Бенджамин Перси - Красная луна

Проходит минута. Датчик движения выключается. Нестерпимое белое сияние сменяется бледным голубым свечением, просачивающимся сквозь прорези в ставнях. Одна из них вдруг темнеет. Мириам судорожно, с присвистом дышит через нос. Заставляет себя вжаться в стену, слиться с обстановкой, стать неподвижной, словно стул или стол. Прицеливается, положив палец на курок.

Но темнота отступает, сквозь щель снова льется голубоватый свет. А мгновением позже — белый. Опять сработал датчик.

Мириам не чувствует облегчения. У нее на шее затягивается петля, и пол вот-вот уйдет из-под ног. Она ждет, ждет так долго, как не ждала ни разу в жизни. В коттедже воцарилась тишина. Нужно постараться не дышать, нужно внимательно прислушаться. Внезапно дом содрогается: кто-то взобрался на крышу. Мириам прикусывает руку, чтобы не закричать.

Магог тяжело шагает по кровле, сделанной из сосновых досок. Многолетняя пыль сыплется в гостиную. Мириам смаргивает пылинку и изо всех сил, так, что рукоять врезается в ладонь, сжимает пистолет. Сосредотачивается на шагах, на скрипе. Чуть погодя мысленно очерчивает круг на потолке, в середине которого — враг.

Магог явно забавляется с ней. Нет уж, хватит с нее забав, сыта ими по горло. Мириам поднимает «глок» и жмет на курок.

Один за другим — пять выстрелов, пустые, нестерпимо горячие гильзы падают на колени, но она не обращает внимания. Коттедж содрогается, будто в него въехал автомобиль. Попала. Тело скатывается с покатой крыши. На мгновение все звуки стихают, а потом раздается громкое «бум».

Чейз вспоминает свой первый разговор с Августом. Седьмой класс средней школы, они оба учились в «Обсидиан джуниор хай». Он идет в раздевалку после урока физкультуры. Из душей с шипением вырывается горячая вода, все вокруг затянуто паром. Мальчишки намыливают подмышки или вытираются. Чейз набирает нужную комбинацию на замке, но так и не успевает открыть шкафчик: его внимание отвлекают голоса и смех, шакалий смех.

Возле туалетной кабинки стоят трое парней в майках и шортах и пинают тонкую дверцу с такой силой, что на металле остаются вмятины.

— Давай вылезай. Покажи нам свою «киску».

После очередного удара дверь не выдерживает.

Внутри скорчился мальчишка. Чейз его знает: они вместе ходят на математику. А еще недавно в очереди в столовой этот тип случайно задел девчонку в клешах и с собранными в хвост волосами. Та обернулась и заявила: «Не лапай меня. Тебе до полового созревания еще далеко».

Голова у парнишки непропорционально большая. Очки маленькие. Волосы тонкие и светлые. Коротенькие ручки и ножки, круглое туловище. Этакий карапуз-переросток.

Чейз — его полная противоположность. Ему часто кажется, что собственное тело намного старше его самого. Несколько лет назад кости вдруг начали болеть, появился чудовищный аппетит. Чейз заглатывает на завтрак омлет из шести яиц, уминает на ужин целую пиццу, за неделю выпивает пять галлонов молока. Он часто рассматривает себя в зеркале: руки и ноги стремительно вытягиваются, размер ботинок и так уже больше некуда. Его ладони мать обычно зовет щенячьими лапами. В пятом классе Чейз уже мастурбировал, в шестом начал бриться отцовским лезвием. Уильямс выше большинства учителей и играет нападающим в университетской баскетбольной команде.

Чейза нельзя назвать хорошим. Родители каждое воскресенье таскают его в методистскую церковь, и он всячески старается увильнуть, ненавидит ее всей душой. Курит, сидя под трибунами на школьном стадионе. На экзаменах открыто пользуется шпаргалками. Лезет каждой встречной девице под юбку. Чейз, что называется, испорченный мальчишка: любит выпить пивка и почувствовать, как во время минета все тело превращается в оголенный нерв.

Но, с другой стороны, не такой уж он и плохой. У Чейза есть свои понятия о справедливости. И прямо сейчас эти трое отморозков со скобками на зубах и прыщавыми спинами, по его мнению, явно нарываются. Ишь ополчились все вместе на слабака.

Чейз направляется к ним. По обрывкам насмешек понимает: мальчишка заперся в кабинке после урока физкультуры, не хотел принимать душ, решил переодеться прямо в туалете, чтобы никто не видел. На унитазе стопкой сложены его вещи. Но обидчики вытаскивают парнишку на влажный кафельный пол. На нем только футболка и белые трусы, как раз под цвет бледного лица. Он молча сопротивляется. Ребята пытаются сдернуть с него трусы.

И тут у них за спинами появляется Чейз. Без лишних слов он пинает одного из отморозков, и тот летит лицом прямо в стену. Раздается глухой влажный стук, поверженный хнычущий враг скорчился на полу. Двух других незадачливых наглецов Чейз стукает лбами, а потом макает головой в писсуары и держит там секунд пять, уткнув носом в емкости с моющим средством. Затем нажимает на слив.

Мальчишка подобрал одежду. Его лицо лишено всякого выражения, очки запотели. Они не говорят друг другу ни слова и расходятся.

Зато на следующий день перед алгеброй вчерашняя жертва подходит к Чейзу, представляется Августом Ремингтоном и спрашивает, чем может его отблагодарить.

— Забей, ты мне ничего не должен.

Класс постепенно заполняется учениками, и все они оглядываются на странную парочку: Август стоит, скрестив руки на груди, а Чейз сидит, вытянув ноги. При этом они почти одного роста.

— Не могу согласиться. И возможно, ты изменишь свое мнение, когда выслушаешь мое предложение.

Парнишка говорит так складно, с такой уверенностью поджимает губы. На нем белая рубашка с коротким рукавом. Вылитый бухгалтер. У Чейза такое впечатление, будто перед ним инопланетянин. Ну и что ему ответить? Но ответ пока и не требуется, мальчонка болтает без умолку, многословно объясняет, что он, Август, согласен выполнить за Чейза любое домашнее задание.

— Я и сам нормально соображаю. Помощь мне не нужна. — Чейза разговор не злит, а скорее забавляет. — У меня вполне приличные оценки.

— Да, но у тебя есть некоторые обязательства, которых нет у меня. Ты занимаешься спортом и участвуешь в общественной жизни. Домашние задания ведь иногда так некстати, правда? Если сам справляешься — прекрасно. Но если вдруг важная выездная игра или свидание с классной девчонкой — только свистни, и я с радостью сделаю за тебя уроки.

— А в обмен на это я должен врезать по морде любому, кто будет тебя доставать, да?

— Ты — мне, я — тебе, — кивает Август.

Чейз встает. Он буквально возвышается над мальчонкой. Мог бы при желании запихнуть его в свой рюкзак.

— И нам не придется вместе тусоваться? — уточняет Уильямс.

— Нет, если ты этого не хочешь.

— Не хочу.

И этого соглашения они придерживались последние тридцать лет.