Елена Таничева - Злая кровь

Ночь на двадцать седьмое марта выдалась поистине безумной. Почти все Стражи, состоявшие на службе у Князя города, за исключением разве что дежурившей в его особняке охраны, были отданы в распоряжение Мишеля. Онучин никогда не занимал особенно почетного положения среди Стражей, но поскольку это дело с самого начала вел именно он, Князь решил, что правильнее всего доверить ему руководство.

Стражам предстояла нелегкая работа: осмотреть все приготовленные к взлету самолеты в крупнейших аэропортах Москвы.

С самого наступления темноты и почти до рассвета, пользуясь своей способностью скрываться от людских глаз и манипулировать сознанием людей, вампиры обыскивали самолеты. И не нашли ничего. Мишель рвал и метал.

Последующей ночью Нина просмотрела сводки и новостные ленты в поисках сообщений об авиакатастрофе. Ничего. Она чувствовала себя измученной и несчастной, вспыхнувшая было надежда рассеялась. Закрались сомнения, а правильно ли она все поняла и рассчитала? Ошибка могла скрываться где угодно — и в дате проведения ритуала, и в том, что колдун решит уничтожить самолет. Ведь принести жертву духам Воздуха можно и как-нибудь иначе.

Например, забравшись на самое высокое здание в Москве…

Или левитируя с каждой из жертв…

Сообщение о затонувшем плавучем ресторане повергло ее в шок.

Значит, они все ошиблись, предположив, что таинственный колдун третьим пунктом выберет стихию Воздуха. Он выбрал Воду…

— Ничего не поделаешь, снова будем бегать по всем аэропортам и осматривать самолеты, — успокаивал ее Мишель. — На этот-то раз ошибки не будет, других вариантов не осталось. И сейчас все получится быстрее и проще, ведь у нас уже есть опыт в этом деле, — добавил он иронично. — Мы его точно возьмем, не переживай. Он должен завершить ритуал, иначе все его старания пойдут прахом.

Утешение было слабым. Нина опять сверилась с лунным календарем. Первый день следующего новолуния будет двадцать шестого апреля. Стражам придется снова осматривать все самолеты. Они ж взбунтуются. Хорошо, если не убьют Мишеля — и Нину в придачу. А если Стражи не убьют, то сам Князь изгонит их из города за плохую работу. И куда они отправятся в таком случае? В Петербург? Или за границу?..

Нине очень хотелось надеяться, что по какой-то причине колдун перестал убивать, но в это верилось с трудом. И она привычно пыталась искать успокоения в книгах. Но почему-то никак не могла сосредоточиться ни на магических трактатах, которые продолжали присылать ей из Италии, ни даже на беллетристике.

Мишель появился спустя почти две недели, чтобы узнать, не удалось ли ей выяснить что-то новое. Нине нечего было ему сказать, кроме того, что у них оставался последний шанс схватить убийцу на месте преступления, и это может произойти двадцать четвертого апреля. Она начала было говорить, что совсем не уверена в правильности расчетов, но Мишель не стал слушать. Заявил, что, раз других версий развития событий у них нет, придется заниматься этой.

Все оставшееся до предполагаемой даты время Нина копалась в магических книгах, изучая ритуалы, связанные с духами стихий, пытаясь выяснить, как именно можно применить полученную от них силу…

И не преуспела в этом — объединенную силу четырех стихий можно было использовать практически для любых целей. В частности, создать с ее помощью очень мощное охранное заклятие, которое поможет вызвать и удержать в повиновении самого сильного демона. Даже такого, как Вельзевул, Повелитель мух. Число одиннадцать и стремительное разложение тел на морозе… Это не случайность. Вельзевул был олицетворением гниения и разложения, а еще он был проводником грешных душ в Ад.

Кому же мог понадобиться один из величайших князей Ада? Для чего? Ради мести? Чтобы натравить его на каких-то грешников и заставить тех сгнить заживо? Чтобы забрать их души? Силы Вельзевула хватит, чтобы уничтожить всех грешников разом… Ну, пусть не на целой планете, но уж на Москву точно.

И уж наверняка хватит, чтобы начать Армагеддон…

Сейчас как никогда ранее Нине не хватало ее Мастера, она чувствовала, что не справится со всем сама, она терялась в догадках, и в голову лезли самые чудовищные предположения. Модест Андреевич мог бы во всем разобраться и найти настоящую причину. Но его нет. И никогда уже не будет.

В клубе играла хорошая группа, и ритмичная музыка, попадая в такт сердцу, заводила и будоражила кровь. Сигаретный дым заволакивал потолок сизоватым туманом, в обычный запах табака вливались сладковатые нотки марихуаны. На столике стояли «Хеннесси ХО», «Джонни Уокер», «Бифитер» — выбирай на вкус. И Игорю было почти хорошо…

Вообще Игорь ненавидел Москву. Сейчас ему казалось, что он ненавидел ее всегда, но на самом деле это было не так. Когда он уезжал отсюда несколько лет назад, уезжал надолго, в чужую страну, где у него не было ни одного знакомого, он чувствовал себя паршиво. И очень злился на отца, который почему-то счел, что только за границей Игоря смогут научить чему-то дельному. Дома оставались друзья и веселые тусовки, дома оставалась девчонка, которую Игорь любил. Ну, но крайней мере, в то время он думал, что любит… Но отец не слушал возражений. Он вообще никогда не принимал во внимание желания младшего сына. И все, что он приказывал, должно было исполняться незамедлительно и без лишних вопросов.

Спустя несколько лет, почти сразу же после получения сыном диплома Нью-Йоркского университета, отец скомандовал ему возвращаться домой. И Игорю снова пришлось подчиниться. Снова бросить друзей и налаженный, ставший уже привычным образ жизни. И самое главное — ему пришлось отказаться от свободы. Только в Штатах, вдали от дома, Игорь по-настоящему прочувствовал сладость абсолютной свободы. Он мог делать все, что хотел, единственным условием было не вылететь из университета. Игорь учился сносно, и отец регулярно переводил ему деньги. Столько, сколько Игорю было нужно. И, разумеется, когда ребенок вздумал бунтовать и заявил, что вообще не хочет возвращаться в Россию, папочка просто пригрозил, что закроет кредит. Совсем. Оставайся, деточка, если хочешь, но зарабатывай на жизнь сам. Очень смешно.

Игорь вернулся в Россию год назад и был тут же приобщен к семейному бизнесу. Отец хотел получать дивиденды от вложенных в сына средств. Он был настолько оптимистичен, что даже поставил Игоря главой одного из своих новых проектов — фирмы, занимавшейся строительством коттеджей в Подмосковье. Спустя некоторое время отец понял, что Игорек не годится в руководители. Понял, к счастью, быстро, до того как сын на пару с некстати разразившимся кризисом доконал проект. Но вместо того чтобы отпустить непутевого ребенка на все четыре стороны, отправил его в заместители к старшему брату Павлу. Тем самым в очередной раз подтвердив привычное положение вещей — Павлик приглядывает за Игорьком. Так было, так есть и так будет вечно.