Александр Варго - Гример

Не повернуться – тесно. Я изловчился и засунул руку в карман. Мобильник был мертв. Он только коротко пискнул, когда я нажал кнопку, на короткое мгновение блеснул экранчиком и тут же погас, так ничего толком и не осветив.

– А даже если бы и работал… Из-под земли не позвонишь! Зажигалка, где же зажигалка? – извивался я, ощупывая одежду. – И куда подевалось бревно? Да какое это имеет сейчас значение? Выбросили его из гроба, а вместо него положили меня и закопали. Может, все же не гроб? Вот, вот же она – зажигалка!..

Я боялся выронить ее, боялся, что больше не найду. Провернулось колесико, брызнули искорки. Над пластиковым цилиндриком закачался спокойный огонек. Страшная догадка подтвердилась окончательно: я лежал в гробу. Над моим лицом морщился собранный в изящные складки белый шелк. И тут же в мыслях материализовались тонны земли, засыпавшие гроб сверху. Те тонны, которые я перелопатил этой ночью. Мне их не поднять, со дна могилы сквозь них не пробиться. Зажигалка раскалилась, обожгла пальцы. Я беззвучно вскрикнул и выпустил ее. Вновь навалилась кромешная темнота, такая густая, что, казалось, ее можно ощупать.

И тогда я закричал. Громко, отчаянно. Крик, замкнутый в узком пространстве, буквально оглушил меня. И я испуганно смолк. Внезапно что-то сильно ударило в крышку снаружи и раздался грубый голос:

– Какого хера раскричался? Будешь орать, вообще не выпущу!

Это было так неожиданно, что я оторопел. Вмиг исчезли воображаемые тонны земли. Хотя от этого мое положение не сильно улучшалось. Я не мог сам выбраться из гроба. Но ведь меня еще не похоронили!

– Выпустите меня! Выпустите! – закричал я.

– Ага, выпустить… Еще чего, – грубый голос немного смягчился. – Откуда мне знать, кто ты такой? Псих, наверное, раз могилы чужие копаешь.

– Выпустите!

– Никто тебя и не держит, – раздался в ответ возглас. – А если дергаться станешь, я тебе мигом лопатой по голове врежу. Понял?

Я уперся руками и коленями в крышку гроба; она скрипнула, приподнялась и отвалилась в сторону. Яркий свет фонаря бил мне в лицо. Тот, кто держал его, стоял на краю могилы, и я мог рассмотреть только его силуэт.

– Без глупостей, – предупредили меня. – Гробокопатель хренов…

Я осторожно поднялся, прикрыл лицо рукой от слепящего света.

– Вы кто? – спросил я.

– Не твое дело, сатанист проклятый. И не вздумай вылезать. Я сейчас милицию вызову.

Мне вновь стало не по себе. Радость от внезапного спасения улетучивалась.

– Руку опусти. Морду твою рассмотреть хочу.

Мне пришлось повиноваться. Фонарь приблизился. Луч света прошелся по лицу, скользнул на мои облепленные килограммами раскисшей глины ботинки.

– Кажется, ты не из их компании, – проговорил незнакомец задумчиво.

– Из какой компании? – Я не понимал, о чем идет речь, но предыдущая фраза давала мне надежду.

– Ну не из этих, не из латиносов. Это же ты с ними сегодня на похоронах молотился? Я только сейчас тебя и узнал. Глупить не станешь?

– Зачем?

– А я знаю?

Фонарь лег на край могилы, мне подали руку.

– Выбирайся, вредитель.

Ноги мои оскальзывались, из-под каблуков осыпалась в гроб земля. Наконец-то общими усилиями я оказался на траве. Мой несостоявшийся могильщик на всякий случай подхватил с земли лопату, держал ее так, чтобы при случае иметь возможность ударить меня по голове. Я узнал его – тот самый мужик в камуфляже и с бензопилой, который сегодня днем присматривался к похоронам. Он явно тоже не был из одной компании с Рамиресом.

– Чего пялишься? Что, на мне реклама стирального порошка нарисована? – недовольно спросил он.

– Я вас сегодня уже видел.

– Ну и что из этого? Почему бревно в гробу лежит? На хрена его хоронили?

– Я откуда знаю…

– Так ты надеялся труп откопать и прокололся? А про бревно не знал? Хорошее объяснение. Хреновее, чем сам поступок.

– Я уже сам ничего не понимаю, – признался я. – Закурить не найдется?

– Вряд ли ты такие куришь. Небось к дорогим привык, – голос уже звучал относительно миролюбиво. Мужчина с обветренным лицом достал помятую пачку дешевых сигарет без фильтра и протянул мне. – Не смотри, что их там пара штук, дома у меня еще есть.

– Благодарю, и огоньку, если можно.

Чиркнула спичка. Мужчина ловко прикрыл ее от ветра в своих сильных ладонях. Мы задымили. Это простое действие возвращало нас к реальности, хоть на шаг, да возвращало. Хотя антураж вокруг нас был еще тот – раскопанная могила, на дне которой поблескивал раскрытый гроб; втоптанный в глину крест с табличкой лежал неподалеку.

– Так ты не из этих, – уже утвердительно произнес мужчина. – А я-то подумал… Вижу, огоньки снова на кладбище – опять латиносы шабаш справляют. Я и пошел посмотреть. Всякое они выделывали, но чтобы могилы разрывать – такого еще не было. Ну, я по голове тебе и врезал. А потом смотрю, бревно в гробу… На хрена бревно хоронить? Ритуал у сатанистов такой, а?

– Я не знаю. Думал, они девушку живьем похоронили.

– Да, что-то такое ты у них на похоронах кричал, – припомнил мужчина.

– Вы собирались в милицию звонить… У меня телефон сел.

– Что толку звонить? Не приедут менты.

– Почему? – удивился я.

– Вот если бы труп был или дачу ограбили, тогда бы поломались бы, но приехали. А тут – бревно… Тьфу! Я первое время, когда сатанисты эти по ночам на кладбище собирались, в милицию звонил.

– Приезжали?

– Приезжали через час, через два. Только никого уже там не было. Куда девались, не пойму. Менты уедут, а они снова тут как тут. А потом и приезжать перестали. Вышел я у них из доверия. Меньше пить надо, так мне и сказали. Да и боюсь я теперь этим сатанистам на глаза показываться. Однажды их главный – ну, который в черном плаще – меня в кустах заметил.

– Рамирес?

– Может, и Рамирес, их сам черт не разберет… Так он меня заметил, но ничего не сказал, только посмотрел так пристально, словно поджечь меня взглядом хотел. Я из кустов задом, задом к дороге. Глядь – пожар, моя сторожка в поселке дачном горит ярким пламенем. Бросился я, добежал к дому – а огня-то и нет! Вот как бывает… Зря ты могилу разрыл.

– Я же девушку спасти хотел, думал, живьем ее похоронили.

– Значит, не ошибся ты, живая она, раз они для вида бревно похоронили. Подсоби. – Мужик взялся за один конец елового бревна, мне пришлось ухватиться за другой. – В яму его бросай. Можно, конечно, и на дрова пустить, но лучше не надо. Эти уроды какую хочешь порчу навести могут. Еще печка развалится или дом сгорит.

Бревно было тяжелым, сырым, оно с грохотом свалилось на раскрытый гроб. Я принялся оттирать ладони от налипшей на них смолы.

– А теперь по-быстрому еще и могилу землей забросаем. Менты точно сегодня не приедут, даже если позвонить. Но потом-то появятся… Бомжи у нас неподалеку в карьере заброшенном обосновались, иной раз чего-нибудь учудят. Тогда менты и едут. Пустой гроб увидят, нам объясняться придется. Что ты им скажешь, зачем могилу раскопал? Они в чертовщину не поверят. Я уже по себе знаю. Лучше засыпать, меньше проблем. А помочь они тебе не помогут.