Джессика Спотсвуд - Проклятая звезда

— Я как раз говорила Кейт, как плохо нам с Тэсс приходилось, когда вас не случалось поблизости, — с прохладцей говорит Маура, при этом умудряясь каким-то образом дать понять, что она имеет в виду нечто диаметрально противоположное.

Я замечаю, что при виде Елены улыбка моей сестры становится натянутой, а поза — напряженной. Елена полностью игнорирует Мауру, поправляя прическу. Если бы я не знала ее так хорошо, я бы подумала, что она тоже нервничает.

— Здравствуйте, Кейт.

Я холодно улыбаюсь и думаю, что с радостью придушила бы ее за разбитое сердце моей сестры.

— Здравствуйте.

— Поможешь нам разобрать вещи, Кейт? — Маура встает и улыбается присутствующим своей самой очаровательной улыбкой, а мы с Тэсс и Еленой тем временем удаляемся в коридор. — Я очень рада, что наконец-то оказалась здесь. Надеюсь, мы наилучшим образом подружимся.

— О том, кто в этой семье всех красивей, двух мнений быть не может, — говорит Вайолет достаточно громко для того, чтоб ее было слышно и в коридоре.

— Да, и в находчивости ей тоже не откажешь, — соглашается Алиса.

Ладошка Тэсс скользит в мою ладонь.

— Не обращай на них внимания.

— О, я никогда не обращаю.

Так-то оно так, конечно, но как быстро признали они за Маурой массу достоинств! Она заслужила их уважение за пять минут, а я не смогла добиться этого за месяц. Я внезапно вспомнила, как ворковали над Маурой прохожие, когда та была еще совсем крошкой, как говорили маме, что ее дочь очаровательна, как они угощали Мауру леденцами, гладили по рыжим кудряшкам и докучали вопросами, на которые сестренка отвечала, мило раскрывая свой прелестный ротик. А я — я была обычной девочкой с тонкими прямыми волосами, которые постоянно выбивались из косичек, как бы туго мама их ни заплетала, и с вечно испачканным во время игр подолом платья. А еще мне всегда было неинтересно беседовать с посторонними людьми. Впрочем, те иногда давали конфеты и мне тоже — заодно с Маурой.

Людям нравится Маура, нравится ее живость и красота. Так было всегда. Пока мы жили затворницами в отчем доме, это было не слишком очевидно, но сейчас я чувствую себя так, словно вернулась в детство. Неужели это не должно было пройти с возрастом?

Елена останавливается у подножия лестницы.

— Все было очень зрелищно и результативно.

Маура отвечает ей твердым взглядом:

— Я готова ответить за каждое слово.

— Конечно, вы готовы. В последнее время вы ужасно амбициозны, — горько улыбается Елена.

Я пребываю в недоумении. Целью Елены изначально было заманить нас троих в Сестричество, именно для этого ее прислали в Чатэм. Сейчас она должна бы до потолка прыгать от восторга. Маура заламывает одну бровь:

— Вы так это сказали, будто не одобряете меня.

— Не в этом дело. Мне просто невыносимо видеть, как вы поступаетесь своей добротой ради популярности.

Маура фыркает.

— Думаю, вы не тот человек, у которого есть моральное право читать мне лекции о доброте.

Покачивая бедрами, она начинает восхождение по лестнице, и Тэсс идет следом. Я медлю, положив руку на перила.

— Никогда не видела, чтоб вы с Маурой вот так спорили.

Елена пожимает плечами:

— Она меня еще не простила.

Я стою на верхней ступеньке, нависая над Еленой. Я успела забыть, какая она маленькая, как она умеет себя подать.

— Не могу ее за это винить. Вы задурили ей голову, чтоб добраться до меня.

— Может, вам полегчает, если я скажу, что тоже себя не простила. — Взор Елены перемещается на деревянные половицы. — Будьте осторожны, Кейт. Она сердится не только на меня.

— Кейт, иди сюда! — властно окликает Маура с площадки второго этажа.

— Лучше бы вам пойти. Она ненавидит ждать, — вздыхает Елена.

— А вы что, с нами не пойдете? — Елена, которую я знавала месяц назад, не мытьем, так катаньем старалась стать свидетельницей каждого нашего разговора.

— Нет. Хочу дать вам возможность повариться в собственном соку.

Мои сестры отводят меня в их комнату на третьем этаже. Отдернув тяжелые зеленые шторы, Маура смотрит в заснеженный сад. Тэсс потихоньку волочет по полу свой чемодан. Добравшись до книжных полок, она опускается на колени, приподнимает платье, отстегивает фальшивое сатиновое дно чемодана и извлекает на свет божий пару десятков книг. Вытащив из стопки «Метаморфозы», она прижимает книгу к груди.

— Не могла оставить их Братьям на сожжение, — говорит она, поймав мою улыбку. Просмотрев остальные книжки, она протягивает мне томик. «Арабелла, отважная и справедливая». — А это тебе от миссис Беластры.

Я пролистываю любимую историю своего детства, тронутая тем, что миссис Беластра подумала обо мне. Надеюсь, я когда-нибудь смогу загладить свою вину и донести до нее, как я ценю жертву, которую она принесла, чтобы мы с Финном могли быть вместе. Пусть даже со стороны это и незаметно.

— Как поживает Марианна?

— Ты знаешь, что большинство ее книг сожгли? — сверкает серыми глазами Тэсс. — Кое-что она из-под полы продала клиентам вроде нашего Отца, но все остальные… Прямо на городской площади развели костер и тачками бросали туда книги. А брат Уинфилд даже произнес речь о том, как важно спасти наши умы от коварной греховной заразы, передающейся посредством романов!

— Боже, Марианну должно было убить такое зрелище.

А сына не было рядом, чтобы утешить мать. Меня снедает чувство вины.

— Дым за многие мили было видно. А запах даже у нас дома чувствовался. — Тэсс обнимает книги, словно у них есть уши, и они могут услышать, какая страшная участь постигла их собратьев. — Отец был в ярости. И я тоже.

— Кстати, о Марианне, — говорит, отрываясь от окна, Маура. — Я не могу поверить, что Финн Беластра вступил в Братство. Мне казалось, он не такой. — Она в упор смотрит на меня, явно ожидая ответа. Что именно она знает?

— Он действительно не такой.

— Дома все говорят, что ты из-за него в монашки подалась. Потому что он тебя бросил. — Маура вынимает из прически изукрашенные самоцветами гребни и кладет их на туалетный столик. — Это правда?

Я подбочениваюсь.

— Нет. Я вступила в Сестричество, чтобы защитить тебя и Тэсс, потому что вам угрожала Елена. И ты это знаешь.

— Очень плохо, — вздыхает Маура. — Я-то впечатлилась! У моей старшей сестры интрижка с садовником! Прямо как в одном из моих романов. Так у вас ничего не было? Никаких поцелуев украдкой в недостроенной беседке?

— Нет. То есть да. То есть все не так, как ты подумала, — пытаюсь объяснить я, раскрасневшись и разволновавшись. — Он меня не бросал. Он вообще не такой.

— Бросил-бросил. Ах ты бедняжка! — Маура смотрит на мое отражение в зеркале. Тэсс тоже смотрит на меня, в ее серых глазах сочувствие. — Такое ужасное потрясение… Вначале он предал собственную мать, а потом бросил тебя. Он всегда был честолюбив, правда же? Помню его в воскресной школе, эдакий Мистер Всезнайка.