Мария Лима - Кровный интерес

— Другие монстры тоже умрут, как и вы двое… Борис добавил в последнюю поставку вина наркотики, смешанные со святой водой и болиголовом, установил взрывные устройства в домах. Он многому научился на войне. Ранчо сгорит вместе со своими обитателями и со всем злом.

— Грета, что ты собираешься делать с Кейрой?

В голосе Бориса слышалась просьба. Должно быть, он жалел, что ранил меня. Очень человечно с его стороны…

— Она может остаться здесь со своими монстрами и умереть от ран, — сказала Грета, пожимая плечами. — Мне плевать! Я уверена, скоро сюда придут дикие звери. Пошли, Борис, нам нужно ехать.

— Вы уезжаете из Рио-Секо? — вырвалось у меня. Грета захохотала, даже не потрудившись обернуться.

— Зачем? У нас нет причин покидать насиженное место. Вы все умрете. Они подумают, что вы сгорели.

Раздалось громкое рычание. В следующую секунду мелькнула темная фигура и прыгнула на Грету, отбросив ее к Борису и прижав обоих к земле. Я рванулась назад, пытаясь защитить вампиров от нападавшего, кем бы он ни был. Адам упал на землю и перекатился на бок, громко застонав. Я увидела, что усилие, которое он предпринял, чтобы остаться в вертикальном положении, окончательно его истощило. Я судорожно пыталась ослабить ленту на своих запястьях.

Грета, борясь с темной фигурой, что-то кричала, но я не могла разобрать ее слов. Борис поднялся на ноги, схватил трясущимися руками ружье и прицелился.

— Такер, внимание! — Конечно, это был мой брат в обличье волка.

Спасаясь от пули, волк метнулся в сторону. Борис уронил ружье и издал душераздирающий крик, эхом прокатившийся по карьеру. В каждой ноте вопля слышались горе и мука. Затем он прижался к земле, закрыв лицо руками.

Грета Найджи лежала на каменистой земле, под ее изуродованной головой растекалась лужа крови.

Волк поддел ружье мордой, двигая его ближе ко мне и подальше от Бориса, который сидел над мертвой сестрой, раскачиваясь и причитая. Он лежал, уткнувшись головой в ее бок, сжимая ее руки в своих.

— Борис, — тихо произнесла я.

Я попыталась вызвать в себе жалость, хоть что-то… но не могла. Я была в оцепенении.

Старик глубоко вздохнул, все его тело сотрясалось от рыданий. Он оттолкнул тело Греты, запачкав руки в крови. Глаза его блестели, он смотрел на нас с укором, стоя на коленях, будто молился…

Молниеносным движением, слишком быстрым, чтобы его можно было заметить, он наклонился и, приставив пистолет Греты к своей голове, выстрелил. Фонтан крови забрызгал мое лицо, а Борис упал на тело своей сестры.

Я зарылась лицом в мохнатый бок Такера, силы мои были на исходе. Я не привыкла к таким смертям. Люди, чья изломанная жизнь не подлежит ремонту из-за того, что в ней было слишком много жестокости и насилия, встречают конец как преступники. Брат ткнулся носом в мое бедро, в его волчьих глазах застыл немой вопрос. Я взглянула на него с благодарностью. Все было кончено…

— Я в порядке, Такер. Время и расстояние — лучшие лекари. Помоги мне перенести ребят в фургон. Скоро рассветет.

— Кейра, а как же ранчо?

Тихая просьба Нико напомнила мне, что это еще не конец. Я забыла о маленьком сюрпризе, который Найджи приготовил для вампиров.

— Адам, Нико, — стоит ли верить словам Греты? Они уже все мертвы?

— От святой воды? — простонал Адам, как будто ему было трудно произносить слова. — Миф… Бабушкины сказки.

— Но как же огонь, Адам? А болиголов? Его голос был слабым, речь — сбивчивой.

— Болиголов, возможно, усыпит их, но не убьет. Замедлит моторные центры… Люди… перестают дышать… не нуждаются в дыхании… Но огонь… разрушит…

Слова затихли — он потерял сознание. Проклятье!

Я объяснила ситуацию брату, который поднял свою волчью голову и повыл немного, затем потыкался в мои связанные руки.

— Я справлюсь сама, Такер. Неизвестно, когда бомбы взорвутся. Ты можешь успеть, если прямиком через лес. Я позабочусь о них здесь.

Волк кивнул, лизнул меня в лицо и перемахнул через карьер.

— Торопись, брат! — прошептала я.

Я надеялась, он успеет. И так слишком много смертей.

Теперь нужно было освободиться от пут. Я напрягла руки и потянула их в разные стороны изо всей своей мускульной силы, превосходящей силы любого человека. Моя спина напряглась, плечи с усилием поднялись. Капли пота катились по моему лицу, когда я тянула руки в разные стороны. Лента начала поддаваться, чуть-чуть надорвалась… Я предприняла еще одно невероятное усилие: рывок — и лента лопнула с характерным звуком. Я сняла ее остатки с запястий и лодыжек.

Приблизилась к Адаму, коснулась его головы, лица…

— Адам?

Его мышцы были расслаблены, будто жизнь покинула тело. Но я знала: за видимостью смерти теплилась жизнь. Одно прикосновение к его коже дало понять, что она не угасла. Как бы это ни называлось — воля, душа, магия, — оно никуда не делось. Но также я чувствовала, что в атмосфере произошли изменения. Сильный порыв ветра возвестил о приходе зари. Я развязала ленту, связывающую Адама и Нико, но не могла порвать провод, которым они были связаны. Он оказался жестче, чем ювелирное изделие, которое напоминал внешне. Я решила, это нечто вроде кабеля, покрытого серебром.

— Нико, ты можешь мне помочь?

Он покачал головой:

— Боюсь, серебро лишает нас сил, Кейра. Вот почему Борис смог поместить нас в фургон. Электрошокер нас обездвижил, а фургон обшит листами серебра. Я то ел вчера, и еще ничего, а силы Адама на исходе.

Разрази меня гром! Я-то надеялась затащить их в фургон, чтобы избежать прямого попадания солнечных лучей. Я огляделась в поисках иного убежища. Ничего… Мы были на западной стороне ямы. Может, доставить их на другую сторону, скрытую от первых солнечных лучей. Я поделилась своей идеей с Нико.

— Я сделаю все возможное, но я слишком слаб, — сказал он. — Кейра! Адам довольно долго ничего не ел. Он может умереть, когда взойдет солнце.

— Ты бы огорчился?

Я была злой от бессилия и не хотела становиться хорошей…

— Каковы бы ни были наши разногласия, я не желаю Адаму смерти, — сказал он. — Он — мой друг и мой господин… Мы можем решить эту проблему.

— Он сказал, что спас тебя.

Я потянула за кабель — жест отчаяния, но попытка — не пытка. Больше я ничего не могла бы сейчас сделать.

Нико опустил взгляд и уставился в землю.

— Он спас меня от жизни, которую ты не можешь себе даже представить. Я был шлюхой. Мой хозяин избил меня до полусмерти и оставил на улице умирать. Адам нашел меня и накормил, позволил вырасти в здорового мужика. Когда эта чума пришла, он превратил меня в вампира. Умирая, я заключил договор…

— А то, о чем говорили Борис и Грета?

— Они правы, но я клянусь всем святым — я поверил немцам, что дети будут в безопасности. Это был единственный способ их спасти, спасти мой народ от вымирания. Нацисты напали на ближайшие деревни и сожгли всех, включая небольшое племя вампиров, живших под церковью. Вынеся сокровища, немцы сожгли здание.