Стивен Кинг - Противостояние. Том II

— Ну, никто из нас не знал наверняка, в каком они будут настроении. Мне казалось — особенно после того, как ушла Матушка Абагейл, — они будут мрачными, может, даже враждебными. С этим Импенингом, который каркал им как ворон…

— Я думаю, не заткнуть ли ему как-нибудь глотку, — задумчиво пробормотал Стю.

— Но все получилось совсем иначе. Они пришли в такой… восторг просто от того, что они вместе. Ты почувствовал это?

— Да.

— Это было словно коллективное возрождение. И я не думаю, что Гарольд замышлял что-то заранее. Он воспользовался моментом.

— Я просто не знаю, как к нему относиться, — сказал Стю. — To ночью, когда мы искали Матушку Абагейл, мне было здорово жаль его. Когда появились Ральф с Гленом, он выглядел ужасно, словно вот-вот свалится в обморок или выкинет что-нибудь похожее. Но когда мы сейчас болтали на лужайке и все поздравляли его, он весь раздулся как жаба. Как будто внешне он улыбался, а про себя твердил: «Теперь видите, чего стоит весь ваш комитет, вы, свора болванов». Он похож на одну из тех головоломок, которые в детстве так никогда и не удастся разгадать. Вроде китайских потяни-за-палец или трех стальных колечек, распадающихся, когда правильно дернешь.

Фрэн выставила вперед ноги и внимательно оглядела их.

— Кстати о Гарольде. Ты не находишь ничего забавного в моих ногах, Стюарт?

Стю задумчиво взглянул на них.

— He-а. Разве что ты носишь эти смешные туфли-«землемеры» из магазинчика на пашей улице. И еще — они, конечно, жутко здоровенные.

Она шлепнула его по спине.

— Зато они очень полезны для ног. Во всех лучших журналах так написано. И кстати, у меня, чтобы ты знал, седьмой номер А это почти что детский.

— Так при чем же тут твои ножки? Уже поздно, родная. — Он снова покатил свой велик, и она присоединилась к нему.

— Наверное, ни при чем. Просто Гарольд все время смотрел на мои ноги. После собрания, когда мы сидели на траве и болтали. — Она чуть нахмурилась и покачала головой. — Зачем это Гарольду понадобилось так интересоваться моими ступнями? — спросила она.

Ларри и Люси добрались до дому вдвоем, взявшись за руки. Незадолго до этого они расстались с Лео, который отправился туда, где он жил с мамой Надин.

Подходя к двери, Люси сказала:

— Вот так собрание получилось. Я никогда не думала… — Слова застряли у нее в горле, когда какая-то темная фигура вышла из тени их крыльца. Ларри почувствовал, как горячая волна страха захлестнула его горло. «Это он, — промелькнула в голове дикая мысль. — Он пришел за мной… Сейчас я увижу его лицо».

Но в следующую секунду он уже изумлялся тому, что мог такое подумать, поскольку возле крыльца стояла Надин Кросс, только и всего. На ней было платье из какой-то мягкой серо-голубой материи, а волосы свободно падали на плечи и спину темной массой с совершенно белыми прогалинами.

«Рядом с ней Люси становится похожа на подержанную тачку на дешевой распродаже», — подумал он, прежде чем успел осадить себя, и тут же возненавидел себя за эти мысли. Это в нем говорил прежний Ларри… Прежний Ларри? С тем же успехом можно сказать — прежний Адам.

— Надин, — с дрожью в голосе произнесла Люси, прижав одну руку к груди. — Ты напугала меня до смерти. Я думала… Впрочем, я сама не знаю, что я подумала.

Та не обратила на Люси никакого внимания.

— Я могу поговорить с тобой? — спросила она Ларри.

— Что? Сейчас? — Он искоса взглянул на Люси, или ему показалось, что взглянул. Потом он так никогда и не мог вспомнить, как выглядела Люси в тот момент. Ее словно затмила звезда, но не яркая, а скорее темная.

— Сейчас. Мне нужно сейчас.

— Но утром было бы…

— Это нужно сейчас, Ларри. Или никогда.

Ларри снова взглянул на Люси и на этот раз увидел ее, разглядел покорность на ее лице, когда она переводила взгляд с него на Надин и обратно. Он увидел боль.

— Я сейчас приду, Люси.

— Нет, не придешь, — подавленно вымолвила она. Слезы заблестели в ее глазах. — Нет. Я знаю.

— Через десять минут.

— Десять минут, десять лет, — сказала Люси. — Она пришла забрать тебя. Ты захватила с собой ошейник и собачий намордник, Надин?

Для Надин Люси Суонн просто не существовала. Ее глаза были прикованы к одному лишь Ларри — эти темные, широко распахнутые глаза. Для Ларри они навсегда останутся самыми загадочными, самыми прекрасными глазами, какие он только видел в жизни, взгляд которых, глубокий и спокойный, обращается к тебе, когда тебе больно или когда ты попал в беду, а может, просто сходишь с ума от горя.

— Я скоро приду, Люси, — механически повторил он.

— Она…

— Иди.

— Да, пожалуй, пойду. Она пришла. Я уволена.

Она взбежала вверх по ступенькам, споткнувшись на самой верхней, но, удержав равновесие, рванула на себя дверь и с треском захлопнула ее за собой, успев отрезать от них свои рыдания.

Надин и Ларри долго смотрели друг на друга как завороженные. Так вот как это бывает, подумал он. Когда ловишь взгляд чьих-то глаз, брошенный через комнату, и уже никогда не забываешь их, или на дальнем конце переполненной платформы метро видишь кого-то, кто кажется твоим двойником, или слышишь смех на улице, очень похожий на смех той первой девушки, с которой ты занимался любовью…

Но во рту он ощущал привкус горечи.

— Давай пройдемся до угла и обратно, — тихо сказала Надин. — Ты можешь это сделать?

— Лучше я пойду к ней. Ты выбрала чертовски неудачный момент для своего прихода.

— Пожалуйста… Только до угла и обратно. Если хочешь, я попрошу тебя на коленях. Только скажи. Прямо здесь. Видишь?

И, к его ужасу, она действительно встала на колени, чуть приподняв для удобства юбку и частично обнажив свои голые ноги, что странным образом убедило его в том, что под юбкой у нее ничего нет. Почему он так решил? Он не знал. Ее глаза смотрели прямо на него, от их взгляда у него кружилась голова, и к этому еще примешивалось тошнотворное ощущение присутствия некой силы, заставившей ее опуститься перед ним на колени, так что теперь ее рот был как раз на уровне его…

— Встань! — грубо сказал он, взял ее за руки и рывком поднял на ноги, стараясь не смотреть, как юбка, перед тем как опуститься, задралась еще выше; ее бедра были кремового цвета — не мертвенно-бледного, а сильного, здорового и соблазнительного оттенка белизны.

— Пошли, — произнес он, почти полностью лишенный присутствия духа.

Они медленно двинулись на запад, по направлению к горам, черневшим далеко впереди, — треугольным сгусткам тьмы, заслоняющим появившиеся после дождя звезды. От ночных прогулок к этим горам ему всегда становилось как-то не по сеое, но в то же время его охватывала и тяга к приключениям, и сейчас, когда рядом шла Надин, легонько положив ладонь на внутренний сгиб его локтя, эти чувства, похоже, усилились. Ему всегда снились очень яркие сны, а три-четыре дня назад приснился сон про эти горы: ему снилось, что в них живут тролли — отвратительные существа с ярко-зелеными глазами, увеличенными, как у гидроцефалов, головами и могучими руками с короткими пальцами. Руками, чтобы душить. Придурки-тролли, сторожащие проходы через горы. Ждущие, пока не придет его время — время темного человека.