Дин Кунц - Город Ночи

— Голову парня, которого задушили четками?

— Нет, нет. То был архитектор. Я говорю о парне в ковбойском костюме.

— Ах да, в ковбойском костюме из черной кожи.

— Темно-синей, — поправил ее Майкл.

— Не буду спорить, раз ты так говоришь. В моде ты разбираешься лучше. Тело лежало на обочине служебной дороги.

— Я говорю про то место, где мы нашли не тело, а голову, — уточнил Майкл.

— Мы прошли сосновую рощу.

— А потом мимо нескольких дубов.

— И попали на поляну. Я помню. Действительно подходящее местечко.

— И очень славное. Вдали от троп, по которым бегают трусцой. Там нам никто не помешает.

— Киллер тоже не хотел, чтобы ему мешали.

— Совершенно верно.

— Сколько у нас ушло времени, чтобы выследить его… Четыре недели?

— Чуть больше пяти.

— Ты так классно его подстрелил.

— Рикошет от лезвия его топора, — улыбнулся Майкл.

— Жаль только, что я стояла слишком близко.

— А что, не удалось отчистить мозги?

— Когда я сказала в химчистке, от чего пятна, они и браться не стали. А пиджак был совсем новый.

— Не моя вина. Такой рикошет — Божья работа.

Карсон расслабилась. Так-то лучше. Не то что отвлекающий от дела, нервирующий романтический разговор.

В секционном зале (белый кафель пола и стен, стол из нержавеющей стали) Виктор, препарируя тело детектива Джонатана Харкера, обнаружил исчезновение пятидесяти фунтов плоти.

Из дыры в торсе свисала грубо оборванная пуповина. Судя по разорванным брюшине и груди, какое-то неизвестное живое существо (назовем его паразитом) сформировалось в теле Харкера, достигло уровня развития, при котором могло существовать независимо от хозяина, и вырвалось наружу, убив при этом Харкера.

Такая версия не могла не вызвать тревоги.

Рипли, который фиксировал на видеокамеру все вскрытия, увиденное просто потрясло.

— Мистер Гелиос, сэр, он родил.

— Это нельзя назвать родами. — В голосе Гелиоса слышалось нескрываемое раздражение.

— Мы не способны к репродукции. — По тону Рипли чувствовалось: сама мысль о том, что Харкер дал кому-то жизнь, — чистое святотатство.

— Это не репродукция, — ответил Виктор. — Это злокачественная опухоль.

— Но, сэр… самодостаточная, мобильная опухоль?

— Я хотел сказать, мутация , — нетерпеливо объяснил Виктор.

В резервуаре сотворения Рипли получил всю информацию по физиологии как Старой, так и Новой расы. Он мог понять эти биологические нюансы.

— Паразитный симбионт спонтанно развился в плоти Харкера, а когда смог существовать самостоятельно… отделился.

Рипли остановил видеосъемку и вытаращился на Виктора, его лицо побледнело. Кустистые брови придавали его лицу выражение изумленности.

Виктор уже не мог вспомнить, почему он решил создать Рипли с такими кустистыми бровями. Теперь они выглядели абсурдно.

— Мистер Гелиос, сэр, вы уж меня простите, но именно этого вы и хотели, возникновения симбионта, который, мутируя, отделился бы от Харкера? Сэр, но для чего?

— Нет, Рипли, разумеется, я этого не планировал. Есть у Старой расы полезная поговорка: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

— Сэр, простите меня, но вы — конструктор нашей плоти, наш создатель, господин. Как могло произойти с нашей плотью что-то такое, чего вы не понимаете… или не смогли предвидеть?

Теперь уже изумленным выражением лица дело не ограничивалось. Рипли определенно упрекал его.

А Виктор упреков не любил.

— Наука продвигается вперед большими шагами, но иногда делает пару шажочков назад.

— Назад? — Получивший образование в резервуаре сотворения Рипли иной раз с трудом соотносил свои ожидания и реальность. — Наука в общем да, сэр, она иногда движется не в том направлении. Но не вы. Не вы, не Новая раса.

— Главное — помнить, что шаги вперед гораздо шире, чем шажочки назад, и их существенно больше.

— Но это огромный шаг назад, сэр. Я хочу сказать… наша плоть… выходит из-под контроля, не так ли?

— Твоя плоть не выходит из-под контроля, Рипли. Откуда в тебе такое мелодраматическое отношение к случившемуся? Ты падаешь в моих глазах.

— Извините, сэр. Дело в том, что пока я ничего не понимаю. Я уверен: когда хорошенько об этом подумаю, то смогу разделить ваше хладнокровие в этом вопросе.

— Харкер не предвестник грядущего. Он — аномалия. Он — уникальный случай. Таких мутаций больше не будет.

Возможно, паразит не просто кормился внутренностями Харкера, но встроил два его сердца в себя, вместе с легкими и другими внутренними органами, сначала делил их с Харкером, а потом забрал с собой. Ни сердец, ни всего остального Виктор в трупе не нашел.

Согласно Джеку Роджерсу (настоящему судебно-медицинскому эксперту, уже мертвому и замененному дублем) детективы О’Коннор и Мэддисон сообщили ему о каком-то существе, напоминающем тролля, которое вылезло из Харкера, как бабочка из кокона. Они также видели, что оно нырнуло в люк ливневой канализации.

К тому времени, когда Виктор закончил вскрытие Харкера и подготовил образцы тканей для дальнейших исследований, настроение у него заметно ухудшилось.

А после того как они запаковали останки Харкера для отправки на свалку «Кроссвудс», Рипли неожиданно спросил:

— Где теперь тот второй Харкер, что отделился от первого, мистер Гелиос?

— Его унесло в ливневую канализацию. Он мертв.

— Откуда вы знаете, что он мертв?

— Знаю , — жестко ответил Виктор.

Они повернулись к Уильяму, дворецкому, труп которого ждал на втором столе для вскрытия.

Виктор не сомневался, что причины, по которым Уильям отгрызал пальцы, чисто психологические, но тем не менее вскрыл брюшину и проверил органы, чтобы убедиться, что там не начал формироваться тот же паразит, что и у Харкера. Никаких свидетельств мутации не нашел.

Специальной пилой собственной конструкции (с алмазным лезвием, обычные пилы кости Нового человека не брали) Виктор вскрыл череп Уильяма, вытащил мозг, поместил в раствор формалина для сохранения и последующего изучения.

Случившееся с Уильямом не произвело на Рипли никакого впечатления. С подобным он уже сталкивался.

Виктор создавал идеальное существо с идеальным разумом, но контакты со Старой расой иной раз наносили рожденным из резервуаров сотворения непоправимый урон.

И проблема эта не имела разрешения до тех пор, пока Старая раса оставалась на поверхности земли со своим социальным порядком и моралью. А вот после Последней войны, когда уничтоженная Старая раса перестала бы разлагать Новых людей, все они сотни и тысячи лет сохраняли бы идеальное здоровье, как физическое, так и психическое.

— Мистер Гелиос, сэр, — обратился Рипли к Виктору после завершения вскрытия Уильяма, — вы меня извините, но у меня из головы не выходит эта мысль. Может ли произошедшее с Харкером случиться со мной?