Анастасия Бароссо - Последние сумерки

Обычно раскатистый рык Бера чуть дрогнул – когда ему пришлось сглотнуть комок, застрявший в горле. Смутно знакомый акцент в речи черноволосого юноши вызывал неприятные ассоциации.

– Это не имеет значения, – юноша гордо вскинул кудрявую голову. – Но моих сил точно хватит на то, чтобы справиться с тобой. Можешь не сомневаться.

Бер думал не более минуты. Но для обоих она была вечностью, в течение которой каждый из них отчетливо осознал, что вечность – это ужасно.

– Хорошо, – осторожно кивнул Бер. – Я выполню твою просьбу. Но перед тем, как убьешь меня, обещай, что расскажешь мне, почему ты этого хочешь. И кто ты такой. Иначе я сверну шею мальчишке. Будь уверен.

Незнакомец, помедлив мгновение, вежливо поклонился.

– Согласен. Я даю тебе слово. Слово последнего из рода как людей, так и тварей дьявола!

– Смотри, ты обещал выполнить последнюю просьбу приговоренного тобой к смерти… – Он подошел к кровати и, не отрывая горящих азартом глаз от вампира, положил агукающего Белояра на покрывало. Главным коньком Медведя-оборотня всегда была внезапность. Не успел удивленный малыш коснуться головкой подушки, как на юношу бросился огромный разъяренный зверь.

Миг – и лапа с чудовищными когтями разорвала бы его пополам, а пока грудь испанца изуродовали страшные раны. Ужасная пасть, из которой летели хлопья пены, едва не сомкнулась на шее, обдав Антонио отвратительным смрадом. Казалось невероятным, что юноша все еще держится на ногах и вообще остается живым. Медведь издал победный рев и ринулся на пошатнувшегося Антонио. Но его когти на этот раз не встретили препятствия – тот, несмотря на смертельные раны, сумел извернуться в последний момент. И теперь уже перед изумленным зверем возник черный, как сажа, вампир с ослепительно белыми клыками. Он взвился под потолок, оставляя в полете шлейф тягучих красных капель, струящийся из распоротой груди. Некоторые из них, попав на Медведя, просочились сквозь густой жесткий мех, достав до кожи, и животное взревело от дикой боли. И в следующее мгновение черное облако опустилось на него, затмив собою свет…

Агафья и Матвей расставляли на большом столе тарелки и миски с дымящейся едой.

– Завтрак должен быть таким, чтобы в случае нужды весь день чувствовать себя хорошо, а не мучиться от голода, – объясняла старушка Юлии, потому что та с явным недоумением следила за длинной чередой плошек, тарелок, мисок и мисочек, которыми старики заняли ровно половину стола. Ставр и Гром о чем-то шептались, поглядывая то на Юлию, то Вячеслава. А он тихо сидел на дальнем конце скамьи, вместе со всеми и в то же время отдельно от них. Наконец он с явным усилием вскинул глаза на Юлию. Было похоже – молодой человек собирается с духом для того, чтобы что-то сказать, как вдруг дом сотряс оглушительный и ужасный медвежий рев. Вячеслав побледнел, близнецы вскочили, чуть не уронив лавку, и бросились к дверям. Юлия оцепенела от неожиданности и ужаса.

– Ждите здесь! – бросил Ставр через плечо.

Не успели они скрыться за дверью, как дом снова огласил рык, еще более жуткий, чем предыдущий.

Юлия вопросительно и беспомощно смотрела на Вячеслава. Но тот лишь недоуменно пожал плечами и встал, намереваясь отправиться вслед за братьями-оборотнями. Старый Матвей, останавливая, взял его за руку.

– Тут такое бывает, – успокоительно, как маленькому, сказал он ему. – Тебе лучше не выходить сейчас отсюда, а то как бы чего худого не случилось. Они сами разберутся.

Завтрак прошел тихо и скромно. Никому кусок не лез в горло и временами все тревожно посматривали на дверь. Правда, рычание больше не повторялось.

Съев несколько кусочков свежего хлеба, которые она предварительно макала в золотистый мед, а потом запивала горячим чаем, Юлия подошла к Вячеславу. Тот вяло ковырял вилкой яичницу с луком.

– Извини, – сказала она тихо. – Можно мне поговорить с тобой?

– Ну, – ответил он, не отрывая взгляда от тарелки, но напрягшись всем телом.

– Я хочу… хочу попросить у тебя прощения… – Юлия робко коснулась его плеча. – За все то, что тебе пришлось пережить из-за меня, и за то, как я вела себя с тобой…

– Дело прошлое, – ответил он, продолжая терзать яичницу. – Возможно, это судьба уготовила нам испытания. Впрочем… – он махнул рукой, забыв про зажатую в ней вилку. И желтые брызги праздничным салютом разлетелись по комнате.

– Что? – Юлия непроизвольно подалась вперед, и ее рука плотнее легла на плечо Вячеслава.

– Скажи, пожалуйста… – попросила она.

– Бер сказал тебе правду…

Вячеслав все это время отчаянно старался не смотреть на нее. И вдруг вскинул глаза на стоявшую рядом девушку.

– А кто такой этот Карлос?

Вопрос застал Юлию врасплох. Она заморгала расширившимися от удивления глазами-хамелеонами, которые сейчас были цвета весеннего неба за окном.

– Какая разница? – наконец ответила она. – Он давно умер.

Теперь они оба внимательно смотрели друг другу в лицо, стараясь прочесть там то, чего не было сказано словами.

– А откуда тебе о нем известно?

– Да от тебя же самой, – усмехнулся он, снова отворачиваясь. – Когда у тебя был жар, ты разговаривала с ним. Вот и все, – Вячеслав тихо вздохнул, опуская голову.

– И… что же я… говорила?

– Я, собственно, и не знаю, – ответил он небрежно, аккуратно убирая ее руку со своего плеча. – Не прислушивался. Вот только имя и запомнил…

Старики, до этого тихонько сидевшие в уголочке, переглянулись и встали.

– Времени уж много прошло, а никого нет, – проскрипела Агафья.

– Мы пойдем посмотрим, что да как… А потом быстренько обратно, – сообщил Матвей.

…Ставр и Гром на бегу скидывали с себя одежду, оставляя ее разбросанной по полу. И в комнату, откуда до этого раздавался рев, влетели, сорвав дверь с петель, два крупных волка. Они с ходу прыгнули в разные стороны, ощетинив пасти… Но в комнате никого не было.

Волчье чутье братьев-оборотней подсказало им – здесь только что произошло нечто поистине ужасное. Однако ни следов борьбы, ни крови видно не было. Лишь странный черный дымок вился по полу, да распахнутое настежь окно слегка дребезжало на сильном апрельском ветру. Туда же, в окно, и дальше вел четкий запах ребенка. Волки переглянулись и бросились вперед. Два великолепных прыжка – и вот они уже на твердой влажной почве. Кем бы ни был похититель – Бер, должно быть, уже кинулся следом, потому и рычал. Правда вот, ни его следов, ни запаха братья не учуяли.

Стремительные серые тени мчались, не разбирая дороги, и запах ребенка впереди делался все сильнее, уводя их в лес. Выбежав на очередную прогалину, они увидели на другом конце ее высокого молодого мужчину с ребенком на руках, наспех завернутым в какие-то тряпки. Странно, что никакого присутствия Медведя поблизости близнецы так и не обнаружили. Видно, парень обвел Бера вокруг пальца?! И тот сейчас рыщет где-то в другом месте…