Стивен Кинг - Мешок с костями

— А может, причина в том, что его дыхание стало еще более затрудненным, — вставил я. — Одного этого клокотания достаточно, чтобы напугать ребенка. А может, во время ее пребывания в «Уэррингтоне» у него случился какой-нибудь приступ или припадок. А как он вел себя по отношению к вам, Мэтти?

— Ну… где-то в феврале Линди Бриггс сказала мне, что приходил Джордж Футмен, чтобы проверить установленные в библиотеке огнетушители и детекторы дыма. Он также спросил у Линди, не замечены ли в последнее время в мусоре банки из-под пива и бутылки из-под вина. А также бычки от самокруток.

— Другими словами, «косяки».

— Именно. И Дикки Осгуд, как я слышала, навещал моих близких подруг. Поболтать. Порыться в грязи.

— Мог он что-нибудь нарыть?

— По большому счету, слава Богу, нет. Я надеялся, что она права, и я надеялся, что Джон Сторроу вытянет из нее все, если мне она чего-то не договаривает.

— Но вы все равно позволяли Ки видеться с ним.

— Я не видела смысла запрещать эти встречи. Думала, что благодаря им он будет тянуть с реализацией своих коварных планов, если они и существовали.

Напрасные надежды, подумал я.

— А потом, весной, у меня появились страхи.

— Страхи? И чего вы боялись?

— Не знаю. — Она достала пачку сигарет, посмотрела на нее, вновь убрала в карман. — Боялась я не из-за того, что мой свекор роется в моем грязном белье. Боялась из-за Ки. Тревога не отпускала меня все то время, что Ки проводила с ним… с ними. Роджетт приезжала на «БМВ», автомобиль она то ли купила, то ли взяла в аренду, а Ки уже сидела на крылечке, поджидая ее. С пакетом с игрушками, если ехала на день, с розовым чемоданчиком «Микки Маус», если собиралась остаться на ночь. И по возвращении она всегда привозила с собой что-то новое. Мой свекор не отпускал ее без подарка. Прежде чем посадить Ки в машину, Роджетт холодно улыбалась мне и говорила: «Значит, до семи вечера, ужином мы ее покормим» или «Значит, до восьми утра, я привезу ее после завтрака». Я отвечала «хорошо», и тогда Роджетт лезла в сумочку, доставала «Хершис киссес» и протягивала Ки. Затем произносила какое-нибудь слово, которое Ки тут же рифмовала. После чего получала в награду конфетку, у меня всегда возникали ассоциации с хозяином собаки, поощряющим свою любимицу за правильно выполненную команду, и они уезжали. И ровно в семь вечера или в восемь утра «БМВ» подкатывал к нашему трейлеру. По этой женщине я могла проверять часы. Но я продолжала волноваться.

— Что им может надоесть легальный процесс и они просто украдут ребенка?

Мне представлялось, что это логичное опасение, настолько логичное, что меня удивляло, как могла Мэтти разрешить дочке бывать у старика. В судебных процессах об опеке право владения на девять десятых определяло решение суда. Поэтому, если Мэтти сказала мне правду о своем прошлом и настоящем, слушания могли сильно затянуться даже для такого богача, как мистер Дивоур. Поэтому похищение, возможно, оказалось бы куда более эффективным решением.

— Не только. Я допускала, что такое возможно, но дело не в этом. Я просто боялась. Чего именно — сказать не могу. До сих пор не имею ни малейшего представления. Но каждый вечер, где-нибудь в четверть седьмого меня начинала бить дрожь, а в голове повторялась одна и та же мысль: «Сегодня эта седая стерва ее не привезет. Сегодня она…»

Я ждал. Пауза затягивалась, и я нарушил ее первым:

— Она — что?

— Я же говорю вам, не знаю. Но с весны я начала бояться за Ки. А к июню я уже не могла выносить этого страха, и отменила ее поездки к деду. Кира с тех пор злится на меня. Я уверена, что ее выходка Четвертого июля обусловлена именно этим. Про деда она не вспоминает, но часто задает вопросы: «Мэтти, что сейчас делает седая нанни?» или «Как ты думаешь, понравилось бы седой нанни мое новое платье?» Или подбегает ко мне со словами «петь-лететь, король-пароль» и просит награду.

— Как отреагировал Дивоур?

— Осатанел от ярости. Сначала раз за разом звонил, спрашивая, в чем дело, потом стал угрожать.

— Физически?

— Нет, главным образом судом. Мол, он отнимет ее у меня, покажет всему миру, что я никакая мать, у меня нет ни единого шанса остаться с Ки, и единственное, чем я могу хоть немного облегчить свою судьбу, — разрешить ему видеться с внучкой, черт побери!

Я кивнул:

— «Пожалуйста, не отталкивай меня» не вяжется с человеком, который позвонил мне, когда я смотрел фейерверк, а вот последнее очень даже на него похоже.

— Мне звонил еще Дикки Осгуд и еще кое-кто из местных. Включая Ричи Лэттимора, давнего знакомца Лэнса. Ричи сказал, что я пренебрегаю памятью Лэнса.

— А как насчет Джорджа Футмена?

— Какое-то время он кружил неподалеку. Показывал, что приглядывает за мной. Не звонил, не заезжал. Вы спросили насчет физических угроз. Для меня появление патрульной машины Футмена и есть физическая угроза. Он меня пугает. Но сейчас меня все пугает.

— Несмотря на то что Кира больше не ездит к деду?

— Да. Ощущение… как перед грозой. Словно что-то должно произойти. И ощущение это усиливается с каждым днем.

— Телефон Джона Сторроу, — напомнил я. — Дать его вам?

Она помолчала, глядя на лежащие на коленях руки. Потом вскинула голову, кивнула.

— Да. И позвольте вас поблагодарить. От всего сердца.

Розовый листок с телефонным номером Джона лежал у меня в нагрудном кармане рубашки. Она взялась за него, но не потянула к себе. Наши пальцы соприкасались, а она пристально смотрела на меня. Словно знала о моих мотивах больше, чем я.

— Как я смогу расплатиться с вами? — спросила она, и я понял, что это очень ее волнует.

— Расскажите Сторроу все, что рассказали мне. — Я выпустил листок и поднялся. — Все будет хорошо. А теперь мне пора. Вы мне позвоните после разговора с ним?

— Обязательно.

Мы направились к моему автомобилю. У самой дверцы я повернулся к ней. На мгновение подумал, что она сейчас обнимет меня, из чувства благодарности, а уж потом, учитывая наше настроение, все могло пойти по нарастающей, как в хорошей мелодраме. Но ситуация и впрямь сложилась мелодраматическая, прямо-таки сказочная история, в которой схлестнулись добро и зло, а герои лишены нормальной сексуальной жизни.

Но тут на вершине холма, около супермаркета, высветились автомобильные фары и проследовали мимо автомастерской, держа курс на нас, с каждой секундой становясь все ярче. Мэтти отступила на шаг даже убрала руки за спину как ребенок, которого застукали за непристойным занятием. Машина проехала мимо, оставив нас в темноте… но настрой исчез, если и был.

— Спасибо за обед, — поблагодарил я Мэтти. — Все было чудесно.

— Спасибо за адвоката, я уверена, он тоже будет чудесным, — ответила она, и мы оба рассмеялись. Атмосфера успокоилась, между нами уже не проскакивали искры. — Знаете, однажды он говорил о вас. Дивоур.