Александр Варго - Обиженная

Он засмеялся, но тут же замолчал и замер, будто прислушиваясь к чему-то.

— Хорошо, что тут никогда не выключают свет, — понизив голос, сообщил Власов Андрею с таким видом, будто выдал страшную тайну. — Все страшные вещи в этом мире происходят в темноте.

— Вы не хотите мне что-нибудь сказать об этих убийствах? Вы ведь знаете, в чем вас подозревают?

Плечи мужчины поникли.

— Да, — выдавил он.

— Вы что-то можете пояснить по этому поводу?

Странная улыбка вновь появилась на крупном лице Власова.

— Если я скажу, что убийца не я, в моей судьбе что-то изменится? Может, сразу назовете сумму вашего гонорара?

— Гонорар тут не при чем.

— Правильно, ни при чем, — вдруг согласился Власов. — Что ж, признаю, это моих рук дело. Но пока я говорю это только вам, и никаких подробностей от меня не ждите.

С каким-то злобным весельем он потряс прикованной рукой и сказал:

— Потому что, по большому счету, это не имеет значения. Сколько бы я ни заплатил вам, мне крышка. Так-то. Это только в кино и в книжках адвокаты вытаскивают своих клиентов в подобных ситуациях, но здесь особый случай. И ты ничего не изменишь.

— Мне будет трудно как-то помочь вам, если диалог между нами будет проходить в таком русле, — сказал Андрей.

— У меня болит голова, — пожаловался Власов, но в его глазах прятались искорки безумного возбуждения. — Наверное, вам лучше уйти.

— Вашу мать зовут Ксения? Она была недавно у нас.

Власов вздрогнул, улыбка мгновенно растаяла.

— Зачем она приходила? — закашлявшись, спросил он.

— Я бы сам хотел это знать, — ответил Белов.

— Она… она давно не в себе.

— Зачем вы продали свой дом? — задал вопрос Андрей. — Ваша мать осталась на улице, вы переехали в какой-то барак…

— Разве это ваше дело, адвокат? И разве это как-то поможет вам защищать мои интересы?

Андрей понял, что ничего путного от этого разговора он не добьется. Он нажал на кнопку и поднялся из-за стола. Дверь отворилась, и в камеру зашел конвойный.

— Эй, адвокат! — вполголоса позвал Власов. Андрей обернулся. Лицо задержанного было белее мела. — Будь осторожен, — шепотом произнес он. — Смотри, не открой ящик Пандоры.

— Папа уехал по работе, — сообщила Елизавета Ивановна, когда Алла вышла на кухню.

— Я знаю, он заходил ко мне, — сказала девочка, заводя прядь волос за ухо.

Это движение не ускользнуло от пожилой женщины. «Она это сделала так, будто это ее настоящие волосы», — проскользнула у женщины мысль.

— Зачем ты носишь дома парик? — мягко спросила она. — Тебя ведь никто, кроме нас, не видит.

— А вы никогда больше и не увидите, какая я была до этого, — снисходительно сказала Алла, подвигая к себе тарелку с рисовой кашей. Она подозрительно ковырнула ложкой кашу (так как не очень любила такие завтраки), но все же стала есть.

— Ты хочешь сказать, что даже спать в парике будешь? — попробовала пошутить бабушка, но лицо девочки было непроницаемо.

— Это тебе мама парик подарила? — поинтересовалась Елизавета Ивановна, чувствуя некоторую неловкость.

Алла пожала плечами, сосредоточенно пережевывая кашу.

«Она, кто же еще», — подумала про себя старушка. Когда с кашей было покончено, девочка начала пить чай.

— У тебя все будет хорошо, — произнесла бабушка и осторожно положила внучке ладони на плечи. — Я знаю. И тебе не придется больше мучиться в этих париках.

Алла подняла голову и улыбнулась:

— Спасибо, бабуля. Мне так приятно, что ты заботишься обо мне. Но ты ошибаешься — я не мучаюсь. Все просто отлично.

С этими словами Алла аккуратно убрала с плеч ладони бабушки и понесла пустую тарелку с чашкой в раковину.

— Завтрак был очень вкусным, — похвалила она, включая горячую воду.

Елизавета Ивановна озадаченно смотрела на внучку — еще никогда Алла не мыла посуду по собственной инициативе. Ну, разве когда она в чем-то провинилась и пыталась таким образом загладить вину.

Закончив с посудой, Алла взяла расческу и, устроившись перед громадным зеркалом в гостиной, принялась делать прическу.

— Давай я тебе помогу, — предложила бабушка. Она подошла сзади и невольно залюбовалась волосами внучки — они действительно были очень красивыми.

Помявшись, Алла согласилась, но как только Елизавета Ивановна начала расчесывать ей волосы, девочка вскрикнула:

— Ты мне делаешь больно! Верни расческу! Я сама.

— Извини… на, — растерянно сказала бабушка. Ее не столько поразил промелькнувший в голосе внучки гнев, сколько ее фраза о том, что ей больно.

Как могут болеть ненастоящие волосы?

— Я ведь всегда тебе делала прически, — проговорила Елизавета Ивановна виновато. — И тебе всегда нравилось.

— Да. Но теперь я буду делать это сама. Ты ведь не обиделась? — взглянула на нее в отражении зеркала Алла.

— Нет, конечно, если тебе так хочется.

Некоторое время она молча наблюдала за Аллой, про себя признав, что у нее довольно неплохо получается.

— Мне нужен лак для волос, — бормотала девочка. — Какой-нибудь бальзам, а еще ополаскиватель… Да, еще фен.

— Что ты там говоришь? — спросила Елизавета Ивановна.

— Ничего, это я так.

— Знаешь, твой папа вчера сказал, что полиция поймала этого мерзавца, — вдруг вспомнила Елизавета Ивановна. — Который украл девочку из вашего класса.

— Да? — без особого интереса отозвалась Алла.

— Да, он сейчас в тюрьме, — торопливо заговорила женщина, словно оправдываясь. — И он больше ни на кого не поднимет руку. Так что тебе и твоим друзьям больше нечего бояться.

Алла ничего не ответила. Отложив расческу, она покрутила головой, разглядывая себя со всех сторон. На первый раз сойдет, подумала она.

— Ты не хочешь выйти погулять? — задала вопрос Елизавета Ивановна. — Сегодня такой снежок шел, и вон, солнышко выглянуло!

— Нет, бабуль, у меня куча дел, — отказалась Алла. Она тряхнула волосами и весело рассмеялась. Женщина с трудом изобразила на своем лице улыбку.

Алла умчалась наверх в свою комнату, а Елизавета Ивановна подошла к окну. Раньше в выходной день они всегда выходили на улицу. Конечно, она прекрасно понимала, что внучке куда интереснее играть со сверстницами, чем со старой бабкой, но… «Все дело не в этом, — неожиданно подумала Елизавета Ивановна, глядя на кружащиеся в воздухе хлопья снега, похожие на пух из подушки. — Дело в другом. Алле нужны волосы, ее собственные, а не какие-то парики, пусть даже такие красивые и качественные, как этот. Иначе у девочки начнутся серьезные проблемы с психикой».

— Если уже не начались, — сказала вслух Елизавета Ивановна, и ей почему-то стало неуютно.

Несмотря на то что толком допросить подозреваемого не получилось, Дымков поблагодарил Андрея.