Джонатан Страуд - Шепчущий череп

– Так и есть. – Это возвратился Джоплин. В руках у него был длинный шест с крючком на конце. – Я доказал, что ты не прав. Должен признаться, ты разочаровал меня, Каббинс. Перед тобой открывались такие перспективы… Но в конце концов мы уладили наше маленькое недоразумение. По-мужски. – Он осторожно потрогал пальцем свой распухший нос.

– По-мужски, о боже! – проворчал Киппс. – Они были похожи на двух подравшихся из-за тюбика помады школьниц. Слышала бы ты, как они визжали.

– Тсс, тишина, – сказал Джоплин. – Мы заняты серьезным делом. – Он вздрогнул, лицо его стало озабоченным, словно кто-то властно обратился к нему. – Да-да, я помню. Делаю все, что в моих силах.

– Но, мистер Джоплин, – крикнула я, – посмотреть в зеркало – это все равно что подписать себе смертный приговор. Оно не показывает чудеса. Если вы читали «Признания» Мэри Дьюлак, то совершенно точно понимаете, что я хочу сказать. Тот парень, Уилберфорс, упал замертво, как только…

– О, так вы их тоже читали? – на короткое время взгляд Джоплина сделался осмысленным и заинтересованным. – Сумели найти другую копию? Отличная работа! Обязательно расскажете мне потом, как вам это удалось. Ну, а я… Разумеется, я читал «Признания»! Кто, как не я, по-вашему, выкрал их из библиотеки в Чертси? Эти «Признания» у меня здесь, вот на этом столе. Очень интересный материал, хотя настоящей вишенкой на торте стали бумаги Бикерстафа, с которыми меня любезно познакомил Джордж. – Джоплин указал рукой на треногу с зеркалом и закончил: – Без них мне не удалось бы в точности воссоздать всю сцену.

Я попробовала пошевелить руками. Узлы на веревке держались крепко, врезаясь мне в кожу. Я почувствовала, что справа от меня то же самое пытается сделать Киппс.

– А мне говорили, что те бумаги написаны на средневековом итальянском, – сказала я.

– Так и есть, – самодовольно ухмыльнулся Джоплин. – А я, представьте, свободно владею им. Было очень забавно наблюдать, как Джордж бьется над одной фразой, пока я в то же самое время незаметно заканчиваю копировать весь текст.

Джордж попытался пнуть Джоплина ногой, но промахнулся:

– Предатель! А я так тебе верил!

Джоплин коротко хохотнул, затем снисходительно потрепал Джорджа по плечу:

– Старинная мудрость преферансистов – держи карты к орденам. Умение хранить тайну решает все! Нет, мисс Карлайл, я прекрасно понимаю, как сильно рискует человек, решивший взглянуть в зеркало, поэтому мой старый добрый приятель Джордж сделает это вместо меня. Причем прямо сейчас.

С этими словами Джоплин повернулся к железному кругу в центре камеры. Потянулся шестом и, не обращая никакого внимания на семь сгрудившихся внутри круга бледных фигур, зацепил крючком и сбросил вниз прикрывавший верхнюю часть треноги платок.

– Джордж! – крикнула я. – Не смотри!

С того места, где я стояла, поверхность зеркала была не видна – только его шершавая задняя стенка и ободок из туго переплетенных друг с другом костей. Однако напоминающий жужжание мух звук усилился, и даже семь бледных привидений внутри круга испуганно попятились назад. Призрак Бикерстафа за своими цепями вытянулся еще выше, я отчетливо уловила его жадное нетерпение, в голове у меня зазвучал холодный гипнотизирующий голос фантома:

– Смотри… Смотри… Смотри…

Заставить кого-то другого взглянуть в зеркало – этого Бикерстаф страстно желал при жизни. Этого же он продолжал добиваться и после своей смерти – теперь через Джоплина.

Джордж плотно зажмурил глаза.

Джоплин осторожно развернулся спиной к треножнику. Я заметила, как напрягся маленький архивариус, как застыло его посеревшее лицо.

– Откройте глаза, мистер Каббинс, – каким-то не своим голосом произнес Джоплин. – Я знаю, что вы хотите открыть их.

И Джордж открыл глаза. Очевидно, верх одержала та часть его подсознания, которая безумно желала взглянуть в это чертово зеркало. Джордж пытался устоять перед этим наваждением – я видела, как он отворачивает голову, извивается, корчится на стуле, как кусает губы.

– Не слушай его, Джордж! – крикнула я, отчаянно дергаясь в своих веревках.

– Смотри… Смотри…

– Мистер Каббинс. – Джоплин вытащил свою ручку, блокнот и приготовился записывать ход эксперимента. Он стоял, постукивая ручкой по зубам, раздраженный и теряющий терпение. Под маской сумасшествия он по-прежнему оставался ученым, которому не терпелось поставить интересующий его опыт. И в данном случае зеркало было ни при чем – с таким же пылом Джоплин мог бы изучать поведение фруктовых мушек или брачные ритуалы африканских червей. – Мистер Каббинс, вы сделаете то, о чем я вас прошу. В противном случае… – Я почувствовала леденящую волну темной, злой энергии, прокатившейся от прикрытой капюшоном фигуры, стоящей внутри железного круга. Джоплин снова покачнулся и кивнул. – В противном случае, – хрипло объявил он, – я вот этим ножом перережу глотки вашим друзьям.

В катакомбах вдруг стало тихо-тихо. Действительно как в могиле.

– О, – раздался в этой тишине далекий, чуть слышный голос из коридора. – Отличный ход господина. По-моему, ситуация для него беспроигрышная.

– Хорошо. – Джордж выпрямился на своем стуле и повторил: – Хорошо. Я это сделаю.

– Нет, Джордж, – сказала я. – Ни в коем случае не делай этого.

– Да ладно, пусть взглянет мельком, – сказал Джоплин. – Ничего ему не сделается.

– Не слушай его! – закричала я. – Он блефует!

– Блефую? – Джоплин внимательно посмотрел на кончик своего ножа. – Знаете, бедняга Джек Карвер думал точно так же, и…

– Перестань, Люси, – отрешенно произнес Джордж. Мне показалось, что он опять находится под воздействием мелейза. – Я взгляну. Ничего не могу с собой поделать. Это зеркало притягивает меня как магнит. Не устоять.

Он открыл глаза. Его голова была опущена, сейчас он смотрел себе на грудь.

– Нет! – Я рванулась так, что потащила за собой стул вместе с привязанным к нему Киппсом – ножки стула заскребли по грязному полу. Мои глаза наполнились слезами. – Если ты это сделаешь, Джордж Каббинс, я за себя не отвечаю.

– Все в порядке, Люси, – сказал Джордж и грустно улыбнулся. – Я виноват, из-за меня вы попали в эту передрягу. И, наконец, мне действительно хочется взглянуть. Ты же знаешь, меня всегда притягивали тайны, всегда хотелось сделать то, чего никто никогда до меня не делал.

– Отлично сказано! – сказал Джоплин. – Я горжусь тобой, юноша. А теперь внимание, я готов записать каждое твое слово. Говори, ни о чем не думая, быстро и четко! Скажи, что ты видишь.

Еще одно эхо из прошлого. Именно эти слова сказал Уилберфорсу Бикерстаф. Прошло сто пятьдесят лет, и все повторяется. И кто знает, сколько сейчас осталось в маленьком архивариусе от Джоплина и сколько в нем сейчас от Бикерстафа?