Филипп Мартынов - Древняя кровь

Андрей, впрочем, оставил слова бывшего напарника без внимания. Сказал:

– Лаз внутрь холма узкий. Толпой не пролезем. Только по одному. Сам понимаешь, штука рискованная. Боюсь, кто туда сунется, сразу останется без головы.

– И что ты предлагаешь? – спросил я, хотя почему-то уже догадался, какой последует ответ.

– Ловить на живца, – широко улыбнулся Андрей. – Знаешь, как в бедных странах Африки крестьяне добывают себе пищу? Они, помимо прочего, охотятся на змей в пустыне. Одна большая змея может прокормить несколько семей. То есть это вопрос жизни и смерти, сечешь? Так вот, крестьяне идут далеко в пустыню и выискивают змеиные норы. Чем больше нора, тем крупнее змея сидит внутри. Змеи вообще не агрессивны. Они нападают на людей только в тех случаях, когда надо обороняться или защитить потомство. Поэтому нормальная змея никогда не выберется наружу, чтобы схватиться с человеком. Она может сидеть в норе несколько дней. А это крестьянам, сам понимаешь, невыгодно. Вот тогда они ловят змею на живца. Выбирается один, тот, который может пролезть в нору. Одну руку его плотно обматывают тканью, чтобы зубы змеи не смогли ее прокусить. Во вторую руку дают зажженный факел. Змея видит в темноте, а человек – нет. К ногам крестьянина привязывают веревку. И вот крестьянин ползет внутрь норы с факелом. Он долго и упорно пробирается в тесноте и пыли, выставив вперед спасительный огонь. В какой-то момент крестьянин оказывается внутри норы, там, где, свернувшись кольцами, лежит змея. Он дразнит ее огнем, делает так, чтобы змея начала обороняться и напала. Тут очень важно, Фил. Когда змея атакует, надо выставить вперед обмотанную тканью руку. Змея цепляется за нее зубами. Зубы у змеи вогнуты внутрь, чтобы жертва не могла вырваться. Но есть и обратная сторона – сама змея не всегда может быстро освободиться в такой ситуации. Она обматывает руку крестьянина кольцами, начинает сдавливать, чтобы сломать кости… И в этот момент крестьянин начинает дергать за веревку. И его товарищи снаружи стремительно вытягивают его вместе со змеей. В общем-то, тут змее недолго жить осталось. Ее убивают палками, камнями и мачете. Голову с плеч, ха-ха!

Он замолчал, пытливо заглядывая мне в глаза.

– То есть никаких других шансов этому змею ты не предоставишь? – спросил я.

– Если бы я хотел поступить, как баба, я бы вообще никогда бы не прилетел в Таиланд, – ответил Андрей. – Но я здесь, бодрый, загорелый, полный сил. Зарабатываю себе на диетические блюда из омаров и водки. А? Не каждый может себе позволить столько зарабатывать на пустяковом деле.

– Пустяковое дело…

Андрей пожал плечами:

– Это всего лишь змея. Главная ее заслуга в том, что она прожила чуть дольше, чем положено природой. Странно, что человеческие жизни так не ценятся, иначе я бы уже давно стал миллионером.

Мне захотелось ударить его по жирному лицу, сломать нос, выдавить глаза. Я сжал и разжал кулаки. Если броситься на Андрея прямо сейчас, то можно попытаться выбить автомат. Правда, останется паренек, который держит нас всех на прицеле. До него просто так не добежать. В стороне стоит, зараза…

Андрей, видимо, заметил мое выражение лица, отстранился.

– Уважаю твое решение, – буркнул он. – Лезть на рожон, чего-то там доказывать. Уважаю. Но не сейчас. Не будь дураком. Подставишь друзей. Понимаешь, ситуации, когда надо размахивать кулаками, редко бывают нужными. Правильные люди умеют их чувствовать. А ты пока не научился. Сейчас не то время. Не для ситуаций. Мы играем в команде, понимаешь? Ты, я, Иван Иваныч, все остальные. Если все сделаем в чистом виде, то никто не пострадает. Даю слово криптозоолога.

– Никакой ты не криптозоолог.

– Но о многих редких животных знаю получше вашего. Кто змея выследил? Я. Кто узнал о тоннеле в пещеры под водопадом? Я. Кто в конце концов нашел его логово в этих проклятых джунглях? Тоже я. Так что, согласись, криптид мой по праву. Заслужил.

– Это по твоим понятиям заслужил…

– Мне моего достаточно, – легко согласился Андрей. – А ты своими понятиями где-нибудь в другом месте что угодно доказывай. И вообще, я устал трепать языком. Кто из вас полезет в нору, как те самые африканцы?

– А почему не сам?

– Видишь ли… мне кажется, я тут диктую условия, а не вы. Еще раз повторюсь – мне кого-то из вас пристрелить несложно. Одна пуля. Делов-то. Сечешь? Я мастер переговоров. Не люблю ни в кого стрелять, но приходится. Особенно в таких условиях. Особенно за такие деньги. Поэтому выбирайте. Или сами выберете, или я назначу. До назначения лучше не доводить, а то я злой стану, ну и сам понимаешь…

– Давайте уж сами, – буркнул Дик.

– Отлично мыслишь! Вам пять минут на все про все, если надумаете спорить. Я пока перекурю.

Решение созрело само собой еще в тот момент, когда Андрей рассказывал байку об охотниках на змей. Поэтому я быстро сказал:

– Решать не надо. Я полезу, – и добавил скороговоркой, обернувшись к Дику и Диме: – Серьезно. Не надо никем рисковать. Я буду абсолютно спокоен, если снаружи вы двое будете держать второй конец веревки.

Дик пожал плечами:

– Я даже не буду пытаться тебя отговаривать. Ты всегда был чокнутым, Фил, таким и останешься. Если что, Глебу так и передам – этот псих сам полез в змеиное логово.

– Может, все-таки я полезу? – вставил Дима. – У меня опыта больше, я подземным дайвингом занимался, по канализациям, трубам лазил, бункеры исследовал.

– А вот и не полезешь. Кто тебя тащить будет, тяжелого? А я в самый раз. Восемьдесят килограммов вы вдвоем за полминуты вытащите, если что. И я спокоен, и вам хорошо.

Дима открыл было рот, чтобы возразить, но я добавил:

– И вообще, кто тебя сюда позвал? Я. Значит, я принимаю решение. Давайте не будем спорить.

И Дима просто махнул рукой, согласившись.

– Долбаные сентиментальности, – Андрей докурил, швырнул окурок в траву. – Время теряем. Вы двое, живо стягивайте гидрокостюмы, а ты натягивай их один на один, насколько сможешь. Главное не удобство, а чтобы толще защита была. Потом у меня есть в рюкзаке сетки, их тоже обмотаем. Будешь у нас как гусеница в коконе. Эта тварюга даже если захочет сожрать – подавится.

Кольнул страх. На короткое мгновение, почти незаметно. Оставил после себя ощущение смутной тревоги. Так бывало раньше, когда рисковал без смысла – будил с друзьями медведя зимой, чтобы сфотографировать для журнала несчастное животное. Или когда прыгал с парашютом (особенно тревожно было стоять в первой очереди и наблюдать, как проносится подо мной целый мир). Или когда собирали ядовитых змей в болотах в Ленинградской области, чтобы сдать потом гадюк в местную больницу. Хотя там риск был оправдан, не спорю.

Я сказал:

– На руки что-нибудь бы намотать. Это вам не обычная змея. Я у нее в пасти целиком помещаюсь.