Дин Кунц - Мертвый и живой

Эрика диктовала номер, Карсон повторяла его вслух, Майкл записывал.

Карсон разорвала связь, убрала мобильник в карман, бросила на Майкла короткий взгляд.

– Для монстра она очень даже мила.

Виктор презирал человечество, но биологически оставался человеком. Интеллектуально многократно превосходя всех Старых людей, физически оставался одним из них, а потому Хамелеон воспринимал Виктора как МИШЕНЬ.

Если бы Гелиос сам не создал Хамелеона, то не понял бы, что означает рябь на полу. Подумал бы, что ему это почудилось или у него спазм сосудов головного мозга.

Даже теперь, зная, куда смотреть, он не мог с легкостью отыскать движущегося Хамелеона.

На настольном мониторе компьютера и на большом настенном экране продолжали сменяться кадры героического будущего Новой расы, но теперь они иллюстрировали голос Виктора, декламирующего «Символ Новой веры»: « Вселенная – море хаоса, в котором случайный шанс сталкивается со случайностью и осколки бессмысленного совпадения разлетаются, как шрапнель, по нашим жизням… »

Хамелеон приближался осторожно, хотя подобная расчетливость ему не требовалась, да и не закладывалась в его программу. Он мог оставаться невидимым, и значительно прибавив в скорости. Скорее всего, медлил, потому что это была его первая охота. После убийства наверняка стал бы смелее.

« Цель Новой расы – установить порядок в хаосе, обуздать великую деструктивную силу Вселенной и заставить служить вашим нуждам, принести смысл существования в этот мир, бессмысленный с незапамятных времен…»

Виктор осторожно отступал в глубь стола-подковы.

Хамелеон надвигался, и расстояние между ними сократилось еще на пять футов, до пятнадцати.

Эта машина смерти не отличалась умом, поскольку способность сливаться с окружающей средой давала ей огромное преимущество, а потому большого ума уже и не требовалось. Виктор собирался произвести десятки тысяч Хамелеонов и выпустить их в день революции, чтобы поддержать бригады Новых людей, когда те начнут убивать Старых.

« И смысл существования, который вы принесете во Вселенную, – реализация планов вашего создателя, прославление моего бессмертного имени и лица, воплощение моего видения мира и каждого моего желания …»

Хамелеон подобрался к Виктору на двенадцать футов и вновь остановился. Виктор перестал его видеть, хотя точно знал, где тот находится. Рябь шла, лишь когда это злобное существо двигалось.

« Ваша удовлетворенность от этой работы, каждое мгновение радости, избавление от тревог могут быть достигнуты лишь неустанным выполнением моего плана, в точности, до последней мелочи …»

Не отрывая взгляд от того места, где в последний раз видел рябь, Виктор двинулся вбок, к ящикам по левую руку. То, что ему требовалось, вроде бы находилось в среднем из трех.

Хамелеон не мог ни размножаться, ни есть. На период своего существования он черпал энергию из собственных ресурсов. Когда его вес уменьшался с двадцати четырех фунтов до восемнадцати, он слабел и умирал, хотя понятия не имел о том, какая ему уготована судьба.

Компьютерные модели предполагали, что каждый Хамелеон, выпущенный в городской среде, за время своего существования мог убить от тысячи до тысячи пятисот МИШЕНЕЙ.

« Через вас Земля и все на ней подчинится мне, и когда вся Земля будет служить мне, она будет служить вам, потому что я сделал вас и послал в мир именем моим …»

Хамелеон начал приближаться… один фут, два, три… когда Виктор выдвинул средний ящик, рукой начал ощупывать его содержимое, не отрывая взгляда от убийцы.

Хамелеон остановился лишь в восьми футах от него. И Виктор понимал: еще одной остановки уже не будет. Хамелеон разом преодолеет разделяющее их расстояние, чтобы разорвать ноги МИШЕНИ, искромсать тело, отрезать пальцы, которыми МИШЕНЬ попытается остановить его движение к лицу.

Виктор бросил взгляд на ящик. Увидел бутылку со светло-зеленой жидкостью, схватил ее и перевел взгляд на то место, где только что находился Хамелеон.

Рябь не деформировала пол.

Виктор вытащил пробку из бутылки.

Хамелеон двинулся вперед.

Виктор вылил на себя половину бутылки, одновременно отступив вправо.

Поскольку в жидкости содержались феромоны Новых людей, предназначалась она, чтобы предотвратить атаку смертоносной твари, аккурат на тот совершенно невероятный случай, если Хамелеон выберется из мешка в морозильнике. И теперь Виктор уже пахнул не как МИШЕНЬ, а как Новый человек.

« Вы живете благодаря мне, вы живете ради меня, и мое счастье – ваша слава …»

После долгого колебания Хамелеон развернулся и пополз прочь из лаборатории в поисках МИШЕНЕЙ.

Виктор не позволял себе злиться, пока существовала угроза его жизни, но теперь кровь бросилась ему в лицо. Ему очень хотелось узнать, каким образом Хамелеону удалось покинуть ледяную тюрьму и кого следует наказать за этот просчет.

Сев за компьютер, он первым делом остановил показ «Символа Новой веры». Во всех помещениях «Рук милосердия» стих голос Виктора, со всех экранов исчез город будущего.

Но на мониторе Виктора появилось не главное меню, а четыре цифры – 07:33.

Дрезденские часы. Семь с половиной минут, и отсчет неумолимо продолжался.

Поскольку Виктор намеревался уничтожить «Руки милосердия» в случае самой крайней необходимости или биологической катастрофы, предотвратить которую никакой возможности уже не было, и не хотел, чтобы какое-то из его созданий смогло отменить принятое решение уничтожить лабораторный корпус, никто, даже он сам, не мог остановить запущенный механизм. Через семь с небольшим минут «Рукам милосердия» предстояло сгореть в адском пламени.

Злость тут же уступила место трезвой оценке сложившихся обстоятельств. Виктор прожил два столетия, в немалой степени благодаря чрезвычайно развитому инстинкту выживания.

Материал (изготовленные из него и связанные между собой кирпичики стараниями Виктора равномерно распределили по всему зданию), который при горении давал чрезвычайно высокую температуру, разработали в третьем по значимости тираническом государстве мира, улучшили во втором и довели до совершенства в самом-самом тираническом государстве. За такой материал любой пироман с радостью отдал бы душу.

Падение этих режимов могло привести к тому, что главари пошли бы под суд за совершенные ими преступления. На этот случай нажатие одной кнопки гарантировало, что их концентрационные лагеря, существование которых они всегда отрицали, превратились бы в столь жаркие костры, что не удалось бы спастись и охране. Температура горения этого материала, разумеется, уступала температуре поверхности солнца, но ее вполне хватало для того, чтобы превратить в пар все вещественные доказательства.