С. Тремейн - Холодные близнецы

– Нуала…

– Да-да?

Судя по голосу, она спешит. Сейчас пять часов, Кирсти на продленке, но у учительницы всегда много работы.

– Эээ… вы можете уделить мне минутку? Я хочу кое-что спросить о Кирсти.

– Нет проблем, хоть целых пять минуток. Что вы хотели узнать?

– Мы скоро переезжаем.

– На Гебриды? Я в курсе. Нашли себе другую школу?

– Да, нашли, она называется Килердэйл. Я читала бюллетени УСО – она двуязычная, преподавание ведется по-английски и по-гэльски. Естественно, со «Святым Лукой» не сравнить, но…

– Сара, вы, кажется, хотели задать вопрос?

В ее голосе не слышно нетерпения, но тон деловитый. Может, она параллельно еще чем-то занята.

– Извините. Разумеется, хотела.

Я уставилась в полуоткрытое окно гостиной.

Дождь прекратился, наползал ветреный осенний вечер. С деревьев на противоположной стороне улицы ворохом осыпались листья. Я сжала телефон в кулаке и произнесла:

– Нуала, – я напряглась, будто собиралась нырнуть в ледяную воду. – Вы не замечали в последнее время никаких странностей в поведении Кирсти?

Краткая пауза.

– Странностей?

– Ну да, странностей.

Жалкая попытка, но что я еще могу сказать? Ой, здрасте, мисс Эмерсон, а Кирсти в школе говорит, что она – не Кирсти, а Лидия – ее умершая сестра?

– Нет, ничего подобного я не заметила, – у мисс Эмерсон добрый голос. Специально, чтобы общаться со скорбящими родителями . – Конечно, Кирсти тоскует по сестре, но я могу точно утверждать, что, несмотря на обстоятельства, она у вас хорошо справляется. Не волнуйтесь.

– Спасибо, – произнесла я. – Можно еще вопрос?

– Не стесняйтесь.

Я вновь собрала волю в кулак. Я хотела узнать, как Кирсти читает. С некоторых пор у нее это стало получаться гораздо лучше, что меня, если честно, тоже напрягало.

– Нуала, а как у Кирсти с учебой? В последнее время не было каких-то особых изменений в ее развитии, в ее способностях?

Снова молчание. Долгое.

– Ну… – Нуала нарушила паузу.

– Что?

– Ничего страшного, но думаю, вам стоит обратить на это внимание.

Деревья гнулись и дрожали на ветру.

– Что случилось?

– Кирсти действительно стала очень бегло читать, причем за короткий период времени. Она совершила удивительный скачок. И еще – ей всегда хорошо давалась математика, а сейчас… уже не так хорошо, – я представила себе, как Нуала на другом конце линии неловко пожала плечами. – Полагаю, для вас это является сюрпризом.

Я решила озвучить опасения учительницы.

– У ее сестры чтение всегда шло хорошо, а математика не очень.

– Возможно, вы правы, – согласилась со мной Нуала.

– А еще что? Есть еще какие-нибудь… странности?

Последовала очередная тягостная пауза.

– Пожалуй, да, – произнесла Нуала спустя минуту. – Последние пять недель Кирсти стала больше общаться с Рори и Адели.

В воздухе кружились опавшие листья.

– Рори, – повторила я. – И Адели.

– Да, именно с ними, – чуть помедлив, продолжала Нуала. – Вы, вероятно, знаете, что именно с ними дружила Лидия. А со своими прежними приятелями Кирсти почти не разговаривает.

– С Золой и Тео?

– Да. Все произошло внезапно, но Кирсти всего семь, а в этом возрасте такие вещи часто случаются.

У меня пересохло в горле.

– Да, – выдавила я. – Я понимаю.

– Ради бога, не тревожьтесь. Я бы даже и не заметила, если бы вы не спросили о развитии Кирсти.

– Но…

– Сара, я, как педагог, считаю, что Кирсти старается как-то компенсировать отсутствие сестры, пытается чуть ли не сама стать Лидией, чтобы заменить ее и унять горе. Например, она стала лучше читать, дабы заполнить утрату. Я не детский психолог, но, похоже, в поведении Кирсти нет ничего необычного.

– А…

– Дети переносят потерю по-своему, и возможно, это просто часть восстановительного процесса. Кстати, когда вы уезжаете? Скоро?

– Да, – ответила я. – В ближайшие выходные.

Мобильник, зажатый в руке, показался мне чудовищно тяжелым.

Я посмотрела на элегантные домики, на припаркованные машины, блестящие в свете уличных фонарей. Уже совсем стемнело, но небо было чистым, и в нем мигали огоньки множества самолетов, кружащих над Лондоном, – они сияли, будто искорки над огромным невидимым костром.

Энгус Муркрофт припарковал возле отеля «Селки» взятую напрокат в аэропорту Инвернесса дешевую машину, выбрался наружу и посмотрел в ту сторону, где за грязевой отмелью и морем виднелся Торран. В солнечном небе не маячило ни единого облачка – настоящая редкость для пасмурной ноябрьской погоды. Воздух был чист, но Энгус едва различал дом, стоящий на покрытых водорослями скалах у подножия белого маяка.

Прикрывшись ладонью от солнца, Энгус бегло взглянул на новое жилище для своей семьи, но его раздумья прервал скрип тормозов подъехавшего автомобиля.

Из старого синего «Рено» вылез его друг Джош Фридленд, одетый в толстый аранский свитер и джинсы, слегка присыпанные гранитной крошкой. А может, сланцевой. Или, вообще, мраморной. Энгус махнул ему рукой и мельком взглянул на свои собственные джинсы. Да… он наверняка будет скучать по дорогим костюмам и шелковым галстукам.

– А вот и наш белый колонист! – поприветствовал его Джош.

Мужчины обнялись, похлопав друг друга по спине. Энгус извинился, что припозднился из-за того, что не успел на самолет, но Джош велел ему выкинуть всякие глупости из головы.

Энгус мысленно отметил иронию ситуации – раньше постоянно опаздывал именно Джош. Прежде Джош был самым ненадежным человеком во всей Великобритании. Но с тех пор многое изменилось.

Мужчины повернулись к берегу пролива.

– Прикинь, Джош, – пробормотал Энгус. – Я и забыл, как здесь красиво.

– Ну, а когда ты был тут в последний раз?

– Когда летом приезжал. С тобой и с ребятами.

– Серьезно? – изумился Джош и расплылся в искренней улыбке. – Наркоман за бортом! Наркоман за бортом!

Он произнес кодовую фразу из того знаменитого лета, когда они, студенты колледжа, поехали на остров бабушки Энгуса. Они провели просто эпический уикенд – пьянствовали, орали, жутко надоели местным своим поведением – и шикарно повеселились. А однажды роскошной шотландской летней ночью, когда не бывает темноты и небо залито фиолетовым светом, они чуть не потопили весельную лодку, совершив титанический заплыв с острова Скай. А потом вдруг появились тюлени, которые пристально наблюдали за их дурной компанией. Вот тогда-то и появился «наркоман за бортом» – Джош, закинувшийся «экстази», попытался обнять тюленя и рухнул в холодную воду. Времени было около одиннадцати вечера.

Все могло закончиться трагически, но им тогда исполнилось по двадцать с небольшим, и, похоже, они были бессмертны. Полностью одетый Джош доплыл до острова, и в обветшалом домике смотрителя маяка они опять напились в хлам.