Стивен Кинг - Нужные вещи

Мистер Гонт запрокинул голову и громко захохотал.

Джон Лапуант поспешил к боковой двери полицейского управления, выходившей к парковке. Он был возбужден и взволнован. Надо же, вооружен и опасен. Не так уж часто приходится арестовывать вооруженного и опасного подозреваемого. И уж точно — не в таком сонном городишке, как Касл-Рок. Он уже забыл и про свой пропавший бумажник (сейчас ему было не до того), и про Салли Рэтклифф.

Он потянулся к дверной ручке, но тут дверь открыли с другой стороны. Джон столкнулся нос к носу с двумя с лишним сотнями фунтов разъяренного тренера по физкультуре.

— Ты-то мне и нужен, — сказал Лестер Пратт своим новым бархатным голосом и достал из кармана черный кожаный бумажник. — Ты ничего не потерял, тупой двуличный игрок, безбожный сукин сын?

Джон не понял, что тут делает Лестер Пратт и как у него оказался его бумажник. Зато он понимал другое: Клат ждет подмоги, и ему надо немедленно ехать.

— Не знаю, чего ты хочешь, Лестер, но мы потом с тобой поговорим, — сказал Джон, потянувшись за бумажником. Лестер отвел руку назад, а потом замахнулся и с силой ударил Джона в лицо, скорее удивив его, чем разозлив.

— А я не хочу говорить, — сказал Лестер своим новым бархатным голосом. — Только время зря тратить. — Он бросил бумажник на землю, схватил Джона за плечи и отшвырнул его обратно в офис. Помощник шерифа Лапуант пролетел шесть футов по воздуху и приземлился на стол Норриса Риджвика. Проехав на заднице по крышке стола и скинув разбросанные на нем бумаги и лоток документов ВХОДЯЩИЕ/ИСХОДЯЩИЕ, он сам шлепнулся на пол с болезненным плюхом.

Шейла Брайхем, раскрыв рот, наблюдала за этим невиданным зрелищем из будки диспетчера.

Джон поднялся. Он был потрясен и растерян, не в силах понять, что происходит и почему.

Лестер уже приближался, по-боксерски приплясывая. Он поднял кулаки в старомодной стойке Джона Л. Салливана, которая должна была выглядеть комично, но почему-то не выглядела.

— Я тебя проучу, — сказал Лестер своим новым бархатным голосом. — Я тебе покажу, что происходит с католиками, которые уводят девушек у баптистов. Это будет хороший урок, который ты никогда не забудешь.

Лестер Пратт подошел совсем близко — на дистанцию обучения.

Билли Таппер, может, и не был интеллектуалом, но он умел слушать, а благодарный слушатель — именно то, в чем нуждался сейчас Генри Бофорт. Он выпил и рассказал Билли о происшествии с его машиной… и пока они говорили, Генри начал потихонечку остывать. Только сейчас до него дошло, что если бы он достал обрез и пошел дальше, куда собирался, то к концу дня оказался бы не за стойкой бара, а за решеткой камеры предварительного заключения в полицейском участке. Он, конечно, очень любит свою машину, но не настолько очень, чтобы сесть из-за нее в тюрьму. Шины можно заменить, царапину на правом боку — заполировать и закрасить. А Хью Пристом пусть займется закон.

Допив свой стакан, он встал.

— Все еще думаете его искать, мистер Бофорт? — испуганно спросил Билли.

— Нет, зачем время зря тратить, — сказал Генри, и Билл с облегчением вздохнул. — Пусть им занимается Алан Пангборн. Разве я не за это плачу налоги?

— Наверное. — Билли выглянул в окно и расцвел еще больше. Старая ржавая колымага, когда-то белого, а теперь блеклого никакого цвета — цвета дорожной грязи, — катилась к «Подвыпившему тигру», оставляя за собой клубы синих выхлопов. — Ого! Это же старый Ленни! Тыщу лет его не видел!

— До пяти часов мы все равно закрыты, — сказал Генри, подходя к телефонному аппарату. Коробка с обрезом все еще лежала на стойке. А я ведь и вправду хотел схватить ствол и бежать убивать, подумал он. Да, похоже на то. Вот ведь какая дурь иногда лезет в голову — экология ядовитая, что ли?

Когда старая машина Ленни подъехала к бару, Билли подошел к двери, чтобы встретить старика на крыльце.

— Лестер… — только и успел произнести Джон Лапуант перед тем, как кулак размером почти что с брусок консервированной ветчины — только тверже, — врезался ему в лицо. Раздался противный хруст ломающихся костей; его нос превратился в кровавое месиво из костей и хрящей. От яркого всполоха боли Джон зажмурил глаза, и в темноте замелькали разноцветные фейерверки. Он слепо замахал руками, пытаясь уйти от ударов и одновременно устоять на ногах. Из разбитого носа и изо рта шла кровь. Джон врезался в доску объявлений и сбил ее со стены.

Лестер снова шагнул в его сторону, нахмурив брови в убийственной сосредоточенности.

Шейла Брайхем схватила микрофон рации и завопила, вызывая Алана.

Фрэнк Джуитт уже собрался уходить из дома своего старого «друга» Джорджа Т. Нельсона, когда его посетила неожиданная мысль. Он подумал вот о чем: когда Джордж Т. Нельсон вернется домой и найдет свою спальню разоренной, а ее величество маму — засранной, он наверняка захочет найти своего старого приятеля. Фрэнк решил, что было бы глупо не довести начатое до конца… и если завершить начатое означало снести гребаному шантажисту полбашки, то так тому и быть. Здесь в подвале была устроена целая оружейная, и мысль разобраться с Джорджем Т. Нельсоном его же собственным оружием показалась Фрэнку справедливой и даже в каком-то смысле поэтичной. Если «оружейная» заперта и он не сможет открыть комнату, то можно будет взять на кухне нож и разделаться со старым приятелем посредством оного. Он встанет перед входной дверью, и когда Джордж Т. Нельсон войдет, Фрэнк либо отстрелит на хрен его гребаные яйца, либо схватит за волосы и перережет его гребаную глотку. Ружье, наверное, было бы безопаснее, но чем больше Фрэнк думал о горячей крови, бьющей из распоротой глотки Джорджа Т. Нельсона, заливающей его руки и грудь, тем больше ему это нравилось. Вот тебе, Джордж. Вот тебе, шантажистская тварь.

Тут размышления Фрэнка были прерваны воплями попугая Джорджа Т. Нельсона, Тамми Файе, выбравшим самый неподходящий в своей птичьей жизни момент, чтобы подать голос. Пока Фрэнк слушал это выступление, его губы растянулись в неприятной недоброй улыбке. Как же я умудрился проглядеть эту славную птичку? — спросил он себя и направился в кухню.

После недолгих поисков он обнаружил ящик с хорошо заточенными ножами, взял самый длинный и провел следующие пятнадцать минут, тыча им между прутьями клетки и доводя птицу до безумного ужаса. Потом ему стало скучно, и он проткнул попугая насквозь. Потом он спустился в подвал, чтобы проверить оружейную комнату. Замок оказался слабым, и, вернувшись обратно в дом, Фрэнк запел, может быть, не совсем своевременную, но веселую песенку: