Роберт Киркман - Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора

— У нас с тобой будет секретное слово.

— О-кей.

— Совершенно особый код. О-кей? С этого момента, когда я буду произносить это кодовое слово, ты должна будешь делать кое-что для меня. Сможешь сделать это? Сможешь, всегда помнить делать кое-что для меня, когда бы я не говорит это секретное кодовое слово?

— Конечно… Я думаю.

— Всякий раз, когда я буду говорить кодовое слово, я хочу чтобы ты закрывала глаза.

— Закрывала глаза?

— Да. И закрывала уши. Пока я не скажу, что уже можно смотреть. Хорошо? И еще кое-что.

— О-кей.

— Всякий раз, когда я произношу секретный код… я хочу чтобы ты помнила кое-что.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты запомнила, что придёт день, когда тебе не понадобиться больше прятать глазки. Придет день когда все станет хорошо и больше не будет больных людей вокруг. Ясно?

Она кивнула. — Ясно.

— Теперь какое мы выберем слово?

— Ты хочешь, чтобы я выбрала его?

— Давай ты… это твой секретный код… ты должна выбрать его.

Маленькая девочка наморщила нос, придумывая подходящее слово. При виде того, как она размышляет, словно вычисляет теорему Пифагора, сердце Брайана сжалось. Наконец ребенок смотрит на Брайана и впервые, после начала эпидемии, в ее глазах появляется проблеск надежды. — Я придумала. — Она шепчет слово своей мягкой игрушке и всматривается. — Пингвину оно нравится.

— Здорово… не держи меня в неопределенности.

— Прочь, — говорита она. — Секретное кодовое слово уходи прочь.

Медленно просыпался серый рассвет. Жуткая тишина воцарилась вокруг шоссе, ветер умирал в деревьях, а затем бледное свечение забрезжило по контуру леса, разбудило всех и вынудило идти дальше. Чувство безотлагательности возникло мгновенно.

Они почувствовали себя голыми и незащищёнными без автомобиля, поэтому все сконцентрировались на первостепенной задаче: вернуться к Сабурбану и вытащить его из распроклятой грязи.

Они прошли четверть мили обратно к своему внедорожнику за пятнадцать минут, со спальными принадлежностями и запасами питания в рюкзаках. По пути они сталкиваются с зомби-одиночкой, бродячей девочкой-подростоком, и Филип легко расправляется с ней, быстро и тихо пробивая борозду в ее черепе, в то время как Брайан шепчет Пенни тайное слово.

Когда они добираются до Сабурбана, то действуют в тишине, всегда помня о тенях в соседних лесах. Сначала они пытаются усилить вес задней части, поместив Ника и Филипа на "хвост". Брайан в это же время газует с сиденья водителя, отталкиваясь от земли одной ногой. Не срабатывает. Затем они обследуют ближайшие окрестности в поисках материала для опоры под колёса. На это уходит час, но в конце концов им удаётся раскопать пару сломанных поддонов разбросанных вдоль дренажной канавы. Они приносят их к автомобилю и вклинивают под колеса.

И это тоже не сработало.

Каким-то образом грязь под внедорожником оказывается настолько насыщенной влагой, стоками и топливом и Бог знает чем еще, что она просто продолжает засасывать автомобиль всё глубже. Кренящийся Сабурбан постепенно соскальзывает вниз по склону. Но они отказываются сдаваться, движимые неустанным беспокойством по поводу необъяснимого шума в прилегающем сосновом лесу (там хлопают ветки и то и дело раздаётся низкий пугающий гул), а также постоянным невысказанным страхом, что все свои пожитки и запасы они могут потерять вместе с тонущим Сабурбаном. Никто не хочет сталкиваться со становящейся реальной безнадежностью ситуации.

К середине дня, после нескольких часов работы, перерыва на обед, а затем возобновления работы еще на пару часов, всё, что им удаётся сделать, это заставить внедорожник сползти ещё на шесть футов вниз по грязному склону. Пенни всё время сидит в салоне автомобиля, то играя с Пингвином, то прижимаясь своим угрюмым личиком к окну.

В этот момент, Филип отступает от грязевой западни и смотрит на западный горизонт.

Пасмурное небо начинает гаснуть к закату, и перспектива наступления ночи резко сводит Филипу кишки. Покрытый грязью, пропитанный потом, он стягивает бандану и вытирает шею.

Он начинает что-то говорить, когда очередная серия шумов из-за соседних деревьев привлекает его внимание к югу. В течении нескольких часов треск, щелчки, что-то похожее на шаги — становились всё ближе.

Ник и Брайан, вытирая руки ветошью, последовали примеру Филипа. Минуту ни один из них не произносит ни слова. Выражения их лиц отражают жестокую реальность. Когда вновь раздаётся треск со стороны деревьев, громкий, как выстрел из пистолета, Ник высказывается:

— От судьбы не убежать, разве не так?

Филип убирает носовой платок в карман. — Ночь близко.

— Что ты думаешь, Филли?

— Время для плана Б.

Брайан тяжело сглатывает, глядя на брата.

— Меня не предупреждали о плане Б.

Филип пристально смотрит на своего брата, и за секунду ощущает странную смесь гнева, жалости, нетерпения, и привязанности. Затем Филип переводит взгляд на старый, рябой от ржавчины Сабурбан, и чувствует приступ меланхолии, будто он собирается попрощаться с ещё одним старым другом.

— Он только что появился.

Они откачали бензин из Сабурбана в пластиковые емкости, которые они взяли с собой в Уилтшире. Затем, около одной восьмой мили к западу, им здорово посчастливилось найти большой, последней модели Бьюик Лесабр с ключами внутри, оставленный умирать на обочине дороги. Они реквизировали Бьюик и рванули обратно к увязшему внедорожнику, заполнили Бьюик топливом и переправили столько запасов, сколько смогли втиснуть в огромный багажник автомобиля.

Затем они двинулись в сторону заходящего солнца, каждый из них оглянулся на погружённый в грязь внедорожник. Он удалялся, как корабль исчезает в вечности после крушения.

Свидетельства надвигающегося апокалипсиса появлялись по обе стороны шоссе с пугающей частотой. По мере приближения к городу, с возрастающей сложностью пробираясь зигзагом через заброшенные остовы автомобилей (деревья истончались и обнажали все большее число жилых территорий, торговых центров и офисных парков) они наблюдали явные признаками обреченности повсюду. Они проехали темный, пустынный Волмарт с разбитыми окнами, морем одежды и товаров разбросаных по парковке. Они замечали все больше разрывов в подаче электроэнергии — целые населённые пункты, тёмные и тихие, как могилы. По пути им встречались торговые центры, разорённые грабежами, с библейскими пророчествами, нацарапанными на вентиляционных трубах. Они даже увидели небольшой одномоторный самолет, застрявший в гигантской электрической башне, всё ещё дымившийся.

Где-то между Литонией и Пантерсвиллем, задняя часть Бьюика начинает вибрировать, как последняя сволочь, и Филип понимает, что у автомобиля лопнули две покрышки. Может они уже были спущены с самого начала. Кто знает? Но нет времени, чтобы сожалеть о содеянном, нет даже времени для обсуждения этой проблемы.