Рэй Брэдбери - Американские рассказы и повести в жанре ужаса 20-50 годов

Вард привел родителей, чтобы те полюбовались на диковинку, и отец тотчас же решил приобрести картину, хотя она и выполнена на вделанной в стену панели. Бросавшееся в глаза сходство с юношей, несмотря на то, что человек, изображенный на портрете, явно выглядел старше, казалось чудом; странный каприз природы через полтора столетия породил точного двойника Джозефа Карвена. Миссис Вард совершенно не походила на своего отдаленного предка, хотя она могла припомнить нескольких родственников, которые имели черты, общие с ее сыном и давно сгинувшим купцом. Почтенная дама не особенно обрадовалась находке и заявила мужу, что портрет следовало бы сжечь, а не привозить домой. Она твердила, что в нем есть что-то отталкивающее, он противен ей и сам по себе, но особенно из-за необычайного сходства с Чарльзом. Однако мистер Вард, практичный и властный деловой человек, владелец многочисленных ткацких фабрик в Ривер-Пойнте и долине Потуксета, не привык прислушиваться к женской болтовне и потакать суевериям. Портрет поразил его сходством с сыном, и он полагал, что юноша заслужил такой подарок. Не стоит и говорить, что Чарльз горячо поддержал отца в его решении. Через несколько дней мистер Вард нашел владельца дома, пригласил юриста, — маленького человечка с крысиным лицом и гортанным акцентом, — и купил целый камин вместе с верхней панелью, где была картина, за назначенную им самим немалую цену, назвав которую он положил конец потоку назойливых просьб и жалоб.

Оставалось лишь снять панель и перевезти ее в дом Вардов, где уже приготовили все необходимое, чтобы завершить реставрацию и установить ее в библиотеке Чарльза на третьем этаже, над электрическим камином. Юноше поручили наблюдать за перевозкой, и двадцать восьмого августа он привел двух опытных рабочих из отделочной фирмы Крукера в дом на Олни-Корт, где они с великой осторожностью разобрали камин и панель для погрузки в принадлежащую Крукеру машину. Когда закончили, в стене, где начиналась труба, обнажился кусок открытой кирпичной кладки; здесь молодой Вард заметил углубление величиной около квадратного фута, которое раньше находилось прямо за головой портрета. Зачем оно и что скрывает? Заинтересовавшись, юноша подошел и присмотрелся. Под толстым слоем пыли и сажи он нашел какие-то разрозненные пожелтевшие листы, толстую тетрадь в грубой обложке и несколько истлевших кусков ткани, в которые, очевидно, завернули документы. Вард сдул грязь и пепел с бумаг, взял тетрадь, взглянул на строки, выведенные на обложке почерком, который он научился хорошо разбирать, когда работал в Институте Эссекса. Заголовок гласил: «Дневник и заметки Джозефа Карвена, джентльмена из Провиденса, родом из Салема». Пришедший в неописуемое волнение при виде своей находки, Вард показал ее рабочим. Они стояли рядом, и сейчас готовы присягнуть в том, что видели документы, а доктор Виллет, полностью полагаясь на их слова, не устает доказывать, что юноша в ту пору вовсе не страдал безумием, хотя в его поведении уже отмечались очень большие странности. Остальные бумаги тоже были написаны рукой Карвена, и одна из них, возможно самая важная, носила многозначительное название: «Тому, Кто Придет Позже: Как Преодолеть Ему Время и Пространство Сфер». Другая оказалась зашифрованной, возможно тем же способом, — как надеялся Вард, — что и манускрипт Хатчинсона, который он до сих пор не смог разгадать. Третья, к великой радости молодого исследователя, судя по всему, содержала ключ к шифру; а четвертая и пятая адресованы соответственно «Эдварду Хатчинсону и Джедадии Орну, эсквайрам, либо их Наследнику или Наследникам, а также Лицам, их Представляющим». Шестая и последняя называлась: «Джозеф Карвен, Его Жизнеописание и Путешествия; Где Побывал, Кого Видел и Что Узнал».

3.

Сейчас мы подходим к периоду, с которого, как утверждает наиболее ортодоксальные психиатры, началось безумие Варда-младшего. Найдя бумаги своего прапрапрадеда, Чарльз сразу же просмотрел некоторые места и, по всей вероятности, увидел нечто необычайно интересное. Демонстрируя рабочим заголовки, он, кажется, с особой тщательностью старался скрыть от них сам текст и проявлял чрезмерное волнение, которое едва ли можно объяснить исторической и генеалогической ценностью находки. Возвратившись домой, он поделился новостью с таким растерянным и смущенным видом, словно хотел убедить близких в необычайной важности обнаруженных записей, не показывая их самих. Он даже не познакомил родителей с названиями, а просто сказал им, что обнаружил несколько документов, написанных Карвеном, большей частью шифрованных, которые придется очень тщательно изучить, чтобы понять, о чем в них говорится. Очевидно, непрояви рабочие откровенное любопытство, юноша вообще ничего не показал бы им. Во всяком случае, он, несомненно, опасался выказывать особую скрытность, которая усилит сомнения и разногласия родителей по поводу нового приобретения.

Всю ночь Чарльз Вард просидел у себя, читая найденные бумаги, и даже на рассвете не прервал своих занятий. Когда мать позвала его, чтобы узнать, что случилось, он попросил принести завтрак наверх. Днем показался лишь на короткое время, когда пришли рабочие устанавливать камин и портрет Карвена в его библиотеке. Следующую ночь юноша спал урывками, не раздеваясь, продолжая ломать голову над разгадкой шифра, которым был записан манускрипт. Утром мать увидела, что он изучает фотокопию рукописи Хатчинсона, которую раньше часто ей показывал, но на вопрос «сможет ли тут помочь ключ, данный в бумагах Карвена», юноша ответил отрицательно. Днем, отвлекшись на время, он, словно зачарованный, наблюдал за рабочими, завершавшими установку портрета в раме над хитроумным устройством в камине, где большое полено весьма реалистично пылало электрическим огнем, и подгонявшими боковые панели, чтобы они не особенно выбивались из общего оформления комнаты. Переднюю, на которой написан портрет, подпилили и установили так, что за ней осталось свободное пространство, где мастера соорудили стенной шкаф.

После ухода рабочих Чарльз окончательно переселился в библиотеку. Расположившись за столом, он переводил взгляд с разложенных перед ним бумаг на портрет, который взирал на него, словно состарившее облик юноши зеркало, зримое напоминание о прошлых столетиях. Родители Чарльза, размышляя впоследствии о поведении сына в тот период, сообщают интересные детали о том, как он старался скрыть предмет своих исследований. В присутствии слуг юноша редко прятал рукописи, ибо совершенно справедливо полагал, что они наверняка не разберутся в архаичной и причудливой вязи Карвена. Однако в присутствии родителей он проявлял большую осторожность, и если изучаемый документ не был зашифрован, не казался нагромождением загадочных символов и неведомых идеограмм (так выглядела рукопись «Тому, Кто Придет Позже…»), он быстро накрывал его первым попавшимся листом. На ночь юноша крепко запирал бумаги в старинный шкафчик, стоявший у него в библиотеке. Так же он поступал всякий раз, выходя из комнаты. Вскоре Вард-младший возобновил привычный образ жизни, но долгие прогулки по городу и другие, столь любимые прежде развлечения вне стен дома, больше не привлекали его. Весьма некстати, возобновились занятия в школе, где Чарльзу предстояло закончить выпускной класс; он часто высказывал желание забыть о поступлении в колледж. Юноша твердил, что ему предстоят необычайные, особо важные исследования, которые дадут гораздо больше знаний, чем все университеты мира.