Ричард Лаймон - Странствующий цирк вампиров

Но я не заметил никаких близнецов.

Ли тоже не было в очереди. Но зачем бы ей было ждать? У нее-то уже был билет. Она могла быть уже на стадионе.

Или мертвая, в кузове катафалка.

«А где сейчас катафалк?» — внезапно задумался я.

Катафалка Странствующего цирка Вампиров, большого черного фургона и автобуса нигде не было видно. Может быть, их перегнали на другую сторону поля, за ряды скамеек.

Обычно я мог запросто увидеть, что находится за рядами скамеек. Правда, обычно скамьи были пустыми. Но не этой ночью.

Очередь за билетами, кажется, не становилась короче, хотя в ней появилось несколько новых людей. Несколько человек входили на стадион. Другие только шли к очереди со стороны грунтовой дороги, где они, видимо, оставили свои машины.

— Эй, — позвал Расти.

Я посмотрел на него. Он по-прежнему лежал за спине, зажимая рану на руке, но теперь он немного согнул колени.

— Что за черт тут происходит? — спросил он.

— Страйкер продает билеты…

— Собака, что с собакой?

— Сегодня тяжелый день для собак, — сказал я.

— Что с ней случилось?

— Откуда же мне знать? Как твоя рука?

— А как ты думаешь? — он отнял руку от раны. Рукав рубашки, потемневший от крови, прилип к коже.

— Тебе придется сделать укол от бешенства, — сказал я.

— А, черт. Не напоминай.

— И нам лучше не пытаться попасть на представление Цирка Вампиров.

— Почему?

— Тебе туда нельзя идти, вот так вот истекая кровью. Кровь привлечет вампиров как приманка — акул. Ты сам так сказал.

— Я?

— Сегодня утром — Слим.

— А, ну… К черту. Я не собираюсь пропустить представление, — он согнул колени, сел и снял рубашку. — Просто невероятно, — пробормотал он, глядя на свою руку. — Чертова псина.

Я кивнул, но он не смотрел на меня, слишком занятый разглядыванием дыр на своей руке.

— Они что, — ворчал он, — сговорились, или что?

Я пожал плечами.

— Думаю, просто совпадение.

— Твой отец разбился из-за какой-то гребаной псины!

— Ну, да.

— Уже не говоря о том одноглазом сокровище.

Когда он это сказал, я представил себе, как Страйкер и его люди закалывают собаку копьями. «Кстати, а где его люди?» — задумался я.

Осмотревшись, я заметил пару людей возле входа на стадион — они проверяли билеты. Остальных я не увидел. Только эти двое и Страйкер.

Расти промокнул ранки свернутой рубашкой.

Только сегодня утром мы занимались порезами Слим, спрятавшись на крыше ларька от нападения другой собаки.

Странно.

И если бы еще одна собака не бросилась под папину машину, все этим вечером шло по-другому. И многого не случилось бы вовсе.

Включая то, что произошло между Слим и мной.

Как все-таки странно, подумал я.

— Как насчет поддержки? — спросил Расти.

Я несколько раз хлопнул в ладоши.

— Ха-ха.

Я забрался в кузов пикапа и сел рядом с ним. Перекинув мне окровавленную рубашку, Расти попросил:

— Сделай мне перевязку, ладно?

— Из рубашки?

— А почему бы и нет? Она все равно испорчена.

— Сегодня просто день испорченных рубашек.

Он нахмурился.

— Чертовски странный день.

— И не говори.

Я посмотрел на рану. Зубы пуделя оставили два изогнутых ряда отверстий на внешней стороне руки, несколькими дюймами ниже плеча. Основное кровотечение уже остановилось, но ранки все еще понемногу сочились. Я оторвал длинную полосу от рубашки и обернул ее вокруг руки Расти. Еще одним лоскутом я закрепил ее на месте.

— Ну вот, так сойдет, — объявил я.

— Спасибочки. [67] В оригинале Расти говорит grassy-ass — испанское слово gracias , исковерканное так, что на английском выходит «травяная задница».

Я посмотрел в сторону ларька. Страйкер по-прежнему стоял у прилавка, но очередь перед ним сократилась до трех человек. Еще несколько пробирались по полю от дороги.

— Ты точно уверен, что хочешь туда попасть? — спросил я.

Как будто были какие-то сомнения.

— Ты что, издеваешься? — сказал он.

— И как мы попадем внутрь?

— У нас же есть билеты. Почему бы нам не войти точно так же, как всем остальным?

— Нам нет восемнадцати.

— ХЗ, — сказал он. Сейчас вряд ли кто-то сейчас подразумевает то же самое под этими буквами. Прежде же даже такой человек как Расти не всегда решался сказать напрямую слова «хуй забей».

Расти перегнулся через край кузова и посмотрел на землю. Я знал, почему. Он думал о пуделе и гадал, что с ним случилось, и не может ли то же самое случиться с ним.

Я думал о том же.

— Что бы это ни было, — сказал я, — думаю, оно уже наелось.

— Вот уж не знаю. Эта собачка была очень маленькой.

— Предлагаешь остаться здесь и слушать представление Цирка Вампиров?

Он зарычал и спрыгнул вниз. Я спустился следом. По-прежнему пригибаясь, мы пробрались между двумя автомобилями. После них ряды машин заканчивались, и нам незачем больше было прятаться. Мы выпрямились и пошли к стадиону.

Справа от нас люди все еще выстраивались в очередь за билетами. Некоторые еще только подходили. Страйкер казался полностью поглощенным своей работой за стойкой. Я хотел бы следить за ним все время, чтобы убедиться в том, что он не смотрит в нашу сторону, но мне приходилось смотреть под ноги.

В отсветах софитов стадиона земля казалась бледно-серой. На ней поблескивали осколки стекла, камни и кочки отбрасывали черные тени, а ямы превратились в темные кляксы. Я искал взглядом тварей, которые здесь водились. Но вместо них видел окурки сигарет, раздавленную пачку «Лаки Страйк», сплющенную пивную банку, грязную белую кроссовку.

Кроссовка Слим?

Может быть, это ее Расти кидал в одноглазого пса. Я хотел было подобрать ее, но она выглядела так, будто по ней проехала машина. И неизвестно, что еще с ней произошло за целый день — может, внутрь забрался паук. И, когда я протяну руку, он прыгнет на меня. Кроме того, какой толк Слим от одной кроссовки?

Если Расти и увидел ботинок, он не узнал его или не подал виду. Он продолжал идти как ни в чем ни бывало.

Я ускорил шаг и догнал его.

Прямо перед нами мужчина и женщина готовились предъявить свои билеты проверяющим. Протягивая билеты одетому в черное члену труппы, мужчина слегка повернулся.

Расти толкнул меня локтем, чуть наклонился в мою сторону и прошептал:

— Это же Хирн.

И точно, мужчина перед нами был мистером Хирном, учителем истории из нашей школы. Женщины, что была рядом с ним, я не знал, но предположил, что это его жена. Хотя я не учился у мистера Хирна, я видел его в школе и знал, кто он такой. А он наверняка знал нас.

Все здесь знали всех.

Он нас еще не заметил, но…

То, что мне доведется увидеть кого-то из нашего города, не было для меня удивительным открытием. Это было неизбежно. Но до этого момента эта неизбежность была чем-то отдаленным и теоретическим. Теперь она стала реальностью.