни и попала в беду.

Когда мы направились к двери, Маркус замер и обернулся к Карли. Я почему-то решил, что он хочет пригласить ее на свидание, но он спросил:

– А что за ссылка на Цицерона? Я много читал про историю Древнего Рима, но никогда не слышал о его жизненных взглядах.

Карли расплылась в улыбке.

– Цицерон – наш кот. Мы с Сидни шутили, что он догадался, в чем смысл жизни: есть, спать и мыться. Сидни ужасно огорчалась, что не может поступить в университет, а я ее утешала и говорила, что вряд ли узнаю что-либо более полезное, чем то, чему меня научил Цицерон. Когда твой приятель про него упомянул, я поняла, что вы оба – от моей сестры.

Не знаю, в чем было дело: в фамильном сходстве, которое стало заметным в улыбке Карли, или в ее словах о том, как сильно Сидни хотелось продолжить образование, но я почувствовал, как во мне пробуждается боль, которую я уже некоторое время не испытывал.

«Убирайся, – сказал я своей тоске. – О Сидни будем горевать позже. Сейчас надо сосредоточиться на ее поисках».

Маркус пожал Карли руку, задержав ее в своей ладони чуть дольше необходимого.

– Еще раз спасибо за помощь, – произнес он. – Мы тебя не подведем.

– Обо мне забудьте, – ответила Карли. – Не подведите Сидни.

Колдовать в центре перевоспитания алхимиков оказалось, конечно, сложнее, чем на свободе, но я как-то выкрутилась. Просто процесс стал медленным и малоэффективным: сперва кто-нибудь из нашей компании тайком утаскивал соль из столовой, а затем я уединялась в туалете и пропитывала ее природными стихиями. Вот проблема со шприцами и впрямь нас напрягала.

– На очищение каждый день отправляют кого-нибудь их заключенных: либо по расписанию, либо за провинность, – заявила Эмма, когда я ей объяснила, что является главным препятствием. – Я попрошу кого-нибудь об услуге. Пусть он украдет шприц и передаст его тебе.

– Даже если у него получится, начальство рано или поздно заметит, что шприцы пропадают, – возразила я. – И разве здесь можно всем доверять?

Она качнула головой:

– Я не идиотка. Я буду рассказывать только избранным – тем, кому сохранить разум важнее, чем донести на тебя. Ребята догадались, что Джону удалось извернуться. Они будут молчать ради возможности самим получить крутую магическую защиту.

– Ох, не знаю, – проворчала я.

Благодаря последней встрече с Адрианом у меня появилась надежда на будущее, но это не означало, что настоящее перестало быть чревато опасностями.

– Да и вопрос со шприцами еще не решен окончательно, – добавила я.

Мы остановились у дверей класса, и Эмма понизила голос.

– К сожалению, их нельзя использовать несколько раз, – размышляла она вслух.

Я брезгливо поморщилась.

– Мы и так не соблюдаем санитарию. И не забудь, что у нас нет дистиллированной воды.

– Надо бы получить доступ к шкафам на том этаже, где проводят очищение. Ты ведь их видела?

– Ага, – подтвердила я. – Но имеется маленькая проблема: мне уже до них не добраться при таком интенсивном наблюдении.

Эмма пожала плечами и усмехнулась:

– Я и не говорила, что мой план безупречен.

– Это вообще не план.

Однако ее предложение взбудоражило меня, и даже алхимики, бубнящие свои наставления, не мешали мне размышлять. Разговор с Адрианом меня обнадежил, как и мысль о том, что он скоро встретится с Карли. Я уповала на то, что Кит хоть как-то подскажет местонахождение центра. Правда, было непонятно, как моим друзьям удастся меня освободить, но я уже рисовала себе радужные картины, как выручу всех своих товарищей по несчастью.

Если мы вырвемся на свободу с неискореженной психикой, я буду удовлетворена.

Я обдумывала слова Эммы, пытаясь решить массу вставших передо мной задач. Мне действительно хотелось проверить шкафы, которые я однажды приводила в порядок по указанию Шеридан. Но для этой цели необходимо перемещаться незамеченной, что было непросто, однако не шло ни в какое сравнение с новой проблемой – ведь сперва надо было выскользнуть из спальни. Запертые на ночь двери являлись нешуточным препятствием.

Эмма и еще пара заключенных жадно следили за мной весь день и отчаянно жаждали получить хорошие результаты, но заговорила я именно с Дунканом, как обычно, во время занятия по изобразительному искусству. Он почти не упоминал о своем прошлом, а я уже догадалась, что для него важнее всего. На первом месте, конечно, стояла таинственная Шанталь, и еще он изредка упоминал о своем интересе к живописи. Тем не менее я подметила, что парень помалкивал о своем таланте в области, если так можно выразиться, механических устройств. Ежедневно у кого-то возникали проблемы с мольбертом, на помощь неизменно приходил Дункан. Я даже видела, как он помогал преподавателю в тот день, когда у Гаррисона испортился проектор.