Никки Келли - Лайла

– Она под моей защитой! Тебе конец, если хоть волос упадет с ее головы!

Так кричал Гэбриел, а монстр, проникший в мое сознание, слушал.

– Она ангел! Я вырву ее из твоих лап!

Все кончено. Чистокровный не лгал, иначе бездонная черная воронка не начала бы раскручиваться внутри меня. Я могу оказаться кем угодно, но не той, кем меня считает Гэбриел. Уже нет.

– Лайла, – тихо позвал он.

Я вскочила на ноги, схватившись за горло. Больно! Больно, будто невидимая рука вонзает нож и вынимает, вонзает и вынимает. Боль распространялась от шеи, за которую меня душила рука вампира, и опускалась ниже, раздирая легкие. Не в силах сдерживаться, я кричала громко и неудержимо и терла шею, пытаясь избавиться от ощущения, что все внутри кипит, плавится.

Гэбриел встал. Каждый мускул под кожей был напряжен как у античной мраморной статуи. Он решительно схватил меня за запястья, прижал мои руки к бокам. Я неистово трясла головой. Да что же это? Что со мной? Что им от меня надо? Кто я? В крови бурлило бешенство.

– Лайла! Смотри на меня, Лайла! – Гэбриел кричал очень громко, но я не собиралась повиноваться ему. Не хочу, чтобы он заглядывал мне в душу через эти глаза – чужие глаза, в которых он увидит неизвестно что.

С мрачным, звериным неистовством я отдернула от него руки, высвободила запястья и бросилась к выходу, наступив на золотое солнце. Перед самым моим носом дверь распахнулась: на пороге стоял Джона.

– Останови ее! – приказал Гэбриел.

Мой вид – кровавые слезы из горящих глазниц – изумил Джону: я успела заметить это, бросив на него один-единственный взгляд. Но он без промедления схватил меня и прижал к себе, лишив способности двигаться.

– Нельзя… не могу, чтобы он меня видел такой, – прошептала я, и вампир чуть расслабился. Решив, что я никуда не денусь, он опустил руки, а я, не мешкая, оттолкнула его и выскочила на дорожку.

Сама не понимая, что со мной происходит, на ватных ногах я кое-как добежала до большого дома. Думая лишь о том, чтобы проскочить незаметно, я через внутренний дворик вбежала в кухню, пронеслась по холлу. На подлокотнике дивана сидела Анора: она изумленно посмотрела в мою сторону, но почему-то не заметила меня, будто я была невидимкой.

Выйдя через главную дверь, я помчалась прочь от дома, вдоль дороги. Связь с Гэбриелом намеренно заблокировала: нельзя, чтобы он слышал хоть часть мыслей, терзавших меня сейчас. Надо найти тихое место, побыть одной, успокоиться. На другой стороне дороги в стене леса виднелся просвет, туда я и свернула. Из-за сильного удара в бок и дыма, застелившего глаза, пришлось остановиться. Я посмотрела на ударившую меня машину: капот смят, водитель растерянно таращится. Ну и пусть. Я бросилась к просеке. Когда водитель опустил стекло, я уже скрылась среди деревьев, так что проклятия он выкрикивал в пустоту.

На подкосившихся ногах я опустилась под дерево с огромными корнями. Меня трясло. Мое тело по-прежнему пылало от жара. Со лба ручьями лился пот, из глаз текли кровавые слезы, меня мутило. Я поднесла к глазам ладонь – видна четко, отдалила – она расплылась, будто принадлежала иному миру. Крепко зажмурившись, я заставила себя думать о хорошем, о счастливых моментах. Гэбриел. Мы играем в шахматы на конюшне, мы обнялись, его губы касаются моих…

Картинки снова и снова проносились перед мысленным взором, и пусть медленно, но тошнота отступала, жар уходил. Я коснулась кристалла, спрятанного под воротом блузки, и прикосновение к его граням окончательно привело меня в чувство.

И сразу же небеса разверзлись: на землю потоками хлынула вода. За считаные секунды я промокла до нитки. Я рыдала, подняв голову, подставляя лицо огромным каплям, и слезы смешивались со струями дождя.

Я сидела, обхватив колени руками, свернувшись в комок у корней огромного дерева, и даже думать не могла о том, где я и безопасно ли находиться здесь одной.

«Лайла, где ты?»

Мои мысли наполнил свет, изгоняя одиночество. Но я не ответила.

«Тебе нельзя быть одной. Отзовись! Скажи, где ты».

Прекрасно понимая, что поступаю неразумно, я оборвала связь. Да, мне нельзя сидеть здесь без всякой защиты, но я слишком боюсь себя. Мне нужно время, чтобы убедиться: Чистокровный не вернется. Я не допущу, чтобы Гэбриел вновь увидел меня такой. И я возвела воображаемую стену у входа в туннель. Мысленно я клала кирпич за кирпичом и, как только положила последний, наступила абсолютная тишина. Подтянув колени к груди, я горестно раскачивалась.

Я задремала под шум дождя. Проснулась оттого, что продрогла насквозь: джинсы и изодранная блузка плохо защищали от холода.

День подходил к концу. Сквозь густой туман слабо пробивались последние лучи солнца. Мне стало страшно. Здесь очень опасно. А вдруг они уехали без меня? Может, они меня ищут? Во мне всколыхнулось запоздалое чувство вины. Сколько времени я просидела здесь? Казалось, что совсем мало, но ведь солнце садится, значит, прошло несколько часов.

Крепко зажмурившись, я постаралась разогнать марево и разрушила стену. Наверное, Гэбриел ждет моего возвращения.

«Лайла! Отзовись! Где ты?»

В ответ я показала ему лес вокруг меня, огромное дерево, под кроной которого укрылась. И буквально через минуту Гэбриел оказался рядом. Он схватил меня и прижал к себе. Прижал так, что между нами не осталось ни миллиметра пустого места. Запустил пальцы в мои мокрые волосы. Я подняла голову и посмотрела прямо в его глаза, полные беспокойства и грусти. Прошептала:

– Прости.

– Мне не за что тебя прощать, – искренне ответил он.

Во мне больше не было ни капли злобы, я снова стала человеком, и как же стыдно мне сделалось. Я вся была как открытая рана.

– Никогда, слышишь, никогда не закрывайся от меня! Я хочу защитить тебя. И ты должна быть на моей стороне, помогать мне, иначе ничего не выйдет. Ты понимаешь, Лайла?

Я виновато кивнула. И, не в состоянии лгать, сказала то, о чем думала:

– Ты любил меня когда-то…

– Да, – коротко ответил он.

– Теперь я другая. Я изменилась и совсем не помню, кто такая Лайла. Она мне чужая. Я вообще не знаю, кто я, – никогда этого не знала.

Гэбриел прижал меня к себе, поцеловал в макушку.

– Неправда. Я смотрю на тебя и вижу ту же девушку. Ты не так открыто улыбаешься, в твоем взгляде – усталость, но ты та же красавица, которую я полюбил. И сейчас наша связь стала крепче, если это вообще возможно.

Он говорил очень веско, но я не могла отделаться от мысли, что он хочет убедить не столько меня, сколько себя самого.

Взяв меня за подбородок, Гэбриел всматривался мне в глаза. Он тихо провел кончиками пальцем по моим щекам, а затем склонился и нежно поцеловал в губы.

– Лайла, ты сама должна решить, чего на самом деле хочешь.