Бентли Литтл - Окраина

А вот когда Василий стал описывать агонию последних минут Якова, она вообще перестала его понимать.

– В чем причина всего этого? – спросил Николай, когда пророк закончил. – И что нам с этим делать? Мы провели обряд Очищения…

– Он не один, – сказал Василий, и все умолкли, внимательно слушая. Согбенная тень пророка плясала на стене за его спиной в такт языкам пламени в костре. – В Макгуэйне много бесов. А будет еще больше. Мертвецам нет покоя в этом городе.

Агафья передернула плечами. Пророк взглянул на нее, и она скорее почувствовала, чем увидела, как пристально он на нее смотрит.

В ее голове раздался голос: «Это ты их пригласила».

Женщина быстро оглянулась вокруг, но оказалось, что никто из присутствовавших этого не услышал и никак не прореагировал. Значит, слова предназначались только ей.

«Это твоя вина. Это ты их пригласила».

Сам факт, что пророк общался с нею таким образом, что он мог общаться таким образом, Агафью совсем не удивил, а только испугал еще больше. Но не менее пугающими, чем сам способ общения, были идеи, которые высказывал пророк. Агафья попыталась понять, что же он имеет в виду и что же она могла совершить такого, чтобы пригласить этих… существ в Макгуэйн.

Пригласила…

Это слово вызвало у нее ассоциации. Может быть, сама она и не приглашала этих существ, а вот не пригласив одно из них, она невольно открыла ворота для всех остальных.

Dedushka Domovedushka.

Но это же просто невозможно. Да, они забыли пригласить с собой Главного в Доме, когда переезжали в Макгуэйн, и этим можно было бы объяснить все странные события, происходившие в их доме, – но у всех остальных Главные в Доме были и защищали их дома. Отсутствие защиты у приехавших не могло распространиться на весь город. Должно быть, пророк имел в виду что-то другое, но даже под угрозой смерти она не смогла бы понять, что именно…

– Нет! – неожиданно воскликнул Василий. – Нет!

Все они подпрыгнули от неожиданности, а Катя даже вскрикнула и прижала руки к груди.

Пророк прижал руки к ушам, и на лице у него появилась гримаса боли. Казалось, что он пытается не дать своей голове разлететься на мелкие кусочки.

Неожиданно старик шатнулся вперед, к огню, но потом восстановил равновесие и помотал головой, как будто только что проснулся от долгого сна.

– Их надо остановить, – произнес он, оглядываясь вокруг.

– Для этого мы и пришли, – терпеливо объяснил ему Николай. – Но мы не знаем, что нам делать. Мы что, должны молиться? Или совершить еще несколько Очищений? Что нам делать?

– Бог наставит вас на путь истинный.

– А вас он уже наставил? Если да, то расскажите нам. Мы в полной растерянности.

– Бог наставит вас, – повторил пророк. – Вы поймете, что надо делать.

– А если мы так этого и не узнаем? – задала вопрос набравшаяся смелости Агафья и повернулась к пророку: – «Что, если Бог наставит нас, а мы окажемся слишком глупы, чтобы понять его наставления? Что тогда?»

Пророк скривился, и тонкая, почти прозрачная кожа на его голове натянулась, обнажив крепкие зубы и сделав его голову похожей на череп.

– Все кончено, – сказал он и одним быстрым взмахом руки разрушил макет города на песке рядом с собой. Его борода от этого движения разлетелась, и Агафья мельком увидела его складчатый и скукоженный детородный орган. – Все кончено.

По дороге домой все они молчали. Каждый из них снова и снова обдумывал слова Василия и решал для себя, чтобы они могли значить.

В этом вечная проблема с пророками. Им всегда нужны толкователи.

Агафья прикрыла глаза и задумалась.

Того Макгуэйна, который он разрушил своей рукой, уже давно не существовало.

Все кончено.

Он что, имел в виду, что молоканская община в Макгуэйне будет уничтожена? Та община, которая образовалась именно в то время, когда город выглядел как на его макете? Или он хотел сказать, что нынешний город каким-то образом превратится в развалины? Он намекал на землетрясение или стихийное бедствие или на то, что разрушения принесет нечистая сила?

Понять этого было невозможно, и это приводило Агафью в отчаяние. Она хотела спросить у Веры, нет ли у той каких-нибудь мыслей или предположений по этому поводу, но старая женщина спала мертвецким сном на заднем сиденье.

Агафья тоже чувствовала себя усталой. И усталой не только физически, но и духовно. Чтобы жить, приходилось прилагать такие усилия, что, казалось, энергии не хватит даже на один день. А чувствовала бы она себя так же в Калифорнии, если бы не согласилась оставить Лос-Анджелес и поехать вместе с Грегори? Этого Агафья не знала, но Лос-Анджелес казался ей далеким прошлым, частью совсем другой жизни, и она не могла представить себе, как сможет опять вернуться к ней.

Неужели ей пора умирать?

Может быть. Но внуки заставляли ее продолжать жить, они вносили в ее существование искорку смысла, которая составляла всю ее жизнь. Агафья чувствовала, что нужна внукам, и хотя тому не было никаких доказательств, она чувствовала это всем сердцем, и это придавало ей силы.

«Это твоя вина. Это ты их пригласила».

Агафья пыталась запретить себе думать об этих словах. Больше Василий за всю встречу ничего ей не сказал ни вслух, ни мысленно, но само впечатление от этой встречи и от общения оказалось столь туманным и странным, что то, что происходило на ней в действительности, уже стало стираться из памяти.

А вот эмоциональный эффект с течением времени ничуть не уменьшился. И именно поэтому Агафья знала, что встреча произошла в действительности и что на ней случилось. И страх, который она на ней испытала, никуда не делся – и готов был в любую минуту вернуться.

Говорил ли он с другими? Слышали ли они его голос у себя в головах? Этого Агафья не знала, но ей почему-то казалось, что нет. Ведь в тот момент она оглянулась вокруг, и все были сосредоточены на старике, скорчившемся возле костра. Ни по одному из них не было видно, что он слышит какие-то голоса.

Почему он выбрал именно ее?

Действительно ли она виновата в происходящем?

Этого Агафья не знала. Она посмотрела на своих коллег, единоверцев, друзей, которые сидели вместе с ней в автобусе. Старушка чувствовала свою вину, потому что не рассказала им о том, что ей сказал пророк, но еще больше она ругала себя за то, что сделала, – за то, что забыла пригласить Главного в Доме с собою. Сейчас Агафья была слишком смущена, чтобы начать об этом говорить, ведь прошло уже столько времени… Если б она с самого начала рассказала обо всем Якову, то он, возможно, что-то придумал бы, чтобы исправить ее ошибку, и, может быть, всего последовавшего удалось бы избежать. Яков знал о ритуалах, традициях и религиозных обрядах гораздо больше, чем кто бы то ни было, и он вполне мог что-нибудь придумать…