Роберт Киркман - Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери

– Вы спросили хоть одного идиота с этих трибун, хочет ли он демократии? Хотят ли они, чтобы было тепло и мило? Или они просто хотят, чтобы кто-то, черт возьми, разбирался со всем… не давал им стать обедом какого-нибудь кусачего?! – Его глаза сверкали. – Вы, похоже, забыли, каково было, когда здесь заправлял Гэвин со своими гвардейцами! Мы отвоевали это место! Мы создали…

Стук во внешнюю дверь прервал его гневную тираду. Губернатор резко развернулся на звук:

– ЧТО?!

Щелкнул засов, и дверь с треском отворилась на пару дюймов. В проеме показалось глуповатое лицо паренька-фермера из Мейкона. На плече у него висел «АК-47».

– Шеф, горожане там сходят с ума.

– Что?

– Обоих бойцов давно потеряли, на арене только тела и кусачие на цепях. Но никто не уходит… Они просто напиваются – все притащили с собой бутылки – и кидают в зомби всякое дерьмо.

Губернатор протер лицо и пригладил свои усы Фу Манчу.

– Скажи им, что через минуту будет важное объявление.

– Но что насчет…

– ПРОСТО СКАЖИ ИМ!

Паренек смиренно кивнул и развернулся, захлопнув за собой дверь.

Губернатор посмотрел на крупного чернокожего мужчину в измазанных кровью джинсах в другом конце комнаты.

– Брюс, иди приведи Стивенса и его ручную собачонку. Мне плевать, чем они занимаются, я хочу, чтобы они прямо сейчас притащили свои задницы сюда! Да поскорее!

Брюс кивнул, засунул пистолет за ремень и быстрым шагом вышел из комнаты.

Губернатор повернулся к Мартинесу:

– Я знаю наверняка, где ты достал чертов электро-шокер…

Время, которое потребовалось Брюсу, чтобы привести доктора и Элис, показалось Лилли вечностью. Она сидела рядом с Мартинесом, и на коже ее подсыхал скользкий слой крови зомби. Рана на ее ноге пульсировала. С минуты на минуту Лилли ожидала получить пулю в голову. Позади себя, всего в нескольких дюймах, она ощущала жар тела Гейба. Она чувствовала запах его пота и слышала тяжелое дыхание, но мужчина не произнес ни слова за все время их ожидания.

Не говорил и Мартинес.

Молчал и Губернатор, который продолжал мерить комнату шагами.

Лилли больше не боялась умереть. С ней произошло что-то непонятное. Она подумала о гниющем в земле Джоше и ничего не почувствовала. Она подумала о Меган, висящей в самодельной петле, и не ощутила никаких эмоций. Она подумала о Бобе, проваливавшемся в беспамятство.

Больше ничто из этого не имело значения.

И самым ужасным было то, что она понимала: Губернатор был прав. В этих стенах нужен был ротвейлер. Им нужен был монстр, чтобы сдержать поток крови.

Дверь в другом конце комнаты скрипнула: вернулся Брюс со Стивенсом и Элис. Первым вошел доктор в грязном лабораторном халате, в нескольких футах позади него следовал Брюс, наставивший на него пистолет. Элис замыкала шествие.

– Входите, присоединяйтесь, – приветствовал их Губернатор с холодной улыбкой. – Присаживайтесь. Расслабьтесь. Сбросьте с себя ношу, не стесняйтесь.

Не говоря ни слова, доктор и Элис пересекли комнату и сели на складные стулья рядом с Мартинесом и Лилли, как дети, которых отправили в угол. Доктор молча смотрел в пол.

– Ну, теперь здесь вся шайка, – сказал Губернатор, подходя к четверке. Он встал всего в нескольких дюймах от них, как тренер, готовый дать указания во время таймаута. – Вот какое дело… Мы заключим небольшое соглашение… словесный контракт. Очень простой. Взгляни-ка на меня, Мартинес.

Мартинесу стоило невообразимых усилий поднять голову и посмотреть на темноглазого мужчину.

Губернатор устремил на Мартинеса свой взгляд.

– Соглашение таково. Пока я отгоняю чертовых волков от дверей, пока наполняю здесь кормушки… вы не задаете вопросов о том, как именно я это делаю.

Он сделал паузу и выждал несколько мгновений, стоя напротив них. Руки его были уперты в бока, окровавленные черты серьезны. Взгляд Губернатора переходил от одних опечаленных глаз к другим.

Все молчали. Лилли представила, как вскакивает на ноги, отбрасывает в сторону стул, истошно орет, хватает одну из винтовок и укладывает Губернатора неожиданным залпом.

Но она смотрела в пол.

Молчание затянулось.

– Еще кое-что, – сказал Губернатор, улыбнувшись им. Взгляд его был холоден и безрадостен. – Хоть кто-то нарушит это соглашение и сунет нос в мои дела – и Мартинес умрет, а остальные будут навсегда изгнаны. Поняли? – Он подождал немного. – Отвечайте, гады! Поняли условия нашего соглашения? Мартинес?

Ответ донесся вместе с изможденным вздохом:

– Да.

– Не слышу!

Мартинес посмотрел на него:

– Да… Я понял.

– А ты, Стивенс?

– Да, Филип. – В голосе доктора слышалось презрение. – Прекрасное заключительное слово. Вам бы адвокатом быть.

– Элис?

Девушка быстро и резко кивнула.

Губернатор посмотрел на Лилли:

– А ты? Тебе все ясно?

Лилли молча смотрела в пол.

Губернатор подошел ближе:

– Не слышу согласия. Спрошу снова, Лилли. Ты поняла соглашение?

Лилли отказывалась говорить.

Губернатор вытащил свой армейский «кольт» 45-го калибра с перламутровой рукояткой, передернул затвор и приставил дуло к голове девушки. Но, прежде чем он успел еще хоть что-то сказать или пустить ей пулю в макушку, Лилли посмотрела на него:

– Я поняла.

– ДАМЫ И ГОСПОДА! – Гнусавый голос паренька-фермера с треском раздался в громкоговорителях арены, эхом разнесшись над хаосом, который царил позади сетчатого ограждения. Зрители на трибунах сбились в плотную группу, но ни один человек не покинул стадион. Некоторые откинулись на спины, напившись, и взирали в безлунное ночное небо. Другие передавали туда-сюда бутылки с выпивкой, пытаясь заглушить ужасы той бойни, которую они только что наблюдали на поле.

Кое-кто из пьянчуг швырял на арену мусор и пустые бутылки, раздражая прикованных цепями кусачих, которые беспомощно барахтались в своих оковах. С их прогнивших губ сочилась черная слюна. Двое погибших борцов валялись на земле вне досягаемости зомби, толпа ревела и свистела. Это продолжалось практически час.

Голос в громкоговорителе объявил:

– У ГУБЕРНАТОРА ЕСТЬ ДЛЯ ВАС СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ!

Новость привлекла внимание зрителей, и какофония возгласов и воплей утихла. Около сорока человек неловко вернулись на свои места в первом ряду. Некоторые при этом были так пьяны, что едва стояли на ногах. Через несколько минут вся толпа спустилась ниже и собралась за сеткой, которая когда-то защищала зрителей гонок от заносов и горящих шин, вылетавших с трека.

– АПЛОДИСМЕНТЫ НАШЕМУ БЕССТРАШНОМУ ЛИДЕРУ, ГУБЕРНАТОРУ!

Из тени центрального прохода, подобно призраку, в холодном свете дуговых ламп появилась покрытая кровью и грязью фигура в длинном плаще, полы которого развевались на ветру. Губернатор напоминал отважного полководца, вернувшегося с осады Трои. Выйдя в центр поля и встав между поверженными гвардейцами, он щелкнул проводом позади себя, поднял микрофон и громко сказал: