Энн Райс - Пандора

«Это уже непростительная дерзость, – сказала я. – Разве правила вежливости не распространяются на магов и телепатов? – Я посмотрела на жреца, и жрицу. – Кто же он все-таки такой?»

Я вышла, они последовали за мной. Я поспешила к двери.

При свете я смогла рассмотреть лицо жрицы.

«Мы знаем только, что он наш друг. Прошу вас, послушайтесь его совета. Храм видел от него только добро. Он приходит читать наши египетские книги. Он скупает их в лавках, едва они приходят по морю. Он мудр. Вы же видите, он читает мысли».

«Вы обещали мне сопровождение охраны», – напомнила я.

«Я пойду с вами», – услышала я голос римлянина, но не знала, где он находится. В большом зале его не было.

«Приходите жить в храм Изиды, и вас никто не тронет», – сказал жрец.

«Я не вполне подхожу для жизни на территории храма, – ответила я как можно более смиренным и благодарным тоном. – Я вас сведу с ума за неделю. Пожалуйста, откройте дверь».

Я выскользнула на улицу. Я чувствовала, что вернулась из темного, заросшего паутиной коридора в римскую ночь, к римским колоннам и римским храмам.

Я обнаружила, что Флавий прижался к соседней колонне и пристально смотрит вниз. Четверо факельщиков столпились вокруг нас, очень встревоженные.

Рядом стояли и стражи храма, но они держались у дверей, как Флавий.

«Госпожа, вернитесь!» – прошептал Флавий. У подножия лестницы стояла группа римских солдат в полном военном облачении, в шлемах, с отполированными выпуклыми нагрудниками, в коротких красных плащах и туниках. Смертоносные мечи были при них, словно они собрались на битву. В свете жаровен храма поблескивали бронзовые шлемы.

Боевое облачение – в городе! Только щитов не хватает. И кто ими командует?

Рядом с командующим стоял мой брат Люций. Он оделся в боевую красную тунику, но не взял ни нагрудника, ни меча. Свернутая тога переброшена через левую руку. Он вымылся, его волосы блестели, весь его вид свидетельствовал о богатстве. Один украшенный драгоценными камнями кинжал брат носил возле локтя, другой – на поясе.

«Вот она! – воскликнул Люций, указывая на меня дрожащей рукой. – Из всей семьи она одна избежала приказа Сеяна. Она участвовала в заговоре против жизни Тиберия, но благодаря взяткам сумела сбежать из Рима!»

Я быстро оглядела солдат. Двое азиатов, но остальные – немолодые римляне, шесть человек. О боги, должно быть, они считают меня Цирцеей!

«Возвращайтесь, – сказал мой дорогой, верный Флавий, – просите убежища».

«Спокойно, – сказала я. – Это сделать никогда не поздно».

Самое главное – это командующий, я увидела, что он старше остальных, старше моего брата Антония, но моложе моего отца. Густые седые брови, безупречно выбрит.

Он гордился своими боевыми шрамами – на щеке и на бедре. Он устал до предела и периодически встряхивал головой, чтобы прояснить зрение, – глаза покраснели от напряжения.

Руки загорелые, мускулистые. Это означало, что в жизни он знал лишь войну – войну и еще раз войну. «Приговор распространяется на всю семью. Ее следует казнить на месте!» – заявил Люций.

Я обдумывала стратегию, как сам Цезарь. И, спустившись на пару ступеней, поспешила заговорить.

«Вы легат, не так ли? Как вы, должно быть, устали! – Я взяла его ладонь в обе руки. – Вы служили не под началом Германика?»

Он кивнул. Первый удар – в цель!

«Мои братья сражались с Германиком на севере, – сказала я. – А Антоний, старший брат, дожил до того, чтобы после триумфального шествия в Риме рассказать нам о костях, найденных в Тевтобургском лесу.

«О госпожа, если бы вы видели – целое поле костей, целая армия попала в засаду и осталась гнить».

«У меня двое братьев погибли в той битве. Попали в шторм на Северном море».

«Госпожа, то была невиданная катастрофа, но неужели вы думаете, что варварский бог Тор мог напугать нашего Германика?»

«Ни за что. А вы прибыли сюда с полководцем?»

«Я его везде сопровождал – с севера, от берегов Эльбы, до юга – до истоков реки Нил».

«Просто чудо, трибун, но вы так устали, посмотрите на себя, вам необходимо выспаться. А как знаменитый легат Гней Кальпурний Пизон? Почему он так долго не мог успокоить город?»

«Потому что его здесь нет, госпожа, и он не осмеливается вернуться. Кто говорит, будто он поднимает мятежи в Греции, кто говорит, что он сбежал, дабы спасти свою жизнь».

«Да прекратите вы ее слушать!» – заорал Люций.

«Его и в Риме никогда особенно не любили, – сказала я. – А вот Германика мои братья любили, его восхвалял мой отец».

«В самом деле, но дали бы нам еще хоть год – всего год, госпожа! – мы бы навсегда потушили огонь кровавого выскочки, короля Арминия! Или даже быстрее! Вы говорили о Северном море. Мы сражались везде».

«О да, в лесной чащобе, но расскажите мне, сир, вы были там, когда нашли потерянный штандарт легионов полководца Вара? Это правдивая история?»

«Ах, госпожа, когда в воздух подняли того золотого орла, солдаты кричали так, как вы и не слыхивали».

«Эта женщина – отъявленная лгунья и предательница!» – орал Люций.

Я повернулась к нему.

«Ты слишком далеко заходишь! Мое терпение на исходе. Ты хотя бы знаешь номера легионов полководца Вара, попавших в засаду в Тевтобургском лесу? Вряд ли! Седьмой, восьмой и девятый».

«Да, верно, – согласился легат. – А ведь мы могли полностью стереть с лица земли те племена! Империя дотянулась бы до Эльбы! Но по какой-то причине – а в моем положении о причинах не спрашивают – император Тиберий отозвал нас обратно».

«Хм-м-м… А потом он будет осуждать вашего любимого начальника за поездку в Египет».

«Госпожа, Германик ездил в Египет не для того, чтобы перехватить власть. Он поехал туда из-за голода».

«Да, а Германика к тому моменту объявили Imperium Majus всех провинций Востока!»– сказала я.

«И сколько возникло проблем! – воскликнул легат. – Вы не представляете себе дух и обычаи тамошних солдат, но наш полководец не дремал! Услышав о голоде, он отправился прямо в Египет».

«И вы поехали с ним?»

«Все мы, его сторонники. В Египте он наслаждался созерцанием старых памятников. Я тоже».

«Ах, как чудесно. Непременно расскажите мне о Египте! Знаете, я, будучи дочерью сенатора, не могу поехать в Египет, как и сами сенаторы. А мне бы так хотелось…»

«Это почему же, госпожа? – спросил легат.

«Она вам лжет! – ревел Люций. – Всю ее семью убили!»

«По очень простой причине, трибун, – ответила я легату. – Никакой государственной тайны здесь нет. Рим крайне зависит от египетского зерна, и император не может допустить, чтобы страна попала под контроль могущественного предателя. Несомненно, вы, как и я, выросли в страхе перед новой гражданской войной?»

«Я доверился нашим полководцам», – сказал легат.