Роберт Киркман - Ходячие Мертвецы: Восхождение Губернатора

— Мы не хотим кровопролития, и, брат, я гарантирую вам это. Не важно что произошло: ваша и наша первая кровь уже пролита.

— Гладко говоришь. — Внезапно лысый человек зовет из темноты одного из своих товарищей. — Коротышка?

Голос отвечает с внешней стороны задней двери.

— Прикончи их, Томми!

Почти по сигналу, за разбитым окном задней двери появляется Ник, с огромным ножом Боуи, прижатым к его горлу. Его пленитель, тощий ребёнок с прыщами и стрижкой морпеха, открывает дверь и подталкивает Ника на кухню.

— Извини, Филли, — говорит Ник, в то время как его толкают мимо шкафов, жёстко перекрыв дыхание. Худощавый юнец со стрижкой "ёжик" держит нож перед кадыком Ника, за его пояс вложен мачете. Нервный, поджарый, с одетыми на руки перчатками без пальчиков Carnaby — он выглядит как беглец из морской тюрьмы. На нем рабочий пиджак с оторванными рукавами, а его длинные голые руки испещрены тюремными татуировками.

— Подожди, — говорит Филип лысому мужчине. — Нет причин чтобы…

— Сонни! — Лысый мужчина зовет другого сообщника и в тот же момент Филип слышит шаги, скрипящие по столетнему полу парадной комнаты. Филип держит свое ружье поднятым и нацеленным, но бросает быстрый косой взгляд через плечо. Брайан и Пенни скучились в тени непосредственно позади Филипа, где-то на расстоянии пяти футов от его пяток.

Ещё две фигуры внезапно появляются сзади Брайана и Пенни, заставляя маленькую девочку подскочить.

— Прикрой, Томми! — говорит одна из фигур, в то время как бронированный ствол револьвера большого калибра, возможно 357 Магнум или Армейский 45, как все видят, прижимается к затылку Брайана Блейка. Брайан сжимается, как загнанное в угол животное.

— Подожди, — просит Филип.

Боковым зрением он видит, что две фигуры, направившие пушки на Брайана и Пенни — мужчина и женщина …, хотя в этом случае он осёкся бы использовать слово «женщина». Девчонка, сжимающая воротник Пенни, представляет собой бесполую марионетку из кожи и костей, одетых в кожаные штаны и накидку из сетчатого материала, с подведёнными чёрным глазами, игольчатыми волосами, с зеленоватой бледностью наркомана. Она нервно постукивает дулом 38-калиберного полицейского пистолета по своей длинной худой ноге.

Мужчина рядом с ней, очевидно Сонни, также выглядит близко знакомым с иглой. Его запавшие глаза смотрят с рябой маски невежества и подлости, его чахлая фигура одета в излишки военного имущества, идущего на распродажу.

— Я хочу поблагодарить тебя, братан, — говорит лысый, запихивая свой девятимиллиметровый за пояс, ведя себя как человек, выяснивший отношения, и который теперь официально закончил. — Вы обнаружили славное местечко. Что есть, то есть. — Он подходит к раковине, спокойно берёт кувшин родниковой воды со стойки, и выпивает залпом целый стакан. — Отличное место, чтобы обосноваться.

— Это всё здорово и хорошо, — говорит Филип, не опуская своё фальшивое оружие.

— Только одна проблема: мы не можем больше принимать людей.

— Всё в порядке, братан.

— Тогда что вы думаете делать? Какие у вас намерения?

— Наши намерения? — Лысый мужчина произносит это слово с нарочитой глубокомысленностью. — Наши намерения состоят в том, чтобы отобрать это место у вас.

Кто-то, кого Филип не видит, очень весело хихикает.

Мозг Филипа похож на сломанную шахматную доску, части которой непредсказуемо движутся. Он знает, что эти бесчувственные дорожные крысы намерены убить его и всех остальных в доме. Он знает, что они — паразиты, и они неделями кружили над этим местом как коршуны. Оказывается, Брайан действительно слышал не зомби.

Даже сейчас, Филип слышит снаружи остальных: их низкие голоса, щелчки ломающихся веток. Он быстро подсчитывает в уме: людей по меньшей мере шестеро, возможно больше, и четыре транспортных средства. Каждый вооружен до зубов кучей боеприпасов — Филип видит магазины и сменные обоймы, заложенные за пояса. Но есть только одна вещь в которой они испытывают недостаток — возможно, только возможно — на что очень надеется Филип. Их слабость — отсутствие должной разведки. Даже у крупного лысого парня, который кажется командиром, судя по его глазам, вид унылого наркомана. А значит, не будет никакого милосердия со стороны небесных ангелов. У Филипа есть только один шанс на спасение.

— Не против, если я скажу что-то? — спрашивает он. — Прежде чем все сделают что-либо опрометчивое.

Лысый мужчина поднимает свой стакан, словно произнося тост.

— У тебя нет шансов, друг.

— Я пытаюсь сказать, что у нас есть два пути, по которым мы можем двигаться.

Это, кажется, возбудило любопытство лысого. Он поставил свой бокал и повернулся к Филипу.

— Только два пути?

— Путь первый: мы начинаем пальбу, и я могу рассказать вам, как это закончится.

— Ну-ка расскажи.

— Твои ребята одолеют нас, так и будет. Но обещаю тебе кое-что, и я никогда еще ни в чём не был так уверен за всю свою жизнь.

— И что же?

— Не важно, чем всё закончится: я знаю, что буду в состоянии сделать хотя бы один выстрел. Заявляю это не без уважения к тебе, но я чертовски уверен, что большинство этих железных шариков из моего ружья попадут прямиком в верхнюю часть твоего тела. Сэр, хотите ли вы услышать об альтернативном развитии событий?

Лысый, кажется утратил своё чувство юмора.

— Продолжай.

— Итак, вариант номер два: вы позволите нам уйти отсюда живыми, а сами займёте это место с наилучшими от нас пожеланиями. Никому ни за кем не придётся вычищать дерьмо, а лично ты сохранишь верхнюю часть своего драгоценного тела.

Долгое время, все происходит очень упорядоченно (по приказу лысого мужчины). Парочка наркоманов, в своем больном мозгу Филип называет их «Сонни и Шер», медленно отступают от Брайана и Пенни, позволяя Брайану поднять ребенка с пола и перенести её через парадную гостиную к двери.

Договоренность, если конечно её можно так назвать, для Филипа и его группы — просто возможность убежать с виллы, оставив все свои вещи. Брайан наблюдает за Филипом, отступающим из дома с ружьем, всё ещё поднятым. Благодарение Богу за этот кусок антиквариата. Ник идет следом. Двое из них встречают Брайана и Пенни в дверном проёме, и Брайан открывает локтем дверь, держа Пенни на руках.

Они соединяются снаружи, ружьё Филипа нацелено на бандитов в доме.

Чувства Брайана обострены: прохладный ветер, бледный луч рассвета, поднимающийся позади садов, силуэты двух бандитов на флангах дома, автомобили, развернутые под углом так, что дальний свет фар освещает театральные подмостки, словно объявляя следующий акт кошмарной пьесы.

Голос лысого мужчины раздаётся изнутри.

— Мальчики! Позвольте им пройти!