Александр Варго - Химера

19 июля

К северу от отеля берег порос непролазным ельником, порой близко подходившим к воде. Кромку водоема покрывали поля камышей и водорослей, затрудняющих исследование подводного рельефа. Иногда, прищуренно оглядев их, Леонидыч приказывал Мите продолжать движение. Он объяснял, что если бы здесь гулял фараончик, то в зелени оставались бы коридоры. Но иногда инспектор надевал маску и спускался под воду – не только чтобы проверить очередную яму, показанную на эхолоте, но и посмотреть, почему появилась та или иная проплешина в водорослях и не ведет ли она к скрытой норе.

С утра на небе не белело ни облачка. Дюралевый борт раскалился на солнце и жег пальцы. Даже близость воды не освежала плотный и горячий воздух. Митя без конца пил минералку из пластиковых бутылок, упаковку которых прихватил из отеля.

Леонидыч, после очередного погружения, втянул хищным носом воздух и сказал:

– Сегодня обязательно будет гроза. Как пить дать.

Проснувшись утром, Митя первым делом отправился в комнату, где ночевал инспектор, и вместо Леонидыча нашел аккуратно застеленную кровать. На покрывале лежала записка: «На причале в 8.00». Старый моряк проснулся чуть свет и покинул коттедж.

После вчерашних посиделок похмелья не было, хотя выпили они изрядно: когда опустела бутылка скотча, Митя заказал еще одну. Голова не болела ни утром, ни после завтрака. Видимо, сказывался живительный эффект лесного воздуха, о котором столько писали рекламные буклеты Istra Park.

Около восьми Савичев уже маялся на причале, ловя на себе любопытные взгляды ранних посетителей пляжа. Подъехавший Леонидыч выглядел бодрым и активным. Вчерашние посиделки на его внешности тоже не отразились. Наоборот, в надвинутом на лоб кепи и эмблемах ГИМС на одежде он выглядел деловито и сурово, как и подобает представителю власти.

– А почему на пристани сегодня встречаемся? – спросил Митя, перебираясь на бак, пока инспектор багром придерживал катер у мостков. – Договорились с Абрамовым? Он разрешил?

– Срал я ему на лысину с кормовой мачты, твоему Абрамову, – недовольно бросил Леонидыч. – Тут серьезные дела творятся. На мелкие разборки времени нет. Давай побыстрее!

Пока Митя устраивался на своей лавке и застегивал жилет, инспектор объяснил, что встал пораньше, чтобы заправить топливный бак и зарядить воздухом баллоны. Про боеприпас для гарпунного ружья он рассказал еще вчера: пока не готов, есть проблема с монтажом детонатора, но Вова решит ее в течение сегодняшнего дня. Затем Леонидыч запустил мотор, они обогнули мыс и занялись осмотром лесистого берега. Сначала нырял Леонидыч, а когда он устал, наступил черед Мити.

Вода пугала Савичева меньше, чем вчера. Через борт он перевалился без опаски, уверенно и слегка небрежно, подражая Леонидычу. Однако на глубине напускной вальяжности заметно убавилось. Его плавание по-прежнему было неуклюжим, сигнальный линь цеплялся за коряги, ласты поднимали муть. Да еще мрачная глубина, куда не дотягивались солнечные лучи, вызывала в нем оторопь и сжимала ледяными пальцами затылок.

И все же, несмотря на это, каждая минута, проведенная под водой, отвоевывала территорию у страха. Каждая минута добавляла Мите опыта и уверенности. Он погружался все глубже, заглядывал во все более мрачные места и чувствовал, что осваивается в этой двойственной стихии, убивающей и создающей жизнь. Он становился ее частью, ее полноправным обитателем. Временами Митя даже ощущал короткие приливы блаженства. Плавные движения, размытые формы, глухие звуки, доносящиеся издалека, словно возвращали в материнское чрево – уютное, заботливое, родное.

Это погружение начиналось, как все предыдущие. Перед Митей стояла задача проверить затопленный овраг, на дне которого, на глубине трех метров, лежал упавший с подмытого берега ствол березы – карча. Леонидыч предположил, что ниша между корнями карчи и глинистой стенкой берега может быть входом в нору. «Имеет вид жуткой подозрительности», – выразился он.

Продираясь к этому месту сквозь цепкие ветви, Митя еще издали увидел, что никакого скрытого прохода там нет – нишу заполняли песок и ракушки. Он уже собирался повернуть назад, когда привязанный к поясу линь неожиданно дернулся…

…еще раз!..

В первый момент Савичев подумал, что зацепился за торчащий сук, мимо которого недавно проплывал. Эта неприятность с ним периодически случалась. Однако через несколько секунд рывки повторились: один, второй… И он вспомнил.

Он суматошно развернулся, задев ластом о дно и подняв муть, но сейчас беспокоиться о кристальности обзора следовало в последнюю очередь. Перво-наперво ему нужно не потерять направление, где остался катер.

Работая ластами изо всех сил, Митя рванулся к темнеющему на поверхности корпусу. Леонидыч его ждал и помог выбраться из воды.

– Быстрее, – командовал инспектор. – Пока не упустили.

Митя свалился на палубу, освобождаясь от лямок акваланга. Взревел мотор, взрыхляя воду. Катер присел на корму и начал разгон. Стена ельника слева двинулась и поплыла назад.

– Мелькнул на эхолоте, – объяснял Леонидыч, не сводя цепкого взгляда с водного пространства перед катером. – А потом и под водой его увидел. Метрах в пятнадцати от тебя проплыл. Здоровенный, собака!

Митя почувствовал, как кровь отхлынула от лица. В пятнадцати метрах!

– Где он сейчас? – промямлил он непослушными губами.

– Идет вдоль берега. Сейчас, правда, не вижу, но сидим у него на хвосте, зуб даю.

Катер летел вдоль зарослей камыша. Жаркий ветер хлестал по лицу и срывал капли с волос. Митя взволнованно оглядывал воду, но не видел ни единого признака существа, которое они преследовали.

– Что будем делать, когда догоним? – спросил он с опаской. Солнце нагрело прорезиненную ткань гидрокостюма, и Митя стащил верхнюю половину, оставшись в штанах.

– Сначала догнать надо, – ответил Леонидыч. – Эх, жаль, боеприпас не готов, а то бы жахнули. Такая возможность! Но, может, к логову приведет…

– А если он нападет на катер?

– Не нападет.

– А вдру…

Катер подпрыгнул на волне, и Митя чуть не прикусил себе язык.

– Вон он! – воскликнул Леонидыч, показывая вперед.

– Где? – Савичев вытянул шею, шаря глазами по волнам. – Не вижу.

– Да вон! Вон! На десять часов!

Митя проследил за вытянутым пальцем.

Рядом со скоплением камышей, выступая над поверхностью воды на пару сантиметров, мелкую рябь рассекал спинной гребень. Перед ним «галкой» расходились короткие полоски волн. Тянущийся позади кильватерный след делал отросток визуально длиннее, чем он был на самом деле. На безветренном участке и гребень, и оставляемый им след были хорошо заметны, а вот среди волн, обычных на Истре, Митя вряд ли бы различил их. Савичев закрылся ладонью от солнца, пытаясь разглядеть силуэт под водой, но мешали пляшущие на поверхности блики.