Рэмси Кэмпбелл - Ужасы

На какие-то действия Эрика сработал сигнал тревоги. Прошло несколько минут, но на помощь девушке из отдела ухода и комфорта никто не пришел, однако к этому времени она и сама прекрасно справилась. Наконец пациент был под контролем.

— А теперь ведите себя смирно и не доставляйте мне неприятностей! — Кристабель погрозила пальцем перед носом Эрика. — Станете безобразничать снова — пеняйте на себя. У вас всего лишь зеленая карточка. Не скажешь, что приоритет высок.

— Понятно. Простите. Но вы меня так неожиданно разбудили. — Эрику казалось, что голос идет откуда-то глубже из груди, чем обычно.

— Таковы правила на отделении СТ.

— Сколько дней я здесь?

— Ах, вы опять разговариваете! — заметила Кристабель. — Что-то раньше вас было не слышно. Голос ваш весьма необычен.

— На самом деле таким он стал недавно.

— У вас что-то с грудью. Разве вы швов не чувствуете?

— Я чувствую себя так, словно меня избили, не оставив живого места.

— Так все говорят, когда пройдут через это.

— Сколько я здесь? — повторил вопрос Эрик.

— Не знаю, имею ли я право говорить вам.

— Ну, послушайте, что в этом дурного?

— Дело не в этом.

— Тогда посмотрите, что написано на планшете в изножье кровати. Покажите мне, где сказано, что мне нельзя знать, сколько дней я нахожусь на отделении.

К вящему удивлению Эрика, Кристабель взяла клип-борд и внимательно прочла записи. И наконец ответила:

— Сегодня восьмой день. Вас они держали на испытательном сроке дольше, чем остальных пациентов.

— Испытательном сроке?

Кристабель исчезла и вскоре вернулась, толкая перед собой кровать вроде той, на которой лежал Эрик.

— Я собираюсь переложить вас на чистую постель, чтобы вы не мокли в луже, которая из-за вас натекла, — сообщила она. — Делать это я не обязана, поэтому помогите мне.

— Вы очень любезны, — поблагодарил он.

Когда Кристабель убрала грязные простыни и обмыла его, Эрик обнаружил, что он совершенно голый, только на область груди и живота наложены повязки и бинты. Еще его тело оказалось полностью безволосым.

— Я потерял в весе, — отметил он.

Кристабель, укрывавшая Эрика чистыми простынями, слегка смутилась:

— Ну да, вы кое-что потеряли. Отныне вы не тот человек, каким сюда пришли.

— Не тот?

— Нет. Вас основательно разобрали.

Эта фраза повергла Эрика в ужас, и тревога достигла своего максимума.

— Мне нужны мои вещи, — сказал он. — Одежда, бумажник, мобильный телефон. Мне необходимо позвонить.

— Все ваши личные вещи в сохранности и находятся в распоряжении отдела собственности, — ответила Кристабель. — Я пошла. Если вам еще что-нибудь понадобится, просто потяните за этот шнур и ждите. И не забывайте о том, что вы здесь не один. С вами в комнате находятся еще два господина. Думаю, они вам представятся, когда сочтут нужным.

Эрик оглянулся по сторонам. Тело одного «господина», скрытого простынями, скорее походило на остов изголодавшегося ребенка лет двенадцати с огромной лысой головой, повернутой к стенке. На второй — из-под груды неопрятных простынь торчали две длинные тощие ноги. Там, где должна была быть голова незнакомца, возвышалась подушка, которую придерживала на месте рука, тоже костлявая и длинная.

Уходя, Кристабель выключила свет, и теперь палата освещалась лишь крохотными тусклыми лампочками позади каждой кровати. Ближе придвинулись серые голые стены, и потолок опустился на фут или два — в этом Эрик был уверен. Снова навалилась вездесущая гнетущая тишина, наполнявшая, казалось, все отделение за исключением помещения с куполом. Безмолвие нарушало лишь учащенное тяжелое дыхание лысого, похожее на звук сминаемого пластикового стаканчика. Минут через пять, обнаружив, что в палате нет наушников ни для телевизора, ни для радио и отсутствуют какие-либо другие развлечения, помогающие скоротать время, Эрик решил попробовать пошевелиться. Неудивительно, что это оказалось болезненно, особенно когда он наклонялся вперед, напрягая грудь и живот. Но если держать спину прямо, то получалось свесить ноги с кровати и даже коснуться пола пальцами ног.

Сначала вставленные в вены обеих рук иглы капельниц не давали ему сильно отклониться от лежачего положения, но если Эрик тянулся обеими руками одновременно, то мог понемногу сползать ближе к краю постели, что он потихоньку и проделал, пока не встал на ноги, откинув вытянутые руки назад.

— Господь Всемогущий! — раздался возглас. — Это что такое ты вытворяешь?

Мужчина с неопрятной кровати убрал с головы подушку и, лежа на боку и упершись подбородком в согнутую руку, во все глаза смотрел на Эрика.

Даже в тусклом свете Эрик точно мог сказать, что видел этого человека прежде, хотя теперь он очень изменился. Он впился в мужчину мрачным взглядом, пока через несколько секунд наконец не понял, где и когда встречал его. Только сейчас этот человек очень похудел, и от этого стал гораздо заметнее сплющенный нос боксера-профессионала и шрам на лбу.

— Думаю, как бы выбраться отсюда, — наконец ответил Эрик.

Мужчина язвительно фыркнул:

— Вам не дадут выбраться отсюда. Это точно.

— Что, вы пробовали?

— Нет. Мне это тем более не удастся. Над моими ногами они потрудились на славу.

Эрик окинул взглядом собственные ноги:

— Мои вроде как в порядке.

— Похоже на то, что ноги — единственное, что у тебя в порядке. Ложись-ка обратно, пока не упал.

— Даже если я упаду и не смогу встать, то потяну за шнур и вызову медсестру.

— Никто не придет. Никому до тебя дела нет.

— Почему?

— В изножье твоей кровати на планшете прикреплена зеленая карточка.

— А, точно. Слышал про это. Низкий приоритет.

— Отсутствие приоритета, — поправил Эрика собеседник. — Я в той же самой категории. Мы с тобой оба оказались в списке на утилизацию. Решат, что мы можем на что-нибудь сгодиться, — оставят нас в живых на какое-то время, если мы будем хорошо себя вести. Ну а если не будем — тогда нам крышка.

Медленно и осторожно Эрик улегся на кровать.

— Да, ты правильно делал, что выступал против этого местечка, — проговорил он.

— А, так ты меня видел!

— Когда входил в больницу. Рядом с главным входом вы вместе с женщиной размахивали флагами. Дама попросила меня подписать ходатайство.

— Она моя жена. И тоже где-то здесь.

— Неужели они схватили вас прямо на улице?

— Они не настолько глупы. К сожалению, они не глупы вовсе. Нас пригласили обсудить наши возражения с доктором Стренгхейвер, одной дамой из здешнего руководства.

— А вы знали, что на самом деле здесь происходит?

— Нет, конечно. Каким образом?

Эрик задумался ненадолго, потом спросил:

— Вы с женой являетесь членами официальной группы протеста?