Стивен Кинг - КлаТбище домашних жЫвотных

Гейджу и вправду понравилось.

Они отнесли змея на поле миссис Винтон, и Луис запустил его в небо с первого раза, хотя не запускал змеев с тех пор, как ему было… сколько? Двенадцать? Значит, девятнадцать лет назад? Господи, какой ужас.

Миссис Винтон была почти ровесницей Джада, но явно слабее здоровьем. Она жила в кирпичном доме на краю поля, однако в последнее время почти не выходила на улицу. За домом поле кончалось и начинался лес, где было кладбище домашних животных, а еще дальше за ним — древний микмакский могильник.

— Змей летит, папа! — закричал Гейдж.

— Да, смотри, как летит! — крикнул Луис в ответ и рассмеялся от радости. Он дернул бечевку так резко, что она обожгла ладонь. — Смотри, Гейдж, какой гриф! Он всех победит!

— Победит! — закричал Гейдж, весело хохоча. Из-за серых облаков выглянуло солнце, и сразу же словно потеплело на пять градусов. Они стояли в высокой сухой траве на поле миссис Винтон, залитом ярким, ненадежно теплым солнечным светом позднего марта, который вот-вот станет апрелем, а над ними в пронзительной синеве парил змей; раскинув пластиковые крылья, он поднимался все выше и выше, и Луису казалось, что он и сам воспаряет в небо — как в детстве — и смотрит на мир с высоты птичьего полета, и мир обретает свои истинные очертания: поле миссис Винтон, в начале весны белое и застывшее, как паутина, сейчас даже не поле, а просто большой параллелограмм, ограниченный с двух сторон каменными стенами, а дальше — дорога, черная прямая линия, и речная долина. Гриф, парящий в небе, видел все это своими налитыми кровью глазами. Он видел реку, холодную серую ленту, по которой еще плыли льдины; а за рекой он видел Хэмпден, Ньюбург, Уинтерпорт с кораблями в доках; возможно, он видел целлюлозно-бумажный завод в Бакспорте под облаками дыма и даже самый край земли, где волны Атлантического океана бились о прибрежные скалы.

— Смотри, Гейдж, как летит! — закричал Луис, смеясь.

Гейдж смотрел вверх, запрокинув голову так сильно,

что Луис даже испугался, как бы он не упал. Лицо малыша расплылось в счастливой улыбке. Он махал змею рукой.

Луис слегка ослабил бечевку и попросил Гейджа дать ему руку. Не глядя, Гейдж протянул руку отцу. Его взгляд был прикован к воздушному змею, плясавшему на ветру высоко в небе.

Луис дважды обмотал бечевку вокруг руки Гейджа, и тот удивленно опустил взгляд, не понимая, что его тянет.

— Что?! — спросил он.

— Ты его держишь, — ответил Луис. — Ты сам его запускаешь. Это твой змей.

— Гейдж запускает? — переспросил Гейдж, словно обращаясь не к отцу, а к себе самому. Он для пробы дернул бечевку; змей в небе качнулся. Гейдждернул сильнее; змей спикировал вниз. Луис и его сын рассмеялись. Гейдж протянул свободную руку, и Луис ее взял. Так они и стояли на поле миссис Винтон, держась за руки, глядя вверх на воздушного змея.

Луис никогда не забудет эти мгновения наедине с сыном. Точно так же, как он поднялся в небо вместе со змеем и отчасти сам превратился в змея, сейчас он словно стал Гейджем, своим собственным сыном. У него было чувство, что он уменьшился в росте, чтобы поместиться в крошечное тельце Гейджа, и он был там, внутри, и смотрел наружу сквозь маленькие окошки — глаза его сына, — смотрел на мир, который был невероятно огромным и ярким. Мир, где поле миссис Винтон разрастается до размеров соленого озера Бонневилль, где воздушные змеи парят на высоте в несколько миль, а бечевка у тебя в руке пляшет как будто живая и ветер ерошит волосы.

— Змеи летит! — крикнул Гейдж отцу, и Луис обнял сына за плечи и поцеловал в щеку, раскрасневшуюся на ветру.

— Я люблю тебя, Гейдж, — сказал он.

Они были вдвоем, и этого больше никто не слышал.

И Гейдж, которому оставалось жить меньше двух месяцев, радостно рассмеялся.

— Змей летит! Змей летит, папа!

Они все еще запускали змея, когда Рэйчел с Элли вернулись домой. Змей поднялся так высоко, что у Луиса с Гейджем размоталась почти вся катушка. Теперь его птичью голову было не разглядеть, он превратился в маленький черный силуэт в небе.

Луис был рад возвращению жены и дочки. Он хохотал, наблюдая за тем, как Элли, которая сразу же упустила бечевку, мчится за ней вдогонку по сухой траве. Но теперь, когда они собрались все вчетвером, настроение слегка изменилось, и Луис не стал возражать, когда минут через двадцать Рэйчел сказала, что Гейджу пора домой. Он слишком долго пробыл на ветру, и она опасалась, как бы он не простудился.

Они смотали бечевку, спустив змея вниз. С каждым поворотом катушки тот резко дергался — рвался высь, боролся за право остаться в небе, — но в конечном итоге сдался. Луис сунул его под мышку и отнес обратно в чулан в гараже. В тот вечер Гейдж съел великанскую порцию сосисок с фасолью, и когда Рэйчел пошла укладывать его спать, Луис отвел Элли в сторонку, чтобы поговорить по душам и попросить ее не разбрасывать свои стеклянные шарики где попало. В другой день все могло бы закончиться тем, что он принялся бы орать на нее. Элли бывала ужасно противной — и даже грубила, — когда ее обвиняли в какой-то ошибке. Другого способа справляться с критическими замечаниями она не знала, но Луиса все равно это бесило, особенно когда Элли «упиралась рогом» или когда он приезжал с работы усталым. Однако в тот вечер, после запуска воздушного змея, Луис пребывал в замечательном настроении, да и Элли на удивление легко вняла голосу разума. Она пообещала впредь быть осторожнее и спустилась в гостиную — смотреть телевизор до половины девятого. Это было субботнее послабление, которым она с радостью пользовалась. Ладно, одну проблему решили, может быть, даже надолго, подумал Луис, не зная о том, что проблема — не в шариках и не в простуде, что проблема — в большом грузовике «Оринко» и в дороге у самого дома… о чем Джад Крэндалл предупреждал их еще в первый день.

В тот вечер он поднялся наверх минут через пятнадцать после того, как Рэйчел уложила Гейджа. Гейдж лежал тихо, но еще не спал. Он допивал молоко из бутылочки, задумчиво глядя в потолок.

Луис приподнял одну ножку Гейджа и поцеловал ее.

— Спокойной ночи, Гейдж, — сказал он.

— Змей летал, папа, — ответил Гейдж.

— Да, он летал. — У Луиса вдруг защипало глаза, безо всякой причины. — Он летал высоко-высоко.

— Змей летал, — повторил Гейдж. — Высоко-высоко.

Он перевернулся на бок, закрыл глаза и мгновенно заснул.

Уже выходя в коридор, Луис оглянулся и увидел, что из приоткрытого шкафа Гейджа на него смотрят желто-зеленые глаза. Все внутри у Луиса оборвалось, его губы скривились в гримасе.

Он открыл дверцу шкафа, думая

(Зельда, там в шкафу Зельда, с вывалившимся наружу черным распухшим языком)

…он сам не знал, что подумал, но, конечно же, это был всего-навсего Черч. В шкафу сидел кот. Увидев Луиса, он выгнул спину, как кот на хэллоуинской открытке, оскалился и зашипел.