Эдгар По - Полное собрание сочинений

Да, я сказала так,
И хоть вся жизнь – ненастье,
Хоть впереди лишь мрак,
Сочтет отныне всяк,
Что люб мне этот брак,
Коль в верности клялась я:
Кольцо – ведь это знак,
Что обрела я счастье.

Пусть душу исцелит
Мне Бог от безучастья,
Иль зло она свершит:
Ведь тот, кто был убит
И милою забыт,
Обресть не может счастья.

Прекрасный остров с именем прекрасным
Цветка, что всех дороже и милей.
Как много зорь на этом небе ясном
Ты зажигаешь в памяти моей!
Как много светлых встреч – уж больше нет их!
Как много помыслов, разбитых в прах!
Как много ликов той, кому на этих
Не быть, не быть зеленых берегах!
Не быть! Увы, магическое слово
Меняет все. Ушедшему не быть .
Не быть! Но если не вернуть былого,
То проклят будь и дай тебя забыть,
Пурпурный остров гиацинтов, Занте!
«Isola d'oro! Fior di Levante!»

Божьих ангелов обитель,
Цвел в горах зеленый дол,
Где Разум, края повелитель,
Сияющий дворец возвел.
И ничего прекрасней в мире
Крылом своим
Не осенял, плывя в эфире
Над землею, серафим.

Гордо реяло над башней
Желтых флагов полотно
(Было то не в день вчерашний,
А давным-давно).
Если ветер, гость крылатый,
Пролетал над валом вдруг,
Сладостные ароматы
Он струил вокруг.

Вечерами видел путник,
Направляя к окнам взоры,
Как под мерный рокот лютни
Мерно кружатся танцоры,
Мимо трона проносясь;
Государь порфирородный,
На танец смотрит с трона князь
С улыбкой властной и холодной.

А дверь!.. Рубины, аметисты
По золоту сплели узор –
И той же россыпью искристой
Хвалебный разливался хор;
И пробегали отголоски
Во все концы долины,
В немолчном славя переплеске
И ум, и гений властелина.

Но духи зла, черны как ворон,
Вошли в чертог –
И свержен князь (с тех пор он
Встречать зарю не мог).
А прежнее великолепье
Осталось для страны
Преданием почившей в склепе
Неповторимой старины.

Бывает, странник зрит воочью,
Как зажигается багрянец
В окне – и кто-то пляшет ночью
Чуждый музыке дикий танец.
И рой теней, глумливый рой,
Из тусклой двери рвется – зыбкой,
Призрачной рекой…
И слышен смех – смех без улыбки.

Есть много близких меж собой явлений,
Двуликих свойств (о, где их только нет!).
Жизнь – двойственность таких соединений,
Как вещь и тень, материя и свет.

Есть двойственное, цельное молчанье
Души и тела, суши и воды.
В местах, где проросли травой следы,
Оно гнездится, но воспоминанья
И опыт говорят: не жди беды –
Оно – молчанье жизни, нет в нем зла,
Невозвратимым мысль его назвала.

Но если тень молчанья вдруг предстала
И душу в те пределы увела,
Куда нога людская не ступала, –
Доверься Господу! Пора пришла.

Смотри: спектакль богат
Порой унылых поздних лет!
Сонм небожителей крылат,
В покровы тьмы одет,
Повергнут в слезы и скорбит
Над пьесой грез и бед,
А музыка сфер надрывно звучит –
В оркестре лада нет.

На Бога мим любой похож;
Они проходят без следа,
Бормочут, впадают в дрожь –
Марионеток череда,
Покорна Неким, чей синклит
Декорации движет туда-сюда,
А с их кондоровых крыл летит
Незримо Беда!

О, балаганной драмы вздор
Забыт не будет, нет!
Вотще стремится пестрый хор
За Призраком вослед, –
И каждый по кругу бежать готов,
Продолжая бред;
В пьесе много Безумья, больше Грехов,
И Страх направляет сюжет!

Но вот комедиантов сброд
Замолк, оцепенев:
То тварь багровая ползет,
Вмиг оборвав напев!
Ползет! Ползет! Последний мим
Попал в разверстый зев,
И плачет каждый серафим,
Клыки в крови узрев.

Свет гаснет – гаснет – погас!
И все покрывается тьмой,
И с громом завеса тотчас
Опустилась – покров гробовой…
И, вставая, смятенно изрек
Бледнеющих ангелов рой,
Что трагедия шла – «Человек»,
В ней же Червь-победитель – герой.

Расколот кубок золотой, – рыдать колоколам!
Летит с тоской душа святой к стигийским берегам.
Тоскуй, сэр Гай, рыдай, рыдай! Что ж сух твой светлый взор?
Так холодна в гробу она, твоя любовь – Линор!
Пой с нами, пой за упокой над мертвой красотой
Хорал, над той, что умерла такою молодой,
Над той, что умерла вдвойне, скончавшись молодой.

«Не гордость вы ценили в ней, а деньги предпочли,
С больной, вы стали с ней нежней – и этим в гроб свели.
Как с ваших лживых языков слетает гимн святой?
Как злобный хор клеветников поет за упокой,
Когда ее убили вы, убили молодой?»

«Peccavimus! [1148] Из гневных уст летят твои слова,
Но не мешай нам петь псалом, молчи – она мертва!
Хоть ради той души святой, что вознеслась, ушла,
Хоть ради той, что стать женой, твоей женой могла!
О, как мила она была! Она еще не прах –
Чиста улыбка и светла , нет смерти на устах,
И жизнь в волнистых волосах – но стынет смерть в глазах!»

«Да, слез мне нет, но горный свет горит в душе моей,
Пусть ангелу звучит вослед пеан минувших дней,
Пусть в мире зла колокола песнь оборвут свою,
Пускай Линор ваш злобный хор не слышит там в раю!
Да, здесь – враги, а там – друзья, паришь в полете ты,
Из ада – прямо в небеса, о них твои мечты.
Здесь – боль и стон, там – божий трон, сбываются мечты!»

По тропинке одинокой
Я вернулся из страны,
Где царит во тьме глубокой
Призрак Ночи-сатаны,
На окраине далекой,
Средь отверженных дубов –
Вне пространства и веков.