Бентли Литтл - Кочегарка

Лиза Джонсон выплюнула остатки зубов, а тот, который застрял с правой стороны, она вытащила пальцами, а потом схватила с земли горсть деревянных щепок и впилась в них деснами.

Джои Хиггинс взял две щепки и засунул их на то место, где только что находились два его передних верхних зуба.

Остальные стали делать то же самое: они засовывали палки и щепки в рот, а маленькие деревянные осколки с силой втыкали себе в десны, улыбаясь друг другу дурными улыбками. Поняв, наконец, что они делают, мисс Айрис чуть не потеряла сознание.

Они делали себе деревянные зубы.

Казалось, что изображение Джорджа Вашингтона на стене громко смеется – его хохот заглушал пчелиное жужжание, и, хотя мисс Айрис всегда считала себя человеком крепким, ее веки затрепетали, мир вокруг потемнел в ее глазах, и она грохнулась без сознания.

В себя она пришла через несколько секунд, когда почувствовала, что Эшли Кёртис пытается камнем выбить ей зубы.

Флагстафф, штат Аризона

– Мне все это кажется неправильным, – сказала Анджела, когда Дерек, найдя свободное место, припарковался на южной парковке.

– Я знаю, – ответил он. – Но жизнь на этом не заканчивается. У всех у нас есть учеба и работа, так что если мы на них не покажемся, то нас просто отчислят или уволят.

– Как раз вот этого-то в кино и не показывают, – улыбнулась Анджела. – Там герои бросают все на свете и вступают в бой с монстром или раскрывают преступления. При этом подразумевается, что после окончания этой катавасии они проживут безоблачно счастливую жизнь. А вот про ту часть, в которой их выгоняют с работы и они не могут платить за аренду квартиры, становясь нищими и бездомными, предпочитают умалчивать.

– Но мы все равно победим монстра и разгадаем тайну. Просто заниматься этим надо после занятий и работы.

– А как ты думаешь, что сейчас происходит в Бэббит-хаусе? – Анджела вновь стала серьезной. Перед ее внутренним взором предстал викторианский особняк, весь покрытый плесенью, которая начинает уже распространяться на соседние строения.

– Не знаю.

– А я бы хотела чуть попозже попасть туда.

– Анджела…

– Мы просто проедем мимо. Вот и всё. Ты будешь управлять машиной, а я – смотреть из окна.

– Посмотрим, – Дерек взглянул на часы. – А сейчас мне надо на работу, а тебе – на занятия. Встретимся во дворе в одиннадцать, потом зайдем к доктору Мэтьюсону и узнаем, не повезло ли ему.

– Он бы позвонил, если бы что-то выяснил, – заметила Анджела.

– А может быть, это произошло только сегодня утром… Никогда нельзя знать наверняка.

Помахав друг другу, они направились в противоположных направлениях – Анджела двинулась в сторону учебного корпуса. Ей показалось, что попрощались они довольно неуклюже. Последние несколько дней молодые люди не расставались ни на секунду, и, хотя романтических чувств между ними не было, появилась некоторая интимность, которая предусматривала объятия при расставании, или касание рук, или что-то еще, что подтвердило бы их близость.

На алгебре и сочинении по английскому языку Анджела чувствовала себя не в своей тарелке. Ей было довольно странно сидеть в классе, окруженной студентами, аккуратно делающими записи, и слушать лектора, читающего академический материал после сюрреалистического хаоса последних нескольких дней. Несколько раз, особенно во время лекции по математике, она внимательно рассматривала то место на руке, за которое ее схватил труп, пытаясь найти следы заражения – черные пятна плесени, которые могли появиться на ее коже.

У Крисси в это же время был музыкальный класс, и Анджела размышляла, пошла ли на него ее соседка по комнате – бывшая соседка – или она совсем бросила университет и проводит все свое время в загнивающем Бэббит-хаусе, разглядывая покрытые плесенью стены и предметы, ругая на чем свет стоит мексиканцев и медленно сходя с ума.

Что-то в этих мыслях показалось ей важным, как будто могло содержать ключ к части этой тайны или, по крайней мере, пролить хоть какой-то свет на то, что происходило вокруг. Однако, хотя эта связь и вертелась у нее на языке, сформулировать ее она так и не смогла, и чем больше старалась, тем дальше та ускользала.

Анджела продолжала сидеть на лекциях и аккуратно делать записи, но, хотя она понимала, что Дерек прав, и что жизнь продолжается, и рано или поздно она вернется в нормальное русло, все-таки та информация, которую девушка аккуратно записывала, казалась ей пресной и неважной. И как бы ни старалась, она не могла не смотреть на окружающую жизнь как на нечто легкомысленное по сравнению с тем, что происходило в этом «дивном новом мире», полном оживших трупов и внеземной плесени, в котором она оказалась.

Лекция по английскому языку закончилась раньше, и Анджела, вместе с толпой студентов, спустилась по лестнице, вышла из здания гуманитарного факультета и оказалась во внутреннем дворе университета, где заметила толпу молодежи, собравшуюся в самом дальнем его конце. Те, кто только что вышел во двор, двигались в том же направлении. Это что, концерт, митинг или чье-то выступление? Она сама двинулась в том направлении, чтобы увидеть все собственными глазами, но чем ближе подходила, тем медленнее становилась ее походка. Настроение толпы было не радостным и сопереживающим, а злобным и эмоционально заряженным. Она стала приостанавливаться, в то время как остальные бежали вперед, чтобы поскорее добраться до центра событий. Кто-то невидимый выкрикивал слова, которые она не могла разобрать, пытаясь подстрекнуть толпу, и каждая пауза в его речи сопровождалась ревом поддержки из уст тех, кто стоял впереди.

Когда какая-то танцующая женщина воспарила над толпой, раздались крики восторга, и на короткое мгновение Анджеле показалось, что она присутствует на выступлении фокусников. А потом она увидела, что женщина вовсе не парит в воздухе и не танцует, а ее поднимают за веревку, накинутую на шею. Тело беспорядочно дергалось, пока веревку тянули через сук сосны.

Женщиной была Эдна Вонг.

Анджела громко вздохнула и чуть не упала. Стоящие рядом студенты посмотрели на нее, и на их лицах она увидела смешанное выражение отвращения и удовлетворения.

Эдна отчаянно дергала ногами, пытаясь найти точку опоры, хотя она уже поднялась в воздух больше чем на десять футов. Ее пальцы цеплялись за петлю, которая была у нее на шее, а на лице у нее было выражение ужаса и непонимания. Анджела в жизни не видела ничего ужаснее, и девушка завизжала во всю силу своих легких – этот крик раздался из самой глубины ее души. Она стала расталкивать людей, стоявших у нее на пути, сбив с ног веселящуюся светловолосую девушку, в отчаянном инстинктивном порыве спасти пожилую женщину.