Рик Янси - Кровавый остров

Сперва мы заглянули на телеграф, где Уортроп отправил фон Хельрунгу следующее краткое послание:

«ПРИБЫЛИ ЕГИПЕТ ТЧК ДОЛЖНЫ ПРИБЫТЬ

АДЕН ДЕВЯТНАДЦАТОМУ ЧИСЛУ ЗПТ НЕМЕДЛЯ

ТЧК ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ

ТУДА ЕСЛИ НОВОСТИ ТЧК»

И затем следующее, той, что спасла его в Венеции:

«СООБЩИ КОНТОРУ ВЛАСТЕЙ ПОРТА

АДЕН КОГДА ПОЛУЧИШЬ

ЭТО ТЧК ПЕЛЛИНОР ТЧК»

На телеграфной станции было жарко, душно и очень людно; в основном там толпились европейцы (телеграфист сам был немец), и большая их часть направлялась домой из Индии, получив свою долю экзотических земель и романтики дальних странствий. Мы вышли на улицу, где было не так душно и людно, но зато куда жарче: палило как из доменной печи, к чему я, выросший в Новой Англии, совершенно не привык. Чувство было такое, как будто легкие мои медленно раздавливают.

– Где твоя шляпа, Уилл Генри? – спросил доктор. – В Африке без шляпы вообще никуда нельзя ходить.

– Я оставил ее на пароходе, сэр, – задыхаясь, выговорил я.

– Тогда пошли, но надо поторопиться. Перед тем, как мы отбудем, я должен кое-кого повидать.

Он вел меня по череде узких, петляющих улочек и запутанным переулкам едва ли шире лесной тропинки, разве что деревья здесь были без ветвей и с тонкими стволами, а пыль под ногами дымилась и кипела.

Мы завернули за угол и очутились на открытом рынке, что называется «сук». На таком базаре, на котором можно найти практически все, что угодно – сладости и диковинки (я видел несколько человек, торговавших сушеными человечьими головами), алкоголь, табак, кофе и одежду – включая самые разные шляпы-канотье. Впрочем, отыскать такую, что не была бы мне велика по меньшей мере на три размера, мы не смогли. Кто-то сказал, что солнце, должно быть, засушило мне голову. Мне было все равно. Поля шляпы съезжали мне брови, и вся она противно покачивалась при малейшем движении, но это была хоть какая-то защита от ненавистного солнца.

Покинув рынок, мы направили свои стопы в дымную кофейню, недалеко от доков. Завсегдатаи – все до одного мужчины – сидели небольшими группками, покуривая кальян – фруктовый табак через заполненные водой, изысканно украшенные трубки. Завидев моего наставника, хозяин бросился вперед, яростно хлопая в ладоши и крича: «Михос! Михос!» Он заключил доктора в медвежьи объятия, от которых у того затрещали ребра.

– Погляди-ка, что ветер принес из пустыни! Привет, привет тебе, мой старый друг! – вскричал хозяин на практически идеальном английском.

– Фадиль, приятно вновь тебя видеть, – тепло ответил Уортроп. – Как идут дела? Плохо?

– Еще хуже! Ужасно! Но дела всегда идут ужасно, поэтому я не жалуюсь. Но кто это прячется под большим белым зонтиком?

– Это Уилл Генри, – ответил монстролог.

– Генри! Сын Джеймса? А где Джеймс?

– Его нет.

– Нет?

– Умер, – вставил я.

– Умер! Ох, но это же ужасно! Ужасно! – на его болотно-карие глаза навернулись слезы. – Когда? Как? И ты его сын?

Я кивнул, и шляпа подпрыгнула на моей усохшей от солнца голове.

– И теперь ты на его месте. Очень высокая планка, маленький Уильям Генри. Воистину высокая!

– Да, – сказал Уортроп. – Фадиль, мой корабль отходит меньше, чем через час, и я должен кое-что…

– Ох, это ужасно! Ты зайдешь ко мне на обед, Михос; садись на следующий корабль. Соглашайся; ты ранишь мои чувства, если откажешься.

– В таком случае, боюсь, вынужден буду их ранить. Возможно, когда – или если – я вернусь…

– Если вернешься? Если? Что это значит, «если»?

Доктор огляделся в ароматном дыму. Посетители Фадиля, казалось, не замечали нашего присутствия. И все же…

– Я все объясню – наедине.

Мы последовали за ним в заднюю комнатку, нечто вроде миниатюрного игрального зала, где очень толстый человек играл в кости с двумя беспокойными, потеющими и явно переутомившимися бельгийцами. Они бросили на стол свое серебро, проследили, как выкатываются кости из деревянной коробочки толстяка, и потом – как их серебро исчезает. Уортроп неодобрительно заворчал; Фадиль отмахнулся от его возражений.

– Они из Бельгии, Михос; им на все плевать. Садись вот сюда в уголок, где до нас не донесутся вопли боли и страданий. Но это ужасно; о чем я только думал? Я принесу тебе чаю – у меня есть дарджилинг! – а Уильяму ласси [115].

– У меня правда нет времени на чай, Фадиль, – вежливо сказал мой наставник.

– Что? Нет времени на чай? У тебя, Михос? В таком случае, твои дела в Египте должны быть ужасны, как мои.

Монстролог кивнул:

– Практически во всех отношениях.

– Что на этот раз? Снова контрабандисты? Я говорил тебе, Михос: держись подальше от этого отребья.

– На сей раз дело в другом отребье, Фадиль. Охранка, тайная полиция царя.

– Русские? Но это же ужасно! Что ты сделал царю?

Уортроп улыбнулся:

– Скажем так: у нас с ним конфликт интересов.

– Ох, это не очень-то хорошо – для царя! Ха! – он облокотился на стол; глаза его жадно сверкали. – Что может Фадиль сделать для своего доброго друга Михоса?

– Их двое, – отвечал доктор и описал Рюрика и Плешеца. – Мне удалось оторваться от них в Лондоне и Венеции, но они отстают от меня не больше, чем на несколько часов.

– И их судно остановится здесь: загрузиться углем и припасами, – Фадиль мрачно кивал. – Предоставь все мне, Михос. Эти двое встретили свой последний рассвет!

– Я не хочу, чтобы ты их убивал.

– Ты не хочешь, чтобы я их убивал?

– Убив их, ты только добавишь себе неприятностей. Не пройдет и недели, как Порт-Саид будет кишеть рюриками и плешецами.

Фадиль фыркнул и стукнул кулаком по открытой ладони – жест презрения у арабов.

– Пусть приезжают. Я русских не боюсь.

– Ты этих русских не видел. Они сыновья Сехмет-разрушительницы.

– А ты – Михос-лев, страж горизонта, а я Менту, бог войны! – он перевел на меня сверкающие карие глаза. – А ты кто будешь, сын Джеймса Генри? Твой отец у нас был Анубис, взвешиватель людских сердец. Быть ли тебе его сыном Офоисом, открывающим путь к победе?

Уортроп проговорил:

– Что мне нужно, Фадиль, так это время. Две недели будет хорошо, месяц – еще лучше, четыре месяца – мечта. Можешь мне его дать?

– Если бы ты позволил мне их убить, я дал бы тебе вечность! Но да, у меня есть друзья в Порт-Саиде, а у них есть друзья в суде Тауфик-паши [116]. Это можно устроить. Обойдется недешево, Михос.

– Фон Хельрунг переведет тебе столько, сколько понадобится, – монстролог посмотрел на часы. – И еще одна вещь, – быстро проговорил он. – Мы на пути в Аденский залив, и мне понадобится оттуда транспорт до пункта конечного назначения.

– А что за пункт конечного назначения?

– Не могу сказать.

– Что это такое – не можешь сказать? Это же я, Фадиль!

– Мне нужен кто-то, кто точно умеет держать язык за зубами и не боится слегка рискнуть. Быстрое судно также не помешало бы. Знаешь кого-нибудь такого в Адене?