Никки Келли - Лайла

– Остальные уже готовы, и ты тоже собери вещи. Скоро нам придется покинуть этот дом, – ровным тоном сообщил он.

– Все уже уложено. Мои сборы были недолгими.

Взяв с доски ладью, я нахмурилась.

– Гэбриел, я…

Как сказать, что я люблю его и не хочу, чтобы он уходил? Мне страшно, но не из-за Чистокровных. Я боюсь снова потерять его.

Лицо Гэбриела смягчилось. Он взял мою руку, замершую над доской, переплел наши пальцы.

– Не бойся, с тобой ничего не случится. Я не допущу.

Он не понимал истинных причин моего страха…

Отпустив мою руку, Гэбриел сделал ход слоном.

А у меня вдруг лопнуло терпение.

– Зачем мы тратим время на шахматы? – бросила я.

– Я хотел начать партию, которую мы закончим после моего возращения. Я буду ждать продолжения.

Я отодвинулась от камина: жар стал слишком сильным.

– Возьми меня с собой, – неожиданно жалобно попросила я.

– Это опасно. Они догадаются, что я ищу Малахию.

О ком он – о вампирах или об Архангелах?

– Если все эти высшие существа хотят уничтожить меня, почему они до сих пор не явились сюда?

Он поморщился. Я почувствовала, что мой вопрос ему неприятен.

– Не могут. Они наблюдают за другими ангелами. И потом, тебя не так легко найти…

Я взялась за красного коня, и вздрогнула. Мысли рассыпались. Указательный палец, лежащий на отполированной гриве, странно покалывало. Фигура в моей руке начала увеличиваться. С дрожью в голосе я призналась:

– С этим конем происходит что-то странное…

Гэбриел улыбнулся.

– Ты всегда испытывала к нему особые чувства. Говорила, что он похож на Ури, твою лошадь.

При звуке этого имени моя кожа покрылась мурашками. Я вновь летела сквозь туннель времени. Вот я на великолепной белой кобыле мчусь по густой зеленой траве. Мы несемся через мокрый луг, а над нами сгущаются грозовые тучи. Я натягиваю поводья и останавливаю лошадь, потому что навстречу нам галопом мчится всадник. Он тоже останавливается, и я с удивлением понимаю: это не Гэбриел. Ослабив поводья, он убирает упавшие на лицо длинные соломенные волосы, откидывает их назад. Блеснувший на пальце золотой перстень привлекает мое внимание. Я его уже где-то видела… Я пытаюсь рассмотреть всадника, но сцена неуловимо меняется, и сосредоточиться не выходит.

Неожиданно грозовые тучи над головой закрывают солнце, картинка перед глазами крутится волчком. Меня охватывает паника. То же самое я испытала тогда, с Гэбриелом, когда застряла в воспоминаниях и столкнулась с Чистокровным. Сердце колотилось как бешеное, я вырывалась, пытаясь вернуться к реальности.

Волна тепла от камина коснулась моей щеки. Напряжение немного спало. Я снова в комнате. Напротив сидит Гэбриел: он что-то говорит, но я вижу только движения губ, а слов не слышу. Тишина. Я застряла между Гэбриелом и грозовыми тучами.

На лицо ангела легла мрачная тень, и он бросился вперед. Я отчаянно потянулась к нему, наши пальцы почти соприкоснулись, но мы так и не сумели соединить их.

Я летела по туннелю против своей воли. Гостиная, шахматная доска, поленья в камине – все это исчезло. Меня влекла какая-то необъяснимая сила.

Перед глазами разлилась пустота, и на ее фоне возник Чистокровный – огромный, нависающий надо мной. Он приближался не спеша, и я все отчетливее видела его угольно-черную татуировку, покрывающую тело. Рисунок начинался на лице, спускался по шее двумя широкими симметричными полосами, отливал черным глянцем. Именно этот Чистокровный явился мне, когда я пила лимонад с Гэбриелом. И вот он вернулся. На этот раз один.

Расстояние между нами сокращалось, а он, казалось, не двигается. Я хотела бежать, но ноги не слушались, тело оцепенело. Вампир кружил вокруг меня, исчезая и появляясь вновь. Затем протянул когтистую, похожую на птичью лапу, провел по моему лицу и сжал на горле – ровно настолько, чтобы в легкие перестал поступать воздух. Он мучил меня и смеялся. Над нижней губой показались остро отточенные клыки.

Я задыхалась от болезненных спазмов. Морда чудовища была совсем рядом, и я могла видеть ее во всех омерзительных деталях. Лучше бы я умерла прямо сейчас. Он держал меня за шею, и я не могла отвернуться. Когда черные зрачки монстра начали меняться и стали прозрачными, меня охватил еще больший ужас. И вот в его глазах, точно на глянцевой пленке, я увидела темный силуэт девушки-Тени. Где же она?

От бессилия потекли слезы, но усилием воли я приказала себе успокоиться. Ноги и руки обмякли, как вдруг мертвая хватка на горле ослабла. Я хрипела и задыхалась, а раздвоенный язык чудовища скользнул по моему подбородку, по векам, слизнув слезы. Рванув меня за волосы, Чистокровный запрокинул мою голову и, выпустив зазубренные когти, срезал одну прядь, после чего отшвырнул меня.

Лежа на земле, я с изумлением смотрела, как Чистокровный поднес срезанные волосы к морде и втянул уродливыми ноздрями аромат срезанных волос. Из белых они в один миг стали иссиня-черными. Неужели все, к чему он прикасается, окрашивается в цвета ночи?

Монстр, хрустя суставами, разминал шею. Он вскинул лапищу – и мое тело оторвалось от земли. Он управлял мной!

– Ты принадлежишь мне! – прорычал он на незнакомом языке, но я поняла смысл каждого слова.

Во мне мутной волной поднималась лютая злость, какой я никогда не испытывала. Кровь в жилах закипела и сделалась черной, пальцы изогнулись, выпуская из-под треснувшей кожи когти.

Объятая жаром, я чувствовала, как смещаются в челюстях мои зубы, как прорезаются острые клыки. Ударила молния, но я уклонилась, и та рассыпалась множеством огненных копий, каждое из которых, вибрируя, звенело моим именем, – и происходившие со мной метаморфозы прекратились. Сверкнула вторая молния, вновь прозвучало мое имя, и жар стих. Я пропустила момент, когда чудовище исчезло, потому что смотрела только на молнию, заливавшую все вокруг ослепительным светом. Земля уплыла из-под ног, и я понеслась в пустоту.

Я открыла глаза. Прямо предо мной мерцал размытый, но достаточно яркий огонек – маячок, который вел меня домой. Пятнышко света разрасталось, пока в нем не появился Гэбриел. Ко мне вернулась способность дышать, судорога больше не скручивала тело.

– Лайла! Где ты была! Что с тобой? – набросился с вопросами Гэбриел.

Я что-то промычала, и он растерянно замолчал. А когда заговорил, обращался со мной, как с маленькой девочкой:

– Лайла, я тебя не понимаю.

Он гладил меня по пылающей щеке, и кровавые слезы запачкали его ладонь.

– Она моя, – прошипела я чужим голосом.

Сохраняя абсолютное спокойствие, Гэбриел взял мое лицо в ладони и склонился так близко, что мы соприкасались кончиками носов. Я зажмурилась: что он увидит в моих распухших, обведенных темными кругами глазах?