Дэн Симмонс - Друд, или Человек в черном

– Идите! – скомандовал Баррис и крепким толчком в спину отправил меня в путь через смертоносную пропасть.

Луч света на мгновение исчез, и я сообразил, что Баррис присел на доске и закрепляет нижний край парусины, зацепляя за гвозди.

С бешено колотящимся сердцем, вытянув руки в стороны, ставя одну ступню перед другой, я неловко продвигался вперед, похожий на циркового клоуна, предваряющего выступление настоящих акробатов.

Потом я вдруг очутился у противоположного окна, но не смог забраться в него, поскольку парусина здесь была натянута туго, как барабан. Я испуганно присел на корточки, вцепился в тонкую деревянную раму, с ужасом чувствуя, как пружинит и прогибается доска под нами, и уже начал соскальзывать вниз, когда сзади подоспел Баррис.

Потянувшись свободной рукой через мое плечо (шевельнись я тогда хоть самую малость, мы оба сорвались бы с доски и разбились насмерть), он повозился с парусиной, а потом пляшущий луч фонаря высветил темный проем между раздвинутыми полотнищами. Я рванулся вперед всем телом и оказался в следующем, более просторном чердаке.

Тут нас ждали Геб, зеленокожий бог Земли; владычица неба Нут в голубой короне, усеянной золотыми звездами; Сехмет, богиня-разрушительница с львиной пастью, широко разинутой в грозном реве. Неподалеку стояли священный Ра с головой ястреба; Хатхор с коровьими рогами; Исида в короне в виде трона; Амон, увенчанный двумя высокими перьями… все они были здесь.

Ноги подо мной подкашивались, и я бессильно опустился на настил из свежих досок, проложенный посреди просторного помещения. В скате крыши, обращенном, похоже, на юг, в сторону Темзы, было установлено новое круглое окно диаметром двенадцать футов самое малое, а прямо под ним находился алтарь. В круглой деревянной раме стояло высококачественное толстое свинцовое стекло, еще не искривленное под действием гравитации, и в него были вделаны концентрические металлические кольца – именно так я всегда представлял некий диковинный орудийный прицел на военном корабле.

– Это наведено на альфу Большого Пса, или Сириус, – пояснил Баррис, уже закрепивший парусиновые полотнища и погасивший фонарь; беспрестанные вспышки молний достаточно хорошо освещали огромный пустой чердак, богов Черной Земли и алтарь, задрапированный черной тканью. – Я не знаю, почему Сириус играет столь важную роль в их ритуалах, – смею предположить, вы знаете, мистер Коллинз, – но подобные окна, нацеленные на эту звезду, имеются во всех их лондонских чердачных логовах.

– Логовах? – ошеломленно повторил я.

Скарабей впал в страшное возбуждение и лихорадочно рыл круговые ходы в насквозь изрешеченном сером веществе, сходившем тогда за мой мозг. Боль была дикой. Мне казалось, будто мои глазные яблоки медленно наполняются кровью.

– У последователей Друда по всему Лондону такие чердачные логова, – сказал Баррис. – Многие дюжины. Некоторые из них состоят из полудюжины или больше чердаков.

– Значит, в Лондоне есть не только Город-под-Городом, но и Город-над-Городом.

Баррис проигнорировал мое замечание.

– Это логово было покинуто несколько недель назад, – сказал он. – Но они вернутся.

– Зачем вы привели меня сюда? Что вам от меня надо?

Баррис снова зажег фонарь и направил луч на наклонный потолок и стену. Я увидел там множество схематичных рисунков: птицы, глаза, волнистые линии, опять птицы… так называемые иероглифы.

– Вы можете прочитать это? – спросил Баррис.

Я уже открыл рот, чтобы ответить отрицательно, но вдруг осознал, к великому своему потрясению, что и вправду могу прочитать знаки и фразы. «И ты, Дахаути, приди к нам! Дахаути, чьи слова стали маат…»

То была ритуальная молитва, которая произносится при наречении имени новорожденному младенцу. И слова – не начертанные краской, а вырезанные на трухлявых досках – находились прямо над статуей Маат, богини справедливости, увенчанной страусиным пером.

– Разумеется, я не могу прочитать эту белиберду. Я же не музейный научный работник. Что за странный вопрос?

Я до сей поры считаю, что эта ложь спасла мне жизнь тогда.

Баррис шумно выдохнул и, похоже, расслабился.

– Я так и думал, просто очень уж многие стали рабами и слугами Друда…

– О чем вы говорите?

– Вы помните ночь, когда мы с вами виделись в последний раз, мистер Коллинз?

– Да разве ж такое забудешь? Вы убили невинного ребенка. А когда я выразил свое негодование, вы со всей силы ударили меня по голове – вы могли меня убить! Я несколько дней не приходил в сознание. Уверен, вы пытались убить меня.

Баррис потряс грязной всклокоченной головой. Его чумазое лицо, насколько я мог видеть, хранило печальное выражение.

– То был не невинный ребенок, мистер Коллинз. Тот маленький дикарь был агентом Друда. В нем уже не осталось ничего человеческого. Если бы он улизнул, чтобы сообщить о нашем присутствии там, полчища Друда напали бы на нас через считаные минуты.

– Это нелепо, – холодно промолвил я.

Баррис улыбнулся так широко, что остаточное изображение улыбки хранилось на сетчатке моего глаза еще несколько секунд в темноте между молниевыми вспышками.

– Неужели, мистер Коллинз? Вы так считаете? Выходит, вы ничего не знаете – и слава богу! – о мозговых жуках.

Внезапно во рту у меня пересохло. Я совершил над собой огромное усилие, чтобы не скривиться от острой боли за правым глазом, причиненной ударом скарабеевых жвал. По счастью, оглушительный раскат грома прервал наш разговор, дав мне время оправиться от потрясения.

– О чем? – с трудом выдавил я.

– О мозговых жуках, если употребить наше с инспектором Филдом выражение, – сказал Баррис. – Друд внедряет этих египетских насекомых – в действительности английских, но обученных особым повадкам по нечестивой языческой традиции – в тело и мозг своих рабов и новообращенных. Или он заставляет их думать, что сделал это. Конечно, на самом деле он просто гипнотизирует их. Они годами подчиняются Друду, находясь в состоянии постмесмерического транса, а он при каждой возможности укрепляет свою власть над ними. Мозговые жуки – это гипнотический символ Друдовой власти над жертвой.

– Полная чушь! – громко сказал я в перерыве между раскатами грома. – В свое время мне довелось весьма обстоятельно исследовать месмеризм и животный магнетизм. Невозможно управлять людьми на расстоянии и в течение длительного времени, а тем более поработить внушенной галлюцинацией вроде этого вашего… мозгового жука.

– Вы так считаете? – спросил Баррис. В мерцающем свете я видел, что негодяй по-прежнему улыбается, но теперь жутковатой, иронической улыбкой. – Вы, мистер Коллинз, не видели кошмара, произошедшего в Подземном городе через несколько часов после того, как я отправил вас в нокаут – за что я искренне извиняюсь, сэр, но тогда я принял вас за одного из них, за Друдова агента с жуком в нутре.