Дин Кунц - Город Ночи

Викки молчит.

— И, не-е-е-е-ет , Рэндол их не убивал. Рэндола создали машины. Машины не такие заботливые, как матери, они не скучают по тебе, когда ты уходишь.

Викки закрывает глаза, как иногда делают аутисты, если информационный поток слишком велик и переработать его нет никакой возможности.

Она, однако, не аутист. Она — мать.

Рэндол крайне удивлен тем, что так хорошо держится в столь новых для него обстоятельствах, так ловко ведет разговор. Похоже, разум его излечивается.

А вот с Викки определенно что-то не в порядке. Лицо у нее побледнело. Выглядит она больной.

— Ты больна? — спрашивает он.

— Я так боюсь.

— Перестань бояться, хорошо? Рэндол хочет, чтобы ты стала его матерью. Понимаешь? Не можешь же ты бояться собственного сына, Рэндола.

И тут происходит что-то удивительное: по щекам Викки бегут слезы.

— Это так мило, — говорит Рэндол. — Ты — очень хорошая мать. Мы будем счастливы. Отныне Рэндол будет звать тебя мать — не Викки. Когда у тебя день рождения, мать?

Вместо того чтобы ответить, она рыдает. Она такая эмоциональная. Все матери эмоциональные.

— На свой день рождения ты должна испечь пирог, — продолжает Рэндол. — Мы устроим праздник. Рэндол знает о праздниках, пусть ни на одном еще не был, но знает.

Ее голова падает на грудь, она продолжает рыдать, щеки мокрые от слез.

— Первый день рождения Рэндола через восемь месяцев, — сообщает он ей. — Сейчас Рэндолу только четыре месяца.

Контейнер с остатками клубнично-бананового мороженого он ставит в морозильную камеру. Встает рядом со стулом. Смотрит на нее сверху вниз.

— Ты — секрет счастья, мать. Рэндолу нужен Арни, чтобы сказать ему об этом. Сейчас Рэндол собирается навестить своего брата.

Она поднимает голову, глаза широко раскрываются.

— Навестить Арни?

— Рэндолу нужно выяснить, два брата — это хорошо или один из них — лишний?

— Что значит, «один из них — лишний»? О чем ты говоришь? Зачем ты хочешь навестить Арни?

Его корежит от потока наполненных эмоциями слов, они жужжат у него в голове.

— Не говори так быстро. Не задавай вопросы. Рэндол задает вопросы. Мать отвечает.

— Оставь Арни в покое.

— Рэндол думает, что счастья здесь хватит на двоих, но, может, Арни так не думает. Рэндолу нужно услышать, чтобы Арни сказал, что два брата — это нормально.

— Арни практически не говорит, — пытается объяснить ему Викки. — В зависимости от настроения может никак на тебя не отреагировать. Он живет в своем мире. Словно замок — настоящий, а он находится под защитой его стен, отгородившись от всех. Он может даже не услышать тебя.

— Мать, ты говоришь слишком громко, слишком много, слишком быстро. Громко-быстрый разговор звучит ужасно.

Он направляется к двери в коридор.

Она возвышает голос:

— Рэндол, развяжи меня! Развяжи меня сию же минуту!

— Теперь ты ведешь себя не как хорошая мать. Крики пугают Рэндола. Крики — это не счастье.

— Ладно. Хорошо. Медленно и тихо. Пожалуйста, Рэндол. Подожди. Пожалуйста, развяжи меня.

На пороге он оборачивается и смотрит на нее.

— Зачем?

— Чтобы я могла отвести тебя к Арни.

— Рэндол и сам найдет его.

— Иногда он прячется. Его очень трудно найти, если он прячется. Я знаю все места, где он любит прятаться.

Он смотрит на нее, чувствуя обман.

— Мать, ты попытаешься причинить боль Рэндолу?

— Нет. Разумеется, нет. Зачем мне причинять тебе боль?

— Иногда матери причиняют боль своим детям. Этому в Интернете посвящен специальный сайт — www.homicidalmothers.com.

И, подумав об этом, он вдруг осознает, что бедные дети не подозревают о том, что может случиться. Ребенок доверяет своей матери. Она говорит, что любит его, вот он ей и доверяет. А потом она набрасывается на ребенка с ножом или везет к озеру и топит там.

— Рэндол очень надеется, что ты — хорошая мать, — говорит он. — Но, возможно, тебе придется ответить еще на много вопросов, прежде чем Рэндол развяжет тебя.

— Хорошо. Вернись. Спроси меня о чем-нибудь.

— Сначала Рэндолу нужно поговорить с Арни.

Она что-то говорит, но он ее уже не слушает.

Выходит в коридор.

За его спиной мать снова начинает говорить, быстро, еще быстрее, потом кричит.

Рэндол Шестой уже побывал в гостиной. Когда мать только очнулась, она так затараторила, что ему пришлось уйти туда, чтобы успокоиться. И снова он здесь, успокаивая себя.

Он надеется, что его отношения с матерью не испортились.

Через пару минут он чувствует, что готов отправиться на поиски Арни. Задается вопросом, кем окажется его новый брат, Авелем или Каином, бескорыстным или эгоистичным. Если таким, как Каин, Рэндол Шестой знает, что нужно сделать. Это будет самозащита.

Карсон припарковалась на подъездной дорожке, выключила двигатель и освещение.

— Давай возьмем помповики, — предложила она.

Чемоданы и помповики они положили в багажник до того, как увезли Лулану и Евангелину из дома пастора.

Торопливо достав «городские снайперы», они обошли седан спереди, присели за ним, используя автомобиль как укрытие. Осторожно высовываясь из-за него, Карсон наблюдала за улицей.

— Куда поедем обедать? — спросил Майкл.

— Столько времени, как требуется на ленч, у нас не будет.

— Я могу сходить за пубоем.

— Длинным-предлинным.

— После смерти мне будет больше всего недоставать здешней еды.

— Может, ее будет в достатке и на Другой стороне.

— А вот без чего я прекрасно обойдусь, так это без жары и влажности.

— Ты действительно в этом уверен?

Ночь принесла им шум приближающегося автомобиля.

Когда он проехал мимо, Карсон сказала:

— «Порше Каррера Джей-ти» черного цвета. У этой крошки шестиступенчатая коробка передач. Можешь представить себе, как быстро я бы на ней мчалась?

— Так быстро, что меня бы постоянно рвало.

— Мое вождение тебя не убьет, — ответила она. — А вот какой-нибудь монстр может.

— Карсон, если все это когда-нибудь закончится, а мы все еще будем живы, может, нам уйти из полиции?

— И что мы будем делать?

— Как насчет передвижного салона красоты для домашних любимцев? Будем ездить по округе, купать собак, расчесывать шерсть. Легкая работа. Никакого напряжения. Возможно, даже будем получать удовольствие.

— Все будет зависеть от собак. Проблема в том, что для оборудования потребуется фургон. Фургоны неповоротливы. Я не собираюсь водить фургон.

— Мы можем открыть бар для геев.

— Почему для геев?

— Чтобы я не волновался, что кто-то из посетителей начнет ухлестывать за тобой.

— Я не прочь продавать пончики.

— Сможем мы продавать пончики и быть при оружии?

— Почему нет?

— С оружием мне как-то спокойнее.