Диана Сеттерфилд - Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном

Когда он сталкивался с проблемой, которую не удавалось разложить по пунктам и четко классифицировать, Беллмен переводил ее в категорию «пустая трата времени». Одним из ключей к успеху он считал понимание разницы между в принципе решаемыми и безнадежно тупиковыми проблемами. Он заметил, что многие люди тратят значительную часть своего времени на беспокойство о таких вещах, которые они в любом случае не смогут изменить. А если бы они направили всю эту энергию на достижимые цели, насколько лучше стала бы их жизнь! Лично он старался концентрировать усилия там, где от них могла быть реальная отдача. Каждая его минута была занята активным преследованием той или иной выгоды, а поскольку по прошествии месяцев оставалось неясным, можно ли извлечь какую-то пользу из размышлений о Блэке, тот перекочевал в категорию «бесполезных» и надолго там застрял.

Но сейчас идея, подсказанная ему Блэком, была уже близка к осуществлению. Как только погода улучшится, здание пойдет в рост. В этой ситуации проблема Блэка начала выдвигаться на передний план. Беллмена особенно тревожило то, что он не мог отчетливо вспомнить обстоятельства их встречи на кладбище, при том что четкость и конкретность являлись необходимыми элементами деловых отношений. Чего ожидал от него этот Блэк? И чего Беллмен мог ожидать от Блэка? Он чувствовал себя обязанным, и это смущало его покой. Как ни крути, а ведь именно Блэк разглядел блестящую перспективу и поделился идеей с Беллменом, а посему имел полное право на вознаграждение. Так о чем же они договорились той ночью?

Беллмен закрыл глаза и постарался вспомнить.

— Процентная доля… — бормотал он. — Совместное владение… Дивиденды…

В этих словах он надеялся уловить отклик из прошлого, какой-то намек на содержание их беседы, на сделку, которую они, возможно, заключили. Однако отклика не было.

Тогда оставалось только одно. Он имел возможность показать Блэку, что о нем не забыли. Одновременно это станет для Блэка приглашением объявиться (не суть важно откуда) и востребовать свою долю. Таким способом Беллмен засвидетельствует — разумеется, не перед судом, в чем не было нужды, — что он не посягает на ту часть бизнеса, которая по праву принадлежит Блэку.

Он назовет фирму «Беллмен и Блэк».

Открыв глаза перед туманным миражом здания, он отыскал то место, где навес выступал над парадным крыльцом, и его воображение поместило туда сдвоенную букву «Б».

То, что надо!

— Эй!

Громкий крик ворвался в размышления Беллмена. Он успел уже основательно удалиться от реальности, и момент возврата порядком затянулся. Когда пять этажей из камня и стекла наконец растаяли в проливном дожде, он с изумлением обнаружил себя стоящим на краю огромного провала в земле. А когда из провала выползло существо, скользкое от воды и грязи, Беллмен попятился и чуть было не вскрикнул от неожиданности.

— Взгляните на это! — громко объявило существо, тем самым продемонстрировав свою принадлежность к человеческому племени.

Человек выпрямился и протянул Беллмену нечто похожее на облепленный грязью булыжник. Произношение его было правильным, как у выпускника частной школы или университета, однако внешность и манеры казались более чем странными. В первую минуту Беллмен принял его за помешанного, но потом усомнился: человек стоял на месте спокойно, а огонек в его глазах был порожден скорее энтузиазмом, нежели безумием. Беллмен взглянул на то, что он держал в руке.

— Камень как камень.

— Тут вы ошибаетесь!

Человек удалил часть грязи со своей находки.

— Видите следы резца? Над ним кто-то потрудился.

Приглядевшись, Уильям действительно заметил на камне следы, которые вряд ли имели естественное происхождение.

— И что с того?

— Он не был высечен из бесформенного куска. Камень изначально имел определенную форму, подсказавшую ваятелю замысел, и он лишь дополнил сходство. Видите эту выбоину, подразумевающую глаз?

И человек пустился в рассуждения. Как выяснилось, он побывал в Египте и называл себя археологом («Я раскапываю прошлое», — пояснил он). Домой, в Лондон, он вернулся несколько месяцев назад, а теперь уже снова собирался в Египет.

— Увидев это место, я подумал, что оно очень похоже на археологические раскопки, и захотел взглянуть. Но тут все время сновали люди, и только сегодня, благодаря дождю, мне представилась такая возможность.

— Рад слышать, что хоть кому-то дождь пошел во благо. А для меня каждый день простоя оборачивается убытками… Он имеет какую-то ценность, ваш камень?

— Ценность?

— Я о деньгах. Сколько за него даст музей? Или частный коллекционер?

— Музей? Да что вы! Это же Лондон, а не Египет! Я не знаю, почему прошлое Египта имеет ценность, а прошлое Лондона — нет, но это так.

— Полагаю, этому есть простое объяснение: Лондон живет не прошлым, а будущим.

— И чем же в будущем станет это место?

— Магазином «Беллмен и Блэк». Ритуальные товары.

— Вы мистер Блэк?

У Беллмена что-то кольнуло в груди.

— Нет, я мистер Беллмен.

— Что ж, мистер Беллмен, ваша торговля наверняка будет процветать. Смерть приходит к нам всем. Это и есть будущее, разве нет? Мое. Ваше. Каждого.

Человек проследил за полетом грача, который, сверкая мокрым оперением, выписывал причудливые пируэты на том самом месте, где вскоре будет стоять магазин Беллмена.

— В старину люди укладывали своих мертвецов на плоские камни, чтобы их кости дочиста обглодали грачи и вороны. Представляете? Это было очень давно, задолго до наших крестов, церковных шпилей и молитвенников. Задолго… — его рука описала круг, охватывая котлован, Риджент-стрит, весь Лондон и невесть что еще, — задолго до всего этого. Далекий предок этой самой птицы… — он указал на грача, который в ту же минуту спикировал, захлопал крыльями и метко приземлился на верхушку глыбы у края котлована, — вполне мог питаться плотью моего далекого предка. Или вашего. — Сквозь пелену дождя он разглядел гримасу отвращения на лице Беллмена. — У каждой эпохи свои нравы. И никто не знает, что будет дальше. Я слышал, в Италии теперь сжигают покойников. — Тряхнув головой, он улыбнулся Беллмену. — Однако мне пора. Мой старик, должно быть, уже гадает, куда я пропал.

И он быстро удалился.

Что это за фрукт — городской сумасшедший? Он и вправду все это наговорил или Беллмену только послышалось? Похоже на какой-то бред. Человек выползает из грязи, плетет невесть что про грачей… В лучшем случае — безобидный чудак.

Мокрая одежда Беллмена тяжело давила на плечи. Дождь слой за слоем пропитал пальто, пиджак, рубашку и нижнее белье. Теперь он ощущал влагу своей кожей.

Он повертел в руках оставленный чудаком камень. О каком глазе он говорил? Вот округлая выемка, а в середине блестящая точка, какое-то вкрапление. А ведь и вправду напоминает глаз, в упор глядящий на Беллмена! Заинтересовавшись, он очистил камень от остатков грязи. Вот здесь идут параллельные насечки… Перья? Да, несомненно, это крыло, и на другой стороне камня такое же. Омываемый дождем, камень начал поблескивать, а когда Беллмен его повернул, черный блеск вдруг заиграл переливами пурпурного, бирюзового и зеленого.