Диана Сеттерфилд - Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном

— Когда их установят наверху, стыки будут совершенно незаметны, — заверил Беллмена мистер Жоффруа. — Теперь взгляните сюда… — Он указал на резные лилии и листья плюща. — Из этих элементов будет составлен венок.

Беллмен не мог и желать лучшего. Качество было на высоте; буквы — даже без серебрения — выглядели изящно и притом внушительно; траурный венок в собранном виде наверняка будет великолепен.

— Я вижу, все закончено… Что еще осталось доделать?

— Только «и».

— Только и что? — озадачился Беллмен.

— Только букву «и». И больше ничего. Соединительный союз — кажется, так это называется. Идемте, покажу.

Они вернулись к верстаку, в тисках которого был закреплен большой кусок дерева, над которым до их появления трудился мистер Жоффруа. Грубо отесанный по краям и у основания, с едва заметной карандашной разметкой, он только начал принимать заданную форму в своей верхней части. Мастер выбрал нужный резец и приставил его к дереву. Стоя на придвинутом к верстаку помосте, он перенес вес тела на одну ногу, примерился и нажал на резец. Движение задавала не его рука, а все тело — дерево резалось легко, как масло, сворачиваясь длинной тонкой стружкой. Он повторил движение, чуть сместив инструмент, потом еще и еще раз. Буква на глазах обретала очертания.

Соединительный союз. Символ делового сотрудничества. Связка между двумя буквами «Б». Связь. Зависимость.

И тут в душу Беллмена закрались сомнения. Он склонил голову набок, присматриваясь. Неужели он допустил ошибку?

— А вам не кажется, что это будет слишком…

Фокс насторожился:

— Что будет слишком?

Мистер Жоффруа прервал работу. Он и Фокс смотрели на Беллмена, ожидая пояснений.

Что это такое? Грудь Беллмена сдавило, как в тисках, во рту было сухо. Может, у него жар?

Не дождавшись ответа, Фокс нарушил молчание:

— Если тут что-то не так, еще не поздно исправить. Давайте посмотрим…

Чертеж был у него при себе. Он развернул его на столе и сопоставил указанные в нем размеры с теми, что были даны резчику.

— Все правильно, соотношение между инициалами и союзом соблюдено — хотя, конечно, когда видишь это прямо перед собой, пропорции кажутся нарушенными… И потом, буква еще не оформилась и оттого смотрится такой массивной. А после серебрения она будет с виду еще легче. И станет менее… э-э… менее деревянной.

— Да. Станет менее… Да.

Они не знали, как на это реагировать. Мистер Жоффруа взглянул на Фокса, а тот смотрел на Беллмена, который в свою очередь не отрывал взгляда от буквы, только начавшей возникать из куска дуба.

Оформленная станет менее массивной… Посеребренная станет с виду легче…

Беллмен оттянул воротник от горла и судорожно сглотнул.

— Разумеется, если вас что-то не устраивает, это можно переделать. Можно даже использовать что-то из завершенных работ…

— Нет-нет, продолжайте. Все хорошо. — И он повернулся к выходу.

— Вы управитесь до середины следующей недели? — спросил Фокс у мистера Жоффруа.

Тот утвердительно кивнул, а когда посетители уже подошли к двери, произнес несколько слов, которые Беллмен не разобрал.

— В трактир, — приказал Беллмен кучеру.

— Это все из-за древесной пыли, — согласился Фокс. — От нее пересыхает и саднит в горле… Вы, должно быть, не расслышали последнюю фразу Жоффруа?

— Нет. А что он сказал?

— Он сказал: «До свидания, мистер Блэк». Забавно, правда? И представьте, такие осечки с вашим именем случаются сплошь и рядом.

Фокс отметил необычную молчаливость Беллмена за трактирным столом и на обратном пути до Риджент-стрит. Казалось, он пытается решить какую-то сложную задачу. Непривычно было видеть Беллмена задумчивым и растерянным. Целеустремленность и энергия, столь для него характерные, вдруг куда-то исчезли, а на лице появилось новое выражение, Беллмену никак не присущее. Что это было? Страх? Тоска? Отчаяние?

— Как вы себя чувствуете? — осторожно спросил Фокс.

Беллмен не ответил. Он смотрел в пустоту и казался мысленно находящимся за многие мили отсюда, так что Фокс вздрогнул, вдруг услышав его голос:

— У меня случился разговор с одним субъектом. Пару лет назад. Я его едва знал, даже общих знакомых не было. Он-то и втянул меня в это дело, в ритуальный бизнес. Точнее, показал мне перспективу.

Он встретился взглядом с Фоксом.

— И что? — спросил тот.

Беллмен страдальчески наморщил лоб.

— В этой связи возникают вопросы, — сказал он. — Если он вдруг объявится и потребует…

— Долю в бизнесе?

— Да, к примеру.

Фокс призадумался. Он не был силен в юриспруденции, но по роду своих занятий поучаствовал в составлении нескольких договоров.

— Вы говорите, это была просто беседа? Вы не собирались обсуждать деловые вопросы?

— Нет! Нет! Мы с ним встретились совершенно случайно.

— И он не выдвигал никаких условий? Не просил вас что-нибудь подписать?

Беллмен покачал головой.

— То есть его претензии ничем не подкреплены, я правильно понял?

— По-вашему, ничем?

— Ну конечно же! Высказывать идеи — это одно, а воплощать их на практике — совсем другое. Он впоследствии вам как-то помогал?

— Нет. Я с тех пор его не видел.

— Значит, нет и проблемы. Ваш адвокат в суде поднимет его на смех. Кто докажет, что это не ваша собственная идея? К тому времени вы уже были успешным бизнесменом, заключали контракты, расширяли производство. И в этот проект вы вложили массу времени и сил.

Беллмен скривил лицо:

— Однако идея принадлежала ему…

— Идеи! Да у меня их появляется по сотне штук в день, только все эти идеи гроша ломаного не стоят, пока кто-нибудь в них реально не вложится. — Тут его посетила новая мысль. — Ваш разговор проходил при свидетелях?

— Ни души, кроме нас двоих.

— Раз так, можете о нем забыть. А если он появится с протянутой рукой, угостите его вкусным обедом в ресторане, подарите бутылку доброго бренди или пошлите его ко всем чертям — в зависимости от того, как он себя поведет. Если он пригрозит подать на вас в суд, пусть подает. Что помешает вам отрицать сам факт той давней беседы?

Беллмен казался наполовину убежденным.

— Однако теперь об этой беседе известно и вам.

Фокс подмигнул ему заговорщицки:

— О чем это вы? За последние минут десять я не услышал от вас ни слова.

По возвращении на Риджент-стрит, когда дверь экипажа распахнулась навстречу обычному строительному шуму, Беллмен заметно приободрился. Он спрыгнул на землю со своей обычной живостью и соединил ладони в громком, энергичном хлопке.

— Итак. Сколько столяров сегодня на площадке? Двадцать? Пойдем взглянем, как они управляются с красным деревом.

«Ну вот, — подумал Фокс, — он уже и забыл об этом. Переключился на другое».