Марат Хабибуллин - Аваддон

Илларион грустно поглядел на родителей. Лицо его было мокро от слёз, кровавые губы тихо вздрагивали.

- Я за всё прощаю тебя, отец.

Он ещё надеялся на последнее, что оставалось в его грешной душе – надежда на прощение родителей. Но один суровый вид отца, напуганное до смерти бледное лицо матери, говорили о том, что прощения не будет… никогда.

Илларион ушёл тихо и, уходя, чувствовал на себе взгляд полный страха и ненависти.

Гроб Иллариона во время похорон был пуст. Теперь парень для всех был мёртв, поэтому его удивительное воскрешение, осталось тайной для соседей. Из всей этой трагедии Никифор, Анна, Людмила и Андрей, сердечно жалели только Дашу. Померла красавица от рук глупца Иллариона.

Илларион сразу догадался, что превратился в вампира - мифическое существо, поддерживающий свою бессмертную жизнь кровью живых. Знал ли об этом Вагнер, когда говорил про ритуал? Или быть может, он всё это подстроил, а? Илларион решил разыскать Вагнера, и всё выяснить. Да, только где его искать?

Но одна не маловажная деталь оставила Иллариона в удивлении, это бесстрашие перед Солнцем; много думал он, но к единому мнению так и не пришёл, ибо всю тайну его жизни знал только один человек, его имя…

Вечером после похорон Даши и Иллариона Терентий пришёл театр пьяный, что не мог не заметить строгий и чуткий режиссер. После выговора, Терентия наскоро облачили в рясы, загримировали и вытолкнули на сцену, именно, ибо выпивший Терентий отказывался выходить на сцену. Сегодня была премьера «Мастер и Маргарита». Терентию Варламову досталась весьма ответственная роль - Иешуа Га-Ноцри. Режиссер Тимофей Яныч Скворцов, который играл Понтия Пилата, был нервозен, так как Терентий играл вяло и с безразличным видом, как и всякий выпивший актёр. Итак, шёл спектакль. Маленький зал был полон. Стояла тишина. Татьяна сидела в первом ряду. Рядом с ней сидел солидный мужчина в чёрном смокинге, в перчатках и с тростью с золотым набалдашником в виде совы.

- Имя?

- Что Великий прокуратор – отозвался вяло Терентий.

Глаза Пилата вспыхнули гневом. Он сжал кулак и губами прошипел: «ну Варламов, я тебе устрою весёлое воскресение»

- Моё? – подсказывал суфлёр, - ты что Терентий.

- Моё? – монотонно повторил Иешуа.

- Моё мне известно, – отвечал Пилат, - не притворяйся более глупым, чем ты есть. Твоё.

- Иешуа.

- Прозвище есть?

- Иисус Христос, - ответил Терентий, - тьфу ты, чёрт возьми, не могу я больше играть эту пародию на Иисуса.

- Варламов, - сипел суфлёр, - га-ноцри, прозвище.

Пилат вспыхнул гневом и уже не обращая внимания на публику, вскричал в гневе:

- Варламов как ты смеешь срывать спектакль, кто дал тебе право, ты…ты преступник! преступник!

- Люди, верите ли, во Христа, в Бога? – обратился к зрителям Терентий, - да посмотрите на себя, вы потеряли веру не только в бога и в самих себя, вас же ничего кроме денег не интересует. Сволочи! Что ты смотришь на меня Танюша? Разве я не прав. У меня горе умерла моя подруга и друг. А вам всем наплевать, - крикнул он окинув сцену.

- какой позор! – всхлипнула Таня и закрыв лицо руками убежала прочь.

Мужчина с тростью проводил её глазами и перевёл взгляд на Терентия. Он был мрачен и хмур. Между тем на сцене Терентий вовсе разбушевался, он начал крыть всех матом и проклинать режиссера.

- Пошёл вон! – крикнул Скворцов.

- Пошли все к чертовой матери! – махнул рукой Терентий и пошатываясь ушёл.

- Варламов, больше ты в моём театре не играешь, - кричал ему вслед Скворцов, - не надейся даже на эпизод. Сволочь! Алкаш! Бездарь!

Печальный шёл по улицам Терентий. Тихо утирая слезу, он свернул за переулок и зашёл в ресторан «Магнолия», чтобы поговорить с одиночеством в объятиях алкоголя.

До сих пор перед глазами парня стояло как проклятие похороны друга и возлюбленной. Признаться Даше в любви ему так и не хватило смелости, о чём не раз укорял себя. Теперь же строки любви в постели мёртвых Даше шептала Смерть-разлучница.

В ресторане царила спокойная атмосфера, музыканты, не уставая, играли задушевные мелодии, только с вокалистом им сегодня не повезло, девушка фальшиво исполняла песню Валерия Леонтьева «Исчезли солнечные дни». Терентий, тихо страдая, утирая скупую слезу, слушал песню, она невольно заставляла вспоминать Дашу. Эх, беда, беда! Музыка прекрасно сочеталась с мирной болтовнёй клиентов, всё эта бутафория напоминала пчелиный улей.

Терентий заказал телятину с картофелем под грибным соусом, салат из морепродуктов и бутылку водки. Но в минуты трагической печали, парень больше пил, нежели ел и ясно осознавал алкоголь не в силах убить память. Нет! Пройдёт мимо рыжая официантка Юля, а несчастному влюблённому всё Даша видится. «Ах! И у кого рука поднялась», - говорил парень, утирая слезу и заливая горе водкой, - «что за времена пошли, выскочит из-за угла гад и размажет по стенке как мерзкого клопа. Коли есть Бог? где же тогда Всемирная Справедливость? Где?» Девушка, закончив песню, продолжила вечер, песней «Генералы песчаных карьеров».

- У вас свободно, молодой человек? – услышал Терентий над головой вежливый мужской голос.

Парень увидел высокого, стройного мужчину лет пятидесяти. Он был одет в солидный чёрный «смокинг», в лакированных туфлях, серого цвета. В правой руке он держал трость с золотым набалдашником в виде совы. Иссиня-черные волосы с проседью у виска, были зачёсаны назад, открывая его широкий лоб. Углы глаз незнакомца и лоб были изрезаны морщинами. Бледное, сухое лицо выглядело серьёзным и мрачным, тонкие губы были строго сжаты, что придавало его внешности грозный и величественный вид.

- Тебе что некуда сесть, мужик? – буркнул Терентий, оглядев ресторан.

- Можно я всё-таки составлю компанию твоему одиночеству, - настаивал незнакомец.

Терентий махнул рукой и, указав на стул, пригласил за стол. Мужчина сел.

- Надеюсь, вы не зануда? – спросил Терентий.

- Нет, смею вас уверить, - отвечал мужчина.

- Кто вы?

- Велимир Вагнер, - представился мужчина.

- А я Терентий.

Подошла официантка Юля.

- Здравствуйте, что будете заказывать? – вежливо спросила она, улыбаясь белозубой улыбой.

- Бутылку коньяку и фрукты, - ответил Вагнер.

- Терентий, - обратилась Юля, к парню.

- Неси ещё водки, прелесть моя, - заказал он, горько усмехнувшись.

- По-моему тебе уже хватит, Терентий, - строго сказала Юля, - пожалей, ты Танюшу, над ней же все потешаются. Ах, дура она, что связала свою жизнь с тобой, алкоголик.

- Я не держу её, пусть убирается ко всем чертям, если не нравится, - пробурчал Терентий, - и вот что, не стой, тут как шлюха на Тверской, неси водку, - рассердился он, бросив в ноги девушки, деньги, пятисотрублёвую купюру, - у меня горе.