Никки Келли - Лайла

Это было очень трогательно, и я решила не обременять Руадана своими проблемами. Вампир взвалил елку на плечо и зашагал к двери, а я, улыбаясь, последовала за ним.

Через час все обитатели дома, включая Брук, дружно украшали елку – правда, сначала мы минут тридцать спорили, какой цвет выбрать основным.

Брук хотела, чтобы украшения были современными и элегантными – никакой мишуры, все только серебряного цвета. Джона предложил контраст черного и белого.

А вот мне хотелось повесить на елку все, что у нас было.

– Это неправильно! Так нельзя! – возмущалась Брук.

– Эй! Я украшаю нижнюю часть, а ты занимайся своей.

– Тише, девочки, не ссорьтесь. У вас шикарно получается. – Руадан выступал в роли буфера.

Мы нашли компромисс, поделив огромное дерево на три части. Вампирам не составляло труда дотянуться до верхушки, ведь они обладали способностью к необычайно высоким прыжкам, поэтому я наряжала нижние ветви необъятной ели. В этом были свои плюсы: мой участок оказался самым обширным – особенно по сравнению с тем, что досталось Джоне, который украшал самый верх дерева.

Руадан добровольно отказался от полагавшейся ему доли, зато оставил за собой право выбрать верхушку. Он собирался показать нам ее в самый последний момент.

Пока мы трудились над елкой, он тоже внес свой вклад в создание праздничного настроения: испек сладкие пирожки и сварил глинтвейн. А поскольку по-настоящему ела в этом доме одна я, у меня появились серьезные подозрения, что если я съем хотя бы половину того, что наготовил Руадан, то возненавижу пирожки на всю жизнь,

Украшая елку и вдыхая пряный аромат глинтвейна, я вспоминала единственное Рождество в жизни, проведенное не в одиночку.

Несколько лет назад в Шотландии я познакомилась с чудеснейшей миссис Кинох. Она держала пансион и в разгар туристического сезона пустила меня пожить в обмен на помощь по дому и на кухне.

В тот год мы украшали елку вдвоем с восьмилетней девочкой, которая приехала в пансион с родителями. Она развесила на елке все игрушки до единой, не забыла ни кусочка мишуры. Она считала, что так красивее всего. Весело было смотреть на ее сияющее лицо и видеть удовольствие, с которым она наряжала елку. Казалось, что вместе с блестками и шарами на ветвях оставались частички счастья.

Рождество мы отмечали за большим столом вместе с гостями пансиона: ели индейку и прочие традиционные блюда, взрывали хлопушки, пели песни и танцевали до упаду. До сих пор это было единственное Рождество, которое я встречала не одна.

Еще совсем недавно я и подумать не могла, что в этом году встречу праздник в компании вампиров, но жаловаться было не на что. Они стали моей странной семьей. Рядом с ними я чувствовала себя частью единого целого. Как когда-то давным-давно…

– Готово! – гордо сказала Брук, заставив меня спуститься с небес на землю и заняться делом. Вампирша любовалась результатом своей работы, и, стоит признать, заслуживала похвалы.

– Руадан, у тебя есть еще такие белые фонарики?

– Возможно. У меня в комнате еще целая коробка всякой всячины. Не стесняйся, выбирай.

И Брук испарилась.

Джона уселся на пол и наблюдал, как я пыталась приладить на ветку одновременно звездочки и оленя.

– Никак не пойму, красавица, в каком стиле ты работаешь. Кажется, в мастерской Санта-Клауса произошел взрыв и на твою часть елки упали все обломки! – усмехнулся он.

Я рассмеялась, удивившись, что мне удалось ненадолго забыть о своих горестях.

– Не знаю, как принято за океаном, но у нас в Британии чем больше на елке всего, тем лучше!

Подбирая с пола кусок красной мишуры, я коснулась руки Джоны: он успел подхватить украшение раньше и протягивал его мне. Меня пронзил электрический разряд, но я предпочла не обращать на него внимания.

– Спасибо, – коротко поблагодарила я, обходя дерево с длинной гирляндой в руках.

Выпрямившись, я стряхнула с себя блестки и посмотрела на елку.

Гирлянда Джоны висела как раз с моей стороны, и, склонив голову набок, я оценивающе изучала его выбор.

– Контраст темного и светлого великолепен, ты не находишь? – спросил он, стоя у меня за спиной со скрещенными руками.

– Все это выглядит незаконченным. Попробуй разделить гирлянду на две части, чтобы с одной стороны было видно только черные украшения, а с другой – белые.

– Ну не знаю… По-моему, такая комбинация придется по вкусу утонченному ценителю.

В комнату влетела Брук.

– У нас закончились фонарики! – фыркнула она, недовольно топнув.

– Забудь про них! – крикнул из кухни Руадан. – Лучше давайте установим верхушку.

Захлопнув духовку, он вышел к нам с небольшой картонной коробкой, открыл крышку и вытащил белого ангела с нимбом над головой. Я с удивлением смотрела на фигурку.

– Тебе не нравится?

– Да нет, просто он такой смешной: с нимбом, с крыльями, в белой одежде до пят… Какой-то он… ненастоящий, – призналась я и замолчала. Если Руадан верил Библии, в его представлении ангелы были именно такими. Я решила исправить оплошность: – Неожиданный выбор.

– Понятно. А я подумал, что нашей семье нужен именно он. В конце концов, у нас есть настоящий ангел, которого мы должны благодарить, что находимся здесь все вместе. – Жестом подозвав меня, Руадан вручил мне фарфоровую фигурку. – Думаю, именно тебе, как новичку в нашей компании, мы доверим водрузить его на самый верх.

Я посмотрела на огромную ель, подпиравшую потолок, и решила, что у нас не найдется достаточно высокой стремянки, чтобы я могла добраться до макушки. Взяв меня одной рукой за талию, Руадан взметнулся ввысь и повис, зацепившись за балку другой рукой. Действительно, зачем нам лестница?

К сожалению, пытаясь дотянуться до верхушки, я перегнулась вперед, и мы оба потеряли равновесие. Руадан выпустил меня, и я полетела вниз.

– А-а-а! – закричала я, увлекая за собой огромное дерево.

Первым, как всегда, среагировал Джона. Он прыгнул, подхватил меня в воздухе и упал на спину. Я повалилась на него.

В немом ужасе я наблюдала, как огромная ель с грохотом рухнула.

Брук успела отвести ветки от висевшего на стене плоского телевизора и спасти от верной гибели несколько хрупких игрушек.

Неожиданно на меня напал смех. Руадан по-прежнему болтался под потолком, повиснув на одной руке, точно шимпанзе в зоопарке. Брук, изощренно ругаясь, пыталась поднять огромную елку. Джона распластался подо мной, раскинув руки и ноги, как морская звезда. Я сползла на пол и зашлась в приступе хохота.

– Что, черт возьми, смешного? Ты все мои стеклянные снежинки перебила! – возмутилась Брук, но я продолжала смеяться.

Приземлившись на четвереньки, Руадан помог Брук поставить елку на место. Пол был усыпан мишурой и осколками. Стоило Руадану взглянуть, как я утираю выступившие слезы, как он сам засмеялся – сначала тихо, затем громче. Брук тоже хихикала, хотя старательно прикрывала рот рукой и делала серьезный вид, чтобы никто не заметил.